Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си
Джессика: А что насчет белых детей? Они думают, что я легко получаю оценки из-за своей расы. Они не знают, как я стараюсь.
Хейли: Я пришла домой с пятеркой с минусом по истории, и мама взбесилась. Типа: «Если ты хочешь поступить в хороший университет, ты должна работать усерднее». «А если я не буду?» – «Тогда ты станешь такой же, как…» Ну, это неважно, все равно вы не знаете. В общем, я сказала: «Мама, я учусь в шестом классе. У меня пятерка с минусом. Вот и все. Я обещаю, что в следующий раз будет лучше».
Доктор Розен: Похоже, вы говорите о двух разных вещах. Академическое давление…
Джессика: Это избыточные ожидания, как я уже говорила. Мы похожи на китайцев, поэтому должны быть одержимы и работать на износ, как дети китайских родителей.
Доктор Розен: Я поправляю тебя, Джессика. Я имел в виду еще и давление социума.
Джессика: Например, у кого родители богаче?
Тиффани: Раньше это были старушки из Пасадены, а теперь дети миллионеров и миллиардеров из Китая.
Джессика: Кто получил машину на шестнадцатилетие? И какую?
Тиффани: БМВ, «вольво» или «ниссан»?
Ариэль: Ну, я…
Хайди: Правда? Какую?
Джессика: У кого самый лучший дом?
Тиффани: Особняк на Оук-Нолл. Один из тех больших кирпичных. Старые деньги.
Джессика: Дай угадаю. Это там, где ты живешь, Хейли?
Хейли: Рядом, в переулке Колибри. Мой отец унаследовал…
Доктор Розен: Давайте попробуем сосредоточиться на социальных последствиях. То, как все это влияет на вас…
Тиффани: Хорошо. Так ты живешь в доме, где обитает кучка китайских иммигрантов, или в одном из роскошных замков, купленных китайскими миллиардерами?
Доктор Розен: Хм-м-м…
Тиффани: Отец говорит, что бедные китайцы-иммигранты злоупотребляют нашим американским гостеприимством, а богатые – это, наверное, кучка преступников, вроде китайской мафии или кого-то в этом роде.
Джессика: Что за чушь.
Тиффани: Я не говорила, что верю в это…
Хейли: Мои мама и папа говорят, что, богатые или бедные, эти люди очень много работали, чтобы попасть сюда. Все надеются воплотить американскую мечту, чего и моя родная мать хотела для меня. Поэтому она меня и отдала.
Доктор Розен: Я слышу все, что вы говорите, девочки, но можем ли мы подумать о социальном давлении в более личном ключе? Джессика, ранее ты предупреждала Хейли и Хайди о том, что их ждет. Что ты имела в виду?
Джессика: Ну, знаете, как обычно. Все дело в популярности. Например, какая девушка самая стильная? И это величина переменная. Некоторые девушки приехали из Гонконга, Шанхая или Сингапура? Богатые и злые! Или же кто-то перебрался сюда из Уэст-Хиллз, Чино или, скажем так, из настоящих захолустий?
Тиффани: И кого приглашают на вечеринки? А кого не зовут?
Ариэль: С кем спят? Джессика, ты лучше знаешь об этом.
Хейли: У меня есть подруга по имени Сесса. Дети в школе теперь называют ее Сосса.
Ариэль: Это жестоко! А ты еще совсем ребенок.
Хейли: Я слышала, как мама говорила папе, что она получила свое прозвище старомодным способом, что бы это ни значило.
Джессика: Ха! Насосала!
Ариэль: Боже, Джессика. Ты можешь немного расслабиться? Даже мне надоело слышать…
Тиффани: Для китайских девочек в моей школе нет вопроса важнее, чем цвет их кожи. У кого цвет лица бледнее луны? Одна девочка, «красная принцесса»[43] и правнучка того, кто шел бок о бок с Мао во время Великого похода… Короче, вы поняли. Так вот, она выиграла этот конкурс с большим отрывом. Я знаю много девушек, которых матери водят к врачам на процедуры по осветлению кожи.
Хейли: Осветлить кожу? Как?
Тиффани: А все девочки американского и китайского происхождения смеются над нами, приемными китаянками, потому что смуглая кожа выдает в нас дочерей крестьян.
Хейли: У меня кожа заметно темнее, но я и выгляжу не так, как другие девочки, они говорят, что я и не совсем китаянка.
Доктор Розен: Значит, мы говорим о восприятии…
Хейли: Меня это так бесит. Наверное, именно поэтому мама и папа отправили меня сюда.
Хайди: Доктор Розен, разве это не стереотипы?
Джессика: О боже, только не еще один мозгоправ. Сколько тебе лет?
Доктор Розен: Что ты имеешь в виду, Хайди?
Хайди: Ну, раньше китайцы считались низшим классом, верно? Вкалывали на железной дороге, в прачечных и тому подобное. Теперь их считают умными и богатыми. Разве не существует стереотипа образцового меньшинства? Я читала статью для школы, в которой говорилось, что про таких людей, как мы – не вы, доктор Розен, – теперь говорят: любознательные, настойчивые и амбициозные. Им свойственна изобретательность, стойкость и сообразительность.
Джессика: Господи, малышка, тебе даже не придется брать этот дурацкий курс подготовки к SAT. Ты уже знаешь все заумные слова назубок.
Хайди: Я лишь хочу сказать, что нельзя недооценивать, насколько жестокими могут быть девушки по отношению друг к другу. Я читала об этом, потому что я боюсь… Доктор Розен, я не знаю, стоит ли мне это говорить.
Доктор Розен: Пожалуйста, продолжай. Я хочу, чтобы вы воспринимали мой кабинет как безопасное место.
Хайди: Я боюсь таких девочек, как… ну… как Джессика. Поэтому родители отправили меня сюда? Чтобы закалить меня? Я могу быть жесткой. Правда могу. Или есть другая причина, доктор Розен? Вы ведь скажете мне, не так ли?
Доктор Розен: Каждая из вас здесь по своей причине. Я могу лишь сказать, что родители желают вам счастья. Сейчас… Сегодня мы говорили о многих вещах, но я хотел бы вернуться к нескольким темам, которые всплыли в процессе беседы.
Хейли: Мало нам поводов для бессонницы.
Доктор Розен: Я рад, что ты обратила на это внимание, Хейли.
Хейли: Я кралась по дому посреди ночи и слышала, как мои родители спорят о работе, о какой-то папиной клиентке, и о том, что делать со мной.
Ариэль: Для меня это, конечно, стресс. В школе и дома. Кажется, всю свою жизнь
