Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си
Ариэль: И они тебе разрешили?
Хейли: Нет. Я просто перестала.
Ариэль: А тебе не было страшно? Я имею в виду, что, если…
Хейли: Они отправят меня обратно?
Джессика: Лично я бы отправила тебя обратно.
Тиффани: Да ладно, Джесс. Кто не испытывал подобного? Когда я была маленькой, мать и отец думали, что помогают мне, говоря, как мне повезло, что меня удочерили. «Твои родители хотели, чтобы у тебя была лучшая жизнь в Америке».
Ариэль: Я тоже это слышала.
Джессика: Мы все слышали, но вряд ли именно это двигало нашими биологическими родителями.
Хейли: Повезло. Окружающие талдычат, что мне повезло, что меня удочерили. А моим родителям твердят, что им повезло, что у них есть я. Но повезло ли мне, что я потеряла своих биологических родителей и оторвалась от родной культуры? Да, мне повезло, что меня удочерили хорошие люди, но было ли это настоящим везением?
Джессика: Черт! А ты умная!
Тиффани: Мать и отец – юристы. Они всегда давали мне слишком много информации.
Доктор Розен: Например, Тиффани?
Тиффани: Вы знаете, потому что мы уже говорили об этом раньше.
Доктор Розен: Но, может быть, ты поделишься с остальными?
Тиффани: Например, мне с раннего возраста нужно было знать об истории эвтаназии в Китае…
Хайди: Они там убивают всех девочек.
Джессика: Я думала, что такие разговоры были только у меня.
Ариэль: Моя мама говорила, что у меня болезненное любопытство к эвтаназии. Да ладно! Я плакала, засыпая при одной мысли об этом…
Джессика: Долгое время я и слова-то такого не знала, думала, как-то связано с Азией.
Хейли: Я тоже так слышала! В прошлом году, в пятом классе, у меня были неприятности, когда я написала что-то об этом в домашнем задании по правописанию. Учительница позвонила моей маме, которую чуть удар не хватил. Я сказала: «Да какая разница? Бросить в реку, оставить на съедение диким животным или сбросить с обрыва? В конце концов ты все равно на том свете!»
Джессика: Я не понимаю, док. Почему родители не отправили ее обратно?
Хейли: Это не смешно.
Доктор Розен: Может, мы позволим Тиффани закончить свою мысль?
Тиффани: Мать и отец говорили, что моим биологическим родителям пришлось отдать меня из-за политики «одного ребенка». Люди хотят, чтобы их единственным ребенком был мальчик, а не девочка. Это так. Но иногда женщина беременеет не один раз. Возможно, это случилось с моей биологической мамой. Если бы власти узнали об этом, они бы оштрафовали ее на сумму, в шесть раз превышающую годовой доход ее семьи! Я такое слышала! А потом заставили бы ее сделать аборт. Они даже заставляют женщин вызывать искусственные роды на поздних сроках. Мои родители – большие сторонники права на жизнь и твердят, что я никогда бы не родилась, как бы намекая: «Просто подумай об этом, Тиффани. Если бы твоих родителей поймали, китайские власти просто не позволили бы тебе появиться на свет». Как вы можете себе представить, я тоже долго не могла уснуть. И до сих пор не сплю…
Хайди: Меня пугает идея «одного ребенка».
Доктор Розен: Как это?
Хайди: Это заставляет меня чувствовать себя драгоценной, но в извращенном смысле. Я имею в виду, что я не была достаточно ценной для моих биологических родителей, чтобы оставить меня себе, но иногда мне кажется, что я слишком ценна для моих мамы и папы. Я их единственный ребенок.
Ариэль: Хайди права. Каждый год, сколько я себя помню, мои родители нанимают профессионального фотографа, чтобы он пришел и наделал мои портреты. Отговариваются тем, что хотят получить красивую картинку для нашей рождественской открытки.
Хайди: То же самое.
Хейли: И у нас!
Тиффани: Наверное, во всех наших семьях.
Джессика: Да, и что?
Доктор Розен: Многие семьи рассылают рождественские открытки с изображением своих детей. В чем уникальность ваших семей?
Хайди: Они фотографируют меня в моей комнате – за компьютером или за рисованием.
Ариэль: Мы делаем снимки в библиотеке, и я читаю книгу или что-то еще. Однажды я играла на скрипке.
Хейли: Обычно мы фотографируемся на улице. На фото всегда только я – ни мамы, ни папы, ни Пушка, ни дома, ни сада.
Джессика: Уже понял, док? На этих фотографиях мы – дорогие и обожаемые дочери. Объект и средоточие внимания и любви. Объект, ясно? Мне от этого блевать хочется. Эй, девчонки, он рассказал вам о моей булимии? У кого-нибудь еще есть такое? Или анорексия? Мне неприятно это говорить, Тиффани, но ты немного труслива…
Тиффани: Я не такая!
Ариэль: Больше всего меня бесило то, как мама расчесывала мои волосы, поправляла воротничок, одергивала подол и…
Джессика: Такое впечатление, что они не могут не прикасаться ко мне…
Ариэль: Я проводила весь день, улыбаясь то так, то эдак, глядя вдаль, глядя вниз. То в одной позе, то в другой. С одной стороны, наши биологические родители в Китае не успели от нас избавиться в утробе. С другой стороны, мы – самый большой подарок для наших приемных родителей. Иногда я пытаюсь представить, какой была бы их жизнь без меня. Это так странно, вы не находите? В Китае нас считали никчемными. Я имею в виду, действительно никчемными. Здесь же мы суперценные, как сказала Хайди. Но можно также сказать, что наши мамы и папы были обмануты, получив отбракованное потомство, выброшенное из помета.
Джессика: По крайней мере, нас не швырнули в колодец или еще куда-нибудь.
Доктор Розен: Не могли бы мы поговорить еще о родителях?
Джессика: Это ваша группа. Мы должны делать то, что вы нам велите, хотим мы этого или нет.
Доктор Розен: Я бы не стал так формулировать. Я хочу, чтобы наши встречи были полезны для каждой из вас.
Джессика: Не забывайте, док, что мои родители – врачи. Я знаю, что к чему. Вы собираетесь использовать нас для…
Доктор Розен: Джессика, давай мы поговорим о твоей потребности постоянно бросать мне вызов в другой раз, эта сессия для всех. Мы можем вернуться к моему вопросу? Ариэль, не хотела бы ты рассказать нам немного о своих маме и папе?
Ариэль: Моя мама сводит меня с ума. Извините. Можно я скажу это здесь? Да? Хорошо. Я
