Под знаком тибетской свастики - Фридрих Наумович Горенштейн
- Ужасное зрелище - измученный, страдающий черт, - сказал доктор.
- Китайцы, вообще, лучшие палачи. Таковыми они считаются и в белой контрразведке, и в ЧК.
- Господин Миронов, спасите меня, - плакал Сипайлов, - китаец держит меня уже много дней, не знаю сколько. Я все потерял, все забыл. Спасите меня, господин Миронов.
Повернувшись по-змеиному на бок, он ткнулся искусанным красным лицом в мои сапоги и начал их целовать. Я брезгливо оттолкнул его ногой.
- Господин Миронов, - сказал мне китаец, впервые назвав меня так официально, а не как прежде ’’Дорогой главный гость”, - я получил приказ от губернатора китайской провинции Хай-Лар арестовать этого господина. Это комендант Урги, который убил много китайцев.
- Почему вы держите его здесь? - спросил я.
- Скоро за ним должна приехать стража, - ответил китаец.
- Он требует, чтобы я сказал ему, где спрятано золото барона, - извиваясь, плакал Сипайлов, - спасите меня! Пусть китаец выйдет, и я скажу, где спрятано золото.
- Выйди, - сказал я китайцу.
- Я знаю, где спрятано золото барона, знаю место под Ургой, где барон зарыл четыре ящика.
- Даже если это правда, все равно нам до этого места не добраться, - сказал я. - Ты, Сипайлов, заслужил свою участь. Извиваясь в муках и впадая в бред, вспоминай тех, кого ты сам замучил.
Появилась встревоженная Вера:
-Что здесь происходит?
-Уйди, это зрелище не для тебя. Здесь Сипайлов.
Она глянула.
- Боже, какой ужас! - и быстро отвернулась.
- Милая барышня, попросите, чтоб меня взяли отсюда. Пусть меня убьют. Не рубят шашками, а застрелят.
- Возьмем его, а потом отдадим китайскому губернатору, - сказал я. - Китайская каторга хуже смерти.
- Сообщите обо мне японскому атташе Судзуки, - сказал Сипайлов, когда казаки выводили его из каморки.
149. Сцена
Утром дежурный сообщил мне:
- Ваше благородие, представитель китайского губернатора ждет вас в таможне для переговоров.
Представитель губернатора был китаец в европейском костюме и золоченых очках. Вежливо улыбаясь, он сказал:
- Господин офицер, я послан к вам китайским губернатором Хай-Лара, владетельным господином Фэй-Цзы, для переговоров о разоружении перед вступлением в Хай-Лар. Губернатор Хай-Лара, владетельный господин Фэй-Цзы, дает письменную гарантию безопасности.
Сказав это, он взял у услужливо стоящего за спиной таможенника маленькую чашечку чая, выпил ее маленькими глотками и произнес:
- Нашим гарантиям можно верить, ибо Китай цивилизованная древняя страна. Старинный Китай достиг всего, что теперь с таким трудом начинает открывать мудрость Запада. Например, закон Конфуция или положительное и отрицательное электричество, о котором давно говорилось в книге Ли-Цзина, а закон Эйнштейна давно предвосхищен одним единственным китайским иероглифом у древнего ученого Мо.
Китаец вновь улыбнулся и, взяв у таможенника влажное полотенце, вытер руки. Окончив говорить, представитель губернатора встал и раскланялся, таможенник торопливо засеменил перед ним, раскрыв дверь.
- Ты хорошо служишь, - сказал ему представитель губернатора.
- Шаги услужающего должны быть вчетверо шире шагов хозяина, - подобострастно улыбаясь, ответил таможенник.
150. Сцена
Наше конное войско, обойдя озеро Долон-Нор, пересекло китайскую границу. Китайские солдаты стояли в полном вооружении по обеим сторонам, но к нам не приближались. Мы слезли с коней, сложили оружие и далее двинулись пешей колонной. Я взял большой деревянный могильный крест с подводы и пошел впереди. Этот мой жест пасхального смирения произвел впечатлен ие на казаков. Многие глаза увлажнились, потекли слезы. Все вокруг было, как пасхальные яйца, окрашено в пасхальные праздничные тона. Синее небо, солнечный край которого был апельсинно-багровым, зеленая трава и деревья, серебристая гладь озерной воды. Из расположенного неподалеку поселка русских колонистов доносился торжественный звон пасхальных колоколов. Жалостный, надрывный плач чаек, носящихся над озером, дополнял небесное торжество земной скорбью по тем, оставшимся позади, которым в день своего Святого Воскресенья Спаситель обещал посмертный справедливый суд.
- Христос воскрес, Вера! - сказал я, глядя на ее лицо со скорбными обостренными чертами.
- Воистину воскрес! - ответила она, подняв голову.
Томительно-призывно, по-бетховенски звучали колокола.
***
В пятидесятые годы правительство ФРГ хотело назначить одного из представителей рода Унгерн-Штернбергов послом в Москве, но Хрущев сказал: “ Нет. Был у нас один Унгерн и хватит.”
