Фаина Гримберг - Примула. Виктория
Семейная дружеская идиллия... Королева встречает своего министра в тенистом парке Осборна. Из окон замка видна синяя бухта. Белые паруса снуют по синеве воды. Королева сияет, королева улыбается. Королева красива. Королева почти... молода! И она совершенно согласна с Дизраэли. Монархия — вот что нужно Англии! Парламент и монархия. И Дизраэли согласен с королевой. И королева приказывает принести кресло...
— ...Ведь у вас подагра, я знаю. Вам, конечно же, трудно стоять! Садитесь же!..
Сидеть во время подобной аудиенции у королевы вообще-то не принято. Но теперь для Дизраэли — принято!
Королева советуется со своим министром. Королева обедает со своим министром. Министр говорит королеве комплименты. Министр расспрашивает королеву о днях её юности, о лорде Мельбурне. Королева рассказывает. Если Дизраэли болен, королева посылает к нему придворного медика, в то время Уильяма Дженнера. В Осборне и Бэлморале отводятся для Дизраэли особые комнаты. Он болен. Королева сама приходит навестить его. Она заботлива, как мать, как сестра. Она делится с ним своими воспоминаниями о покойном муже. Дизраэли вспоминает любимую Мэри Энн.
Дизраэли возвращается в Лондон. Вскоре в его дом на Гровенор-стрит прибывает огромная корзина цветов. Он благодарит королеву изящным письмом; он пишет о себе в третьем лице:
«Мистер Дизраэли приносит смиренную признательность Вашему Величеству! Вчера вечером ему доставили корзину, чрезвычайно хрупкую на вид. Когда он открыл её, то подумал было, что Ваше Величество присылает ему все существующие орденские звезды. Эта иллюзия была так сильна, что вечером, отправляясь на банкет, в общество людей, украшенных лентами и наградами, он не удержался от искушения приколоть себе на грудь несколько цветков первоцвета, желая показать, что и у него есть звёзды, пожалованные прекрасной королевой!..»
Шекспир... «Сон в летнюю ночь»... Титания, королева фей... Королева-примула!..
Он пишет королеве:
«...Позже, ночью, ему пришло на мысль, что всё это — просто волшебство, просто сказочный дар, присланный другой королевой, Титанией, владычицей фей. Вместе со своими придворными Титания рвёт цветы на зачарованном острове и дарит простым смертным первоцветы, которые, насколько ему известно, кружат голову всем, кто их получает!»..
Под руководством Дизраэли Англия получает новые законы. Принято равенство взаимных обязательств рабочих и работодателей. Расширены права профсоюзов. Рабочий день сокращён до пятидесяти шести часов в неделю. В субботу — работа до полудня. Много мер, касающихся гигиены и санитарии.
Дизраэли полагает, что величие Англии — это метрополия плюс колонии. Он разрабатывает целую программу. Колониям надо предоставить автономию, но сопроводить её имперским таможенным тарифом. Корона должна получить право занимать вновь открытые земли. Необходимо общее военное соглашение. В Лондоне следует создать имперский парламент... Великобритания — империя!..
1875 год. Журналист — Фредерик Гринвуд (брат того самого Джеймса Гринвуда) приходит в министерство иностранных дел с авантюрным предложением. Оказывается, правитель Египта нуждается в деньгах и потому хочет заложить свои сто семьдесят тысяч акций Суэцкого канала. Всего суэцких акций — четыреста тысяч. Большая их часть — в руках французских финансистов и промышленников. Гринвуд считает, что в интересах Англии приобрести акции правителя Египта — хедива. Ведь Суэцкий канал — путь в Индию! Дизраэли загорается. Дизраэли выясняет, что хедив готов к переговорам с представителями Англии, но деньги хедиву нужны немедленно! Где взять четыре миллиона фунтов стерлингов? Так запросто из бюджета не вынешь, нужен кредит. Дизраэли пишет королеве: «Эту операцию необходимо проделать во что бы то ни стало!» Тем более, что и французское правительство не препятствует. Франция, напротив, ищет поддержки Дизраэли, желает союза с Англией против Бисмарка. Монтэгю Корри, верный Корри, секретарь Дизраэли (выдающиеся люди всегда нуждаются в людях верных!), отправляется к барону и банкиру Ротшильду. Ротшильд как раз обедает. Корри передаёт ему просьбу Дизраэли: нужны четыре миллиона фунтов стерлингов. К завтрашнему утру!
— А какие гарантии? — спрашивает великий финансист.
— Гарантии? Гарантии — это само Британское государство!..
Ротшильд соглашается...
Дизраэли пишет королеве: «Готово, мадам! Четыре миллиона фунтов — наши! Ротшильд запросил совсем маленький процент. Все акции хедива теперь в руках Вашего Величества!»
Королева в восторге. Королева сияет. Королева обедает со своим министром. Королева дружески шутит с ним. Королева улыбается, представляя себе гнев Бисмарка. Совсем недавно Бисмарк заявил, что Англия утратила всякое значение в мировой политике...
Бисмарк. Отто фон Шёнхаузен. Родился в 1815-ом, умер в 1898 году. Королева Англии пережила своего политического противника ненадолго. Он создал Германию. Он — первый рейхсканцлер новой, единой Германии. Он создал Германию, уже угрожающую Европе...
Гладстон терпел господство Бисмарка в европейской политике. Франция, изнурённая войной, тоже терпела. Дизраэли терпеть не стал. Когда Бисмарк начинает вновь и вновь угрожать Бельгии и Франции, Дизраэли предлагает королеве написать императору России. Да, конечно, отношения России и Англии не так просты и легки. Но всё же!.. И теперь дом Романовых и семья Виктории связаны родственными узами... Виктория пишет Александру II. Лондон и Санкт-Петербург дружно оказывают давление на Берлин. Бисмарк на время притихает.
* * *Королева решает провести Дизраэли в Палату лордов. Он часто хворает, жалуется на усталость. Она предположила, совсем по-женски, что в Палате лордов её друг будет меньше уставать и... «оттуда Вы сможете всем управлять»... На этот раз Дизраэли соглашается стать лордом. Он принимает фамилию, прежде пожалованную его жене Мэри Энн. Она была виконтессой Биконсфилд. Королева жалует мужа покойной Мэри Энн титулами виконта Хэгендена, графа Биконсфилда.
Дизраэли произносит свою последнюю речь в палате общин. На глазах его слёзы.
На другой день все уже знают, что Дизраэли уходит из Палаты общин. Все взволнованны и огорчены. Расстроены даже противники Дизраэли —
«Он блистал в Палате общин и заставлял блистать других».
«Я не представлял себе, что перемена будет так чувствительна. Ушло всё рыцарство, всё очарование, которое заключалось в политике. Осталась одна лишь рутина».
Но всё же Дизраэли, лорд Биконсфилд, не уходит из политической жизни Англии, равно как и из мировой политики.
Королева открывает сессию парламента. Рядом с ней — лорд Биконсфилд в пурпурной мантии, отделанной горностаем. Он спокойно исполняет церемониальные требования — пожимает руки, отдаёт поклоны, приподнимает шляпу. Теперь он — лидер тори в Палате лордов. Здесь другой стиль общения. Но большой политик остаётся большим политиком!
ЕЁ ТУРКИ, ЕЁ РУССКИЕ
На вопрос: «Который час?» уже возможно ответить: «Час войны!» Османская империя взрывается, словно гнойник. Никакая империя не может существовать вечно! Империи, в которых метрополия отделена от своих колоний морями, распадаются менее болезненно. Империи сухопутные распадаются тяжело, в муках; мучительная лихорадка распада причиняет конвульсии... Османская империя... Для государств Западной Европы она — «больной человек»! Все готовы устремить свои силы на её распад, на её разрушение. Все желают видеть на месте одной большой державы некий конгломерат маленьких стран. Все воображают себя оказывающими влияние на будущие останки великой державы, преобразившиеся в маленькие и как будто независимые государственные образованьица. Напрасно барон Бруннов напоминает Александру II о том любопытном обстоятельстве, что Османская империя в определённом смысле — некий аналог империи Российской; и значит... разрушение Османской империи — некий, в сущности, аналог будущего, непременно грядущего разрушения Российской империи!.. Но Александр II не прислушивается к этим словам. Да и барон Бруннов, опытный российский дипломат, всё же слишком забегает вперёд. Российская империя переживёт ещё немало кризисов; она будет распадаться и собираться снова; она будет преображаться, сохраняя свою имперскую суть. Она и начало двадцать первого века встретит, всё ещё не распавшись до конца...
Семидесятые годы девятнадцатого века. Головы российских политиков кружит роскошная перспектива претворения в реальность того самого потёмкинского «греческого прожекта»... Разрушить Османскую империю, создать на её территориях несколько славянских государств, зависимых от России. Расширить влияние России предельно, то есть беспредельно!.. А некоторые горячие головы всё ещё не прочь и от захвата Истанбула! Русский Константинополь! А? Как вам? Россия — преемница Византии!.. Горячие головы кружатся...
