Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си
Идея звучит замечательно, но необычно, поэтому я просто соглашаюсь и киваю.
Хотя на острове Шамянь красиво и тихо – это мое любимое место в Гуанчжоу, – мы исследуем и другие части города. Отправляемся на лодочную экскурсию по Жемчужной реке, чтобы посмотреть на многоэтажные жилые дома, которые вырастают на берегах, и Цзинь засыпает меня вопросами:
– Тебе нравится вода? Ты видела океан? Умеешь плавать?
Когда я отвечаю «не знаю», а потом два раза «нет», он восклицает:
– Впереди нас ждет столько приключений!
Кажется, что Цзинь принял решение относительно меня, но так много остается невысказанным.
По воскресеньям он возит меня за город. Мы проезжаем мимо так называемых районов вилл, где ряды одинаковых домов выстроились аккуратными линиями. Между ними рисовые и другие поля, куда крестьяне носят ведра с водой на коромыслах, перекинутых через плечо. Мы посещаем гору Белое Облако. По мне, так это скорее холм, но вид на дельту Жемчужной реки очень красивый. Мы отправляемся в горы Семи звезд, которые, как говорит мне Цзинь, похожи на миниатюрную версию Гуйлиня, с их окутанными туманом вершинами и реками.
– Когда-нибудь я отвезу тебя в настоящий Гуйлинь. Тебе понравится.
Сегодня, когда воздух кажется тяжелым и липким, мы едем в Динхушань, еще один популярный горный курорт, чтобы увидеть храмы династий Тан и Мин. Хотя кажется, что половина Гуанчжоу, пытаясь спастись от летней городской жары, тоже здесь, мы прогуливаемся по тропинкам, и Цзинь делает несколько моих фотографий.
– Ты бы предпочла жить на вилле, окруженной полями, и каждый день ездить в свой магазин или иметь квартиру в городе и выбираться на природу по выходным? – спрашивает он.
– Как будто я когда-нибудь смогу жить на вилле! – Я с трудом сдерживаю смех. – Или иметь машину! Или проводить все выходные без работы!
– А если бы это не имело значения, ты бы хотела поселиться за городом? Виллы ведь недалеко…
Цзинь так искренен, а я так сильно люблю чистый воздух, пение птиц и успокаивающее журчание ручейков и водопадов, о чем мне напоминает эта экскурсия!.. Возвращаясь в город, я чувствую себя обновленной и готовой к началу новой недели, но в то же время тоскую по дому. Как объяснить Цзиню, что, хотя Динхушань прекрасное место, горы здесь не такие красивые, не такие высокие, не такие уединенные и не такие девственные, как в моем родном краю.
Цзинь словно читает мои мысли и замечает:
– Может, когда-нибудь отвезешь меня туда, где ты выросла, и я познакомлюсь с твоей семьей.
Я даже не знаю, что ответить. Он приедет в нашу деревню и увидит ее моими глазами – ковер лесной подстилки, трепещущие на ветру листья, щебечущих птиц и обезьян на деревьях? Или же моя деревня и моя семья покажутся ему отсталыми и неотесанными? Я понимаю, что большую часть времени, проведенного с Цзинем, меня мучают противоречивые мысли. Его комментарии и вопросы вызывают одновременно сладость и горечь, приводят меня в замешательство, но не настолько, чтобы я отказывалась от его приглашений.
Я никогда не рассказывала ему о своем браке с Саньпа или о нашем пешем путешествии через Мьянму в Таиланд, но в следующее воскресенье, когда он говорит: «Тебе нужно оформить паспорт, вдруг когда-нибудь ты захочешь поехать в другую страну», я соглашаюсь с этой идеей.
Конечно, получить паспорт не так-то просто. Но, похоже, Цзинь знает кого-то, кто знаком с полезными людьми. Он знакомит меня с новыми и новыми чиновниками и каждому говорит:
– Она деловая женщина! Вам нравится пуэр? Естественно! Только польза для здоровья! Пожалуйста, примите ее подарок…
Как только я получаю паспорт (ого-го!), Цзинь советует мне получить однократную визу в США, потому что «никогда не знаешь, что может случиться в этой стране». Ему неизвестно, что в Америке растет моя дочь, а я заполняю анкеты, иду на собеседование и спокойно начинаю копить деньги на билет на самолет. После того как в мой паспорт поставили американскую визу, я каждый вечер достаю его, чтобы просто посмотреть на штамп. Если бы я поехала туда, то смогла бы найти ее? Цзинь не знает, какой подарок он мне сделал – надежду! – и тем не менее я перед ним в долгу.
Я часто напоминаю себе слова миссис Чан, что тот, кто пережил трудности, заслужил немного счастья. Может, и я заслужила. Хотя мы с Цзинем узнаем друг друга, как и просила миссис Чан, не представляю, что произойдет, если я поделюсь с ним историей своей жизни. Может, придет время, когда мы захотим рассказать друг другу все, а может, и нет. Похоже, он чувствует то же самое, потому что мы часто говорим о будущем и никогда о прошлом. Но каждое оброненное слово открывает что-то – от незначительного и даже глупого до более глубоких признаний, которые проникают в суть того, кто мы есть. Кто знает? Может, нас интересует не столько увлечение или романтическая любовь, сколько понимание, совместимость и дружеское общение, не омраченное прошлым.
– Мне нравится желтый, – отвечает Цзинь на мой вопрос про любимый цвет. – У меня не так много хороших воспоминаний о том, как в детстве я жил в деревне, но я наслаждался весной, когда цвел рапс.
– Я всегда буду любить индиго, – говорю я ему. – Хотя, казалось бы, должна была устать от него. Я носила этот цвет каждый день, пока не уехала в Куньмин, и все люди, которых я знала в детстве, носили такой же цвет. Индиго напоминает мне о традициях и домашнем уюте.
Он спрашивает, люблю ли я собак.
– Предпочитаю кошек, потому что они полезны и независимы, – объясняю я. – Собаки годятся, только чтобы предсказывать судьбу и чтобы приносить их в жертву.
– Обещай, что не съешь мою собаку.
– У тебя есть собака? Я люблю собак!
Это не уступка. Я не меняю себя в угоду Цзиню. Я буду выгуливать собаку и убирать за ней, как это делают горожане, потому что мне нравится Цзинь и я хочу проводить с ним время. (Оказывается, он пошутил. Какое облегчение!) Но каждое откровение – это необходимость взвесить. Смогу ли я это вынести? Смогу ли я жить с этим?
К осени мои чувства к Цзиню выросли и изменились. Он не пытался меня поцеловать. Я понимаю, что мы принадлежим к разным культурам и что для большинства ханьцев необычно целоваться или обниматься на публике, а для самых традиционных пар – даже проявлять физическую привязанность наедине. И все же каждый раз, когда
