Её скрытый гений - Мари Бенедикт

— Какое отношение это имеет к дружелюбию? — спрашиваю я.

— Люди думают, что вы из высшего класса, аристократка. Это противоречит их убеждениям, и одна из причин, по которой они держат дистанцию, — говорит Аарон.

Это объяснение удивляет. Для меня не новость, что неприятие Советского Союза отдаляет меня от политически активных коллег, но что их расстраивает мое социальное положение, действительно поражает.

— Что ж, я полагаю, мне стоит порадоваться, что им не нравится мое происхождение. По крайней мере, я ничего не сделала для этого, — заявляю я.

Четверо мужчин переглядываются, и я понимаю, что они не знают, как отреагировать. Дон находится первым:

— Все уже сделали за вас, — и они снова хохочут.

Даже я усмехаюсь над этой шуточкой за мой счет, частично потому, что Дон обычно себе такого не позволяет, хотя он уже почти пять месяцев с нами и вообще очень общительный. Со всеми, кроме меня. Со мной он осторожен, умен и вежлив, но не в патриархальном смысле. И порой, когда никто не смотрит, я ловлю себя на том, что украдкой поглядываю на этого умного мужчину.

У нас с этим усатым американцем за плечами уже пять месяцев замечательного сотрудничества, он разделяет мое страстное, почти переходящее в одержимость, желание раскрыть структуру вируса и составить карту РНК. Мы использовали изоморфное замещение — совершенно новую технику, применявшуюся только ее разработчиком, Максом Перуцем, — в которой мы вводим несколько тяжелых атомов в белок вируса. Этот подход дает беспрецедентные рентгеновские паттерны двух различных типов, а графики измерений этих изображений показывают расстояние между РНК и центром вируса и местоположение самой РНК. Это помогает нам понять, как белок изолирует РНК, пока РНК не попадет в клетку и не начнет процесс репликации вируса. Эта информация жизненно важна, потому что она объясняет, как работает вирус и как его можно остановить. Замечаю, что когда я даю себе волю и позволяю немного помечтать, то вижу в эти моменты, как наши знания спасают миллионы людей, страдающих от вирусов.

Работа с Доном вдохновляет, и я часто фантазирую о том, сколько добра могут принести наши открытия миру. Сможем ли мы понять, как размножаются вирусы, и затем остановить их с помощью этого знания? Но я думаю об этом, не только размышляя о нашей совместной работе. На фоне наших исследований с новой командой в Биркбеке прежняя работа в Королевском колледже кажется мелкой и незначительной; реальная польза, которую наше исследование может принести в ближайшем будущем, волнует меня. Эта мысль исцеляет от гнева и разочарования, которые до сих пор иногда охватывают из-за поступков Уилкинса, Уотсона и Крика. Особенно теперь, когда Крик и Уотсон стали знаменитостями из-за «своего» открытия.

Поток мыслей внезапно прерывается приступом паники. Мне нельзя терять эту маленькую семью и секреты, которые мы можем открыть вместе. Но как сохранить эту команду без финансирования?

Уже несколько месяцев я скрываю от коллег это неотступное беспокойство — с тех пор как Пири начал добиваться, чтобы меня лишили финансирования от Совета по сельскохозяйственным исследованиям. На самом деле, я изо всех сил старалась оградить коллег от этих тревог. Может, пора поделиться? Вдруг они придумают, как помочь делу? Да, они потеряют душевное спокойствие, но взамен мы все что-то можем приобрести. Я решаю бороться.

Расправив плечи, я смотрю на Дона, сидящего напротив, а затем по очереди на каждого из мужчин.

— Мне надо кое-что с вами обсудить. Я несколько месяцев старалась поправить ситуацию своими силами, лишь бы не говорить вам. — Улыбки исчезают, а я спрашиваю: — Помните статью, которую я написала для Nature?

— Которую? Вы написали полдюжины с тех пор, как я тут работаю, — говорит Дон.

— Ту, где показано, что все стержни ВТМ одинаковой длины?

— Ту, которую возненавидел Пири?

— Конечно помним, — говорит Аарон. — Из-за нее мы превратились в фабрику по выращиванию вирусов.

— Так вот он обозлился настолько, что не просто хочет лишить нас вирусов. Он хочет лишить нас гранта от Совета по сельскохозяйственным исследованиям. Финансирование заканчивается в следующем году, и Пири настраивает против нас Слейтера. На самом деле против меня, а не вас всех, — я глубоко вздыхаю. — Бернал пытался помочь, но Слейтер его не особо ценит. Джим Уотсон вступился за нас через общего друга Пири и Слейтера, и другие ученые. Но я не уверена, что этого хватит, хотя мы публикуем больше статей, чем любая другая группа, и на конференции нас приглашают чаще, чем мы можем на них ездить. Сэр Лоуренс Брэгг попросил наши модели для выставки в Международном научном зале Брюссельской всемирной выставки. Каких еще результатов может желать Совет по сельскохозяйственным исследованиям за свой грант?

— Боже мой, — говорит Кен, откидываясь на стуле. Джон делает то же самое и смотрит в пол. Мы все знаем, что они могут перейти в докторантуру, а Дон вообще пробудет здесь всего год. Сильнее всего рискуем мы с Аароном.

— То, что я женщина, делу тоже не помогает. И даже то, что я имею право на звание ведущего научного исследователя за четырнадцать лет научной работы тоже не помогает, тем более что Совет по сельскохозяйственным исследованиям не хочет мне это звание присуждать, — я не произношу очевидного. Я так долго работала вне обычной системы, когда ученые занимают определенные, строго разграниченные, должности в университетах или лабораториях, что теперь, когда я наконец стремлюсь к этому, никто не хочет давать мне звание и зарплату, соответствующие моему опыту.

— Узколобые ублюдки, — бормочет Дон себе под нос, и я одновременно шокирована его речью и взволнована его порывом защитника. Я постоянно втайне надеюсь, что он обратит на меня свое приветливое обаяние, но знаю, что должна желать другого. Я не могу допустить, чтобы достигнутое в группе равновесие было нарушено кем-то или чем-то. В labo я на собственном горьком опыте узнала, к какому хаосу может привести романтическая связь.

— Должны быть другие варианты, — говорит Аарон, хмуря кустистые брови. Ему есть что терять, даже больше, чем мне. Он, его жена и их маленький сын живут на его зарплату, меньшую, чем моя, на пятом этаже покосившегося викторианского дома в не самом фешенебельном районе. Хотя, я уверена, он с легкостью найдет другую должность, но от него зависит семья и перерыв в зарплате станет серьезной проблемой. — Мы все на пороге серьезного открытия. Перебой в финансировании нарушит ход исследования и не позволит нам сохранить коллектив.

«Именно это меня и беспокоит», — думаю я и бросаю на Аарона извиняющийся взгляд.

Дон внезапно выпрямляется в кресле,