Табал - Андрей Евгеньевич Корбут
Дарагад, поставленный во главе войска царем Теушпой, сам выслушал дозорного, позвал старика Дрона, приказал ехать вместе с Родо и во всем ему помогать…
«Чтобы этот мальчишка мною командовал?!» — до сих пор негодовал Дрон.
Старик, конечно, царскому племяннику на словах подчинился, но стоило им выехать из лагеря, как все поменялось.
Дрон тут же приказал своим людям присматривать за юнцом, чтобы ни один волос не упал с его головы, коль уж она так дорога их вождю, — чем не предлог задвинуть парня подальше, да и мешаться под ногами не будет.
На разведчиков Хавшабы они напали, когда те покидали пещеру. Напали неожиданно, в коротком бою положили всех, кроме одного. Затем нашли их командира — по кровавому следу, который вел от того места, где погиб старший брат Родо. Сами никого не потеряли.
«Легкая вышла прогулка, — думал Дрон. — Слишком легкая».
И это настораживало.
Он по опыту знал, что удача и беда, как муж и жена, что спят под одним узким одеялом: то один одеяло на себя тянет, затем другая, и так всю ночь.
Перед ущельем киммерийцы остановились. Дрон подозвал к себе Родо. Тот всю дорогу плелся в самом хвосте, был безутешен, скорбел о брате, судорожно думал о том, что теперь придется жениться на его вдове, которая ему совсем не нравилась, заботиться о его детях, а еще — о том, что он скажет матери. Голос предводителя немного отвлек его от мрачных мыслей, заставил осмотреться и только теперь осознать, где они находятся.
«Нехорошее место, того и гляди на засаду нарвешься», — сразу смекнул Родо, однако, подъехав к старику, прикинулся простаком:
— Лошадь захромала? Или случилось что?
Где-то глубоко в душе ему было лестно, что этот старик вспомнил о нем, едва почуял опасность.
— Проверь впереди. Все ли в порядке, — сухо ответил старик. — Пару людей с собой возьми.
«То-то же… Не зря ж меня поставили во главе отряда», — подумал Родо.
С собой он взял сверстников, знал их немного, иногда они вместе играли в кости: Дирка и Батиса.
Спешились. Лошадей оставили у входа в ущелье. Прошли вперед, посматривая наверх и держа щиты наготове, чтобы успеть заслониться и от копья, и от стрел, и от камней.
— Осторожней! — Родо придержал товарища, когда тот едва не наступил на подарок, оставленный Нэвидом.
Дирк убрал ногу, скривился, сказал вполголоса:
— Это наверняка ассирийцы. Собака — и та аккуратней ходит.
Батис беззвучно рассмеялся. Родо же, нисколько не смутившись, присел на корточки рядом с испражнениями, поднял с земли палочку, поковырялся в них:
— Недавно были здесь.
— Тут еще есть, — заметил вторую кучу Батис.
— Думаешь, засада? — спросил Дирк.
— С чего бы они тогда следы оставили? — отмахнулся Родо. — Нет. Шли этой дорогой. Скорей всего, к лагерю. Ни о чем не думая… Догнать бы их да перехватить…
Вернулись к своим. Дрон внимательно выслушал Родо, засомневался.
— Говоришь, еще лазутчики?
— Да. Наверняка ассирийцы. Лагерь наш ищут. Трое или четверо, не больше…
— Скалы проверили? Засады нет?
— Думали бы о засаде, вели бы себя осторожнее. Если поторопимся — нагоним.
Но Дрон заупрямился.
— Разделимся. Бери с собой два десятка воинов, иди по следам, пока свежие. Но сначала проверьте наверху все скалы. А мы здесь лагерем встанем. Переночуем. У входа в ущелье дозоры поставим. Если ассирийцы улизнут от тебя, они на нас выйдут. Проход тут один…
Гиваргис, увидев, что отряд разделился, а пленников посадили на землю — подальше от леса, поближе к скалам, понял, что весь его план никуда не годится, а главное, что ничего сделать, исправить уже нельзя.
Слышал, как посыпались камни и начался бой, представил врага, лезущего на скалы, но вместо того, чтобы дать сигнал к отступлению, затаился и принялся ждать — все, что ему оставалось.
Бой продолжался недолго. Через четверть часа все стихло. И тогда Гиваргис понял, что остался один. Он осторожно повернулся на правый бок (левый уже онемел от холода) и снова задремал.
Киммерийцы в этой схватке потеряли всего одного человека. Двоих ассирийцев они убили, одного взяли в плен. Родо, вернувшись к Дрону, был доволен, весь светился, не мог удержаться от хвастовства, хотя и признал правоту предводителя:
— Одного я снял стрелой еще снизу. Второго проткнул копьем. А ведь верно ты сказал, на скалах они были. Ждали нас… Ну, а теперь что? Снимаемся?
Однако Дрон был уже не тот, что прежде. Его старые кости разомлели у костра, и отправляться так скоро, когда он собрался спать, совсем не хотелось.
— Незачем нам торопиться, — ответил с ленцой в голосе предводитель. — Скоро начнет темнеть, а ночи лучше проводить у костра, чем в седле… Ну, и где же твои ассирийцы?
Родо спохватился, — и правда, как это он забыл! — убежал назад в ущелье и вскоре вернулся с двумя отрубленными головами, держа их за волосы; это были Нэвид и Дэру.
Дрон сдержанно похвалил юнца:
— Хорошая добыча, хорошая.
На ночь вокруг лагеря выставили троих дозорных. Еще один воин поддерживал костер и одновременно присматривал за пленными. Киммерийцы вели себя достаточно беспечно.
После полуночи, перед второй сменой постов, Гиваргис открыл глаза, разгреб с себя листья и пополз к скалам. Киммерийцы лежали кучно, по двое, по трое, укрываясь сшитыми из шкур одеялами, спали же тихо как младенцы, словно не в лесу, а у жены под боком.
От костра тянуло жареным мясом. Сидевший около огня киммериец потягивал что-то из фляги и тихо мурлыкал себе под нос какую-то песенку. А Гиваргис знал: раз напевает, значит, слух его не так остер, как обычно, пьет — утратил бдительность, да и думает лишь о том, как бы поскорей поесть.
Ассириец встал в полный рост и вразвалочку направился к дозорному.
— Терк, ты? — не оборачиваясь, спросил киммериец, уверенный, что узнал товарища по походке.
Гиваргис прокряхтев, сел слева от него. Посмотрел на киммерийца, улыбнулся. Тот обомлел и медленно потянулся к мечу, лежавшему на земле у ног, наткнулся на снятый доспех, понял, что почти безоружен, хотел вскрикнуть, как нож уже вошел ему слева под ребро, там, где было сердце.
Вино было кислым. Плохо прожаренное мясо застревало в зубах.
Гиваргис покосился на убитого — со стороны казалось, что он спит, проворчал вполголоса:
— А оленина-то старая… Что же ты так? Даже этого не мог нормально сделать.
Немного утолив голод и жажду, лазутчик поднялся и так же неспешно подошел к пленникам. Разрезал веревку Рабату. Освободил Хавшабу. Он был слаб и едва дышал.
