Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
Узнав в августе, что отец женился на Кэтрин Говард, Мария была потрясена. Теперь стало понятно, почему Анна казалась такой раздраженной в тот день в Ричмонде. У Марии глаза полезли на лоб, когда ей сказали, что Кэтрин на тридцать лет моложе короля. Девятнадцатилетняя девчонка! Довольно неприятно получить новую мачеху на пять лет моложе тебя. Без сомнения, отец надеялся, что Кэтрин родит ему детей. Тем не менее Мария пребывала в смятении. По слухам, отец был ослеплен любовью к этой девке.
Но это оказались еще не самые плохие новости. В день бракосочетания короля на Кромвеля обрушился топор палача. Мария не могла поверить, что отец избавился от своего лучшего министра. Она искренне оплакивала Кромвеля, бывшего ей хорошим другом, и по-прежнему спрашивала себя: хотел ли он стать для нее кем-то большим?
* * *
Мария сочувствовала Анне, которая всего шесть месяцев была супругой короля, и в конце августа решила нанести ей визит.
– Какая неожиданная радость, – улыбнулась Анна, дав знак, чтобы подали вина.
– Я, пожалуй, воздержусь, – отказалась Мария.
– Не возражаете, если я выпью? – Анна взяла бокал. – Надеюсь, ваша милость в добром здравии.
– Пока все терпимо, – ответила Мария. – Но приближается сезон, когда меня начинают мучить различные недуги. Осень вредна для моего здоровья. А вот вы, насколько я вижу, в отличной форме.
– Теперь я каждый день езжу верхом, – похвасталась Анна. – Я стала вполне сносной наездницей. Я совершаю продолжительные прогулки, дышу воздухом. У вас есть какие-нибудь придворные новости?
– Есть, – вздохнула Мария. – Хотя, боюсь, вы навряд ли захотите их слышать. Королева Екатерина, похоже, вьет из моего отца веревки, а он все ей прощает. Мне сказали, она требует новых нарядов, драгоценностей и бесконечных развлечений. Анна, эта женщина вконец измотает его. Он потерял голову от любви.
– Она вам не нравится?
– Я совсем не знаю ее. Она очень молода, и у нее, по слухам, каждый день новый каприз.
– Она родом их добропорядочной католической семьи, – заметила Анна. – Занимая такое положение, она сможет влиять на короля, направляя его в нужную сторону.
– Сомневаюсь, что у нее хватит на это ума. – Мария не испытывала к Екатерине такого же уважения, как к королеве Джейн или даже к королеве Анне, не говоря уже о покойной матери! Мария замялась, сомневаясь, стоит ли повторять сплетни, ходившие среди придворных. – Вы знаете, поговаривают, что король хочет принять вас обратно.
Анна мгновенно встрепенулась.
– Только не начинайте! – воскликнула она. – Я постоянно слышу подобные слухи!
– Для них, конечно, нет никаких оснований, хотя многие из нас надеются, что он это сделает, – прошептала Мария.
– Я ценю ваши добрые намерения, однако меня вполне устраивает мое нынешнее положение, – заверила ее Анна.
– Вот и хорошо. Не стоит питать несбыточных надежд. Эта девица уже успела прижиться. Король увез ее подальше, чтобы немного обтесать и представить в самом выгодном свете.
Они с наслаждением продолжили сплетничать. Анна настояла на том, чтобы Мария перед отъездом в Нью-Холл отобедала с ней. Мария, которой очень понравился пирог с дичью и заварной крем с мускатным орехом, уехала, рассыпавшись в благодарностях за столь теплый прием.
* * *
Мария появилась при дворе в начале декабря, разодетая в меха и бархат, в блеске драгоценных камней. Когда ее провели в покои королевы, она сделала реверанс, и они с Екатериной принялись настороженно разглядывать друг друга. Затем Екатерина улыбнулась, Мария ответила ей тем же. Новая королева действительно оказалась очень хорошенькой, разве что чуть полноватой.
– Дамы, я вас оставлю, чтобы вы могли лучше узнать друг друга, – произнес сияющий от счастья король и, чуть прихрамывая, удалился.
И словно по команде, все придворные дамы окружили Марию, обхаживая ее не меньше, чем Екатерину. До конца дня Мария оставалась в центре внимания. Екатерина сидела в сторонке; она выглядела так, будто была тут лишней, и хмурилась на двух фрейлин Марии, повернувшихся к ней спиной. Мария не могла не заметить столь вопиющего проявления неуважения. Похоже, ее юную мачеху демонстративно игнорировали. Когда Екатерина громко заиграла на вёрджинеле, Мария, покинув сонм доброжелателей, присоединилась к ней:
– Могу я присесть рядом с вашей милостью?
– Конечно, – чопорно ответила Екатерина.
– Я знаю, что вы большой друг истинной веры, – сказала Мария. – В наши трудные времена она нуждается в настоящих защитниках.
– Действительно, – буркнула Екатерина, продолжая дуться.
– Я была очень рада узнать, что его милость мой отец счастлив в браке, – заметила Мария. – Хочется верить, что ваша милость тоже счастлива. Если вам понадобится совет или поддержка, я буду рада вам помочь. Вы очень молоды и не знаете обычаев придворной жизни. Моя мать была королевой и прекрасным примером для всех.
– Благодарю вас, – зарделась Екатерина. – Но мне уже почти двадцать, и у меня в наставниках сам король. Вы ведь знаете, какой он внимательный.
– Вы совершенно правы. Я знаю его гораздо дольше, чем ваша милость, – парировала Мария.
Но не успела Екатерина ответить, как к ним подошла Кэтрин Уиллоуби, герцогиня Саффолк. Она взяла Марию за руку со словами:
– Моя дорогая матушка очень любила мать вашей милости. Вы будете опечалены, услышав, что она умерла в прошлом году.
– Боже, какие грустные новости! – У Марии на глаза навернулись слезы. Мария де Салинас, вышедшая замуж за лорда Уиллоуби, приехала из Испании вместе с Екатериной Арагонской и самоотверженно служила ей. – Она была добра ко мне и всегда мне нравилась. А моя мать, эта святая женщина, обожала ее.
Пока дамы предавались воспоминаниям, к ним подошли другие женщины, и Екатерина вновь оказалась выключенной из общей беседы. Мария, которая уже успела понять, что, кроме католической веры и любви к нарядам, у них с мачехой вообще нет ничего общего, тем не менее предприняла попытку продолжить светскую беседу с ней, но, увы, тщетно, поскольку остальные стали шумно требовать внимания.
Мария, планировавшая пробыть при дворе три дня, была крайне обескуражена, когда на следующее утро отец заявил, что ей надлежит присоединиться к Эдуарду в Эшридже в Хартфордшире,
