Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
Мария в ужасе закрыла рот рукой, представив себе эту картину, и прошептала:
– Нет… нет…
– Мне продолжать? – спросил Шапюи и, когда Мария кивнула, возобновил свой печальный рассказ: – После того как леди Солсбери вверила свою душу Богу, она попросила присутствовавших помолиться за короля, королеву, принца и ваше высочество, после чего сказала, что всегда стремилась быть преданной членам королевской семьи и особенно вам, ее крестнице. Она послала вам свое благословение и попросила у вас того же.
– Ах, я даю ей свое благословение, конечно даю! – воскликнула Мария, глубоко тронутая тем, что леди Солсбери думала о ней в самый последний момент земной жизни.
– После этого ее попросили поторопиться и положить голову на колоду, что она и сделала. Штатный палач отсутствовал, он делал свою работу на севере, поэтому его обязанности выполнял жалкий, неумелый юнец. Он… – У Шапюи дрогнул голос, на глаза навернулись слезы.
– Рассказывайте! – потребовала Мария.
– Он оказался полным неумехой. Он… рассек ей голову и плечо самым неудачным образом.
– Нет!
На крик Марии сбежались придворные дамы. Она дрожала от ужаса. Такой жуткий конец после многих лет непорочной, образцовой жизни…
– Французского вина для вашей госпожи! – распорядился Шапюи; когда дамы убежали, он привлек Марию к себе и нежно, но почтительно обнял. – Пусть Господь, в своем безграничном милосердии, простит ее душу, поскольку она, безусловно, была в высшей степени добродетельной и достойной женщиной. Не было никакой необходимости или спешности предавать ее столь унизительной смерти, особенно если учесть, что она была очень старой и спокойно могла умереть естественным путем.
Мария черпала силы в близости этого мужчины, в его нежности. Тем не менее перед ее мысленным взором стоял образ несчастной леди Солсбери, зарубленной криворуким мясником. При иных обстоятельствах Мария совсем по-другому ответила бы Шапюи. Она так долго мечтала оказаться в его объятиях, но прямо сейчас нуждалась лишь в утешении, которое он мог ей дать. Однако даже и этим ей не пришлось насладиться. Она поспешно отпрянула, услышав шаги придворных дам, которые принесли ей вино.
* * *
Душевное потрясение стало причиной болезни, а потом и депрессии, длившейся много месяцев. Мария постоянно думала о той ужасной сцене в Тауэре или о бремени страданий, которые сейчас несли Поулы. Она нередко вспоминала Реджинальда, находившегося в далекой Италии. Ведь как-никак это его трактат вызвал гнев короля, обрушившийся на их семью, отчего Реджинальда наверняка терзали жесточайшие муки совести.
Даже известие о том, что император и король Франции находятся на грани войны и теперь каждый из них ищет поддержки английского короля, не взбодрило Марию. И хотя отец волновался за ее здоровье – она, естественно, не стала объяснять причину своей меланхолии, – он настоял на том, чтобы дочь сопровождала их с королевой в грандиозной поездке на север страны. Марии пришлось согласиться.
Впервые после легендарного Поля золотой парчи, имевшего место двадцать лет назад, король собрал столь пышную свиту. Когда в конце июня они отправились в путь, Мария оказалась в обозе, который насчитывал пять тысяч лошадей, тысячу солдат, всех королевских придворных, а также двести палаток и шатров. Несмотря на отвратительную погоду, для Марии стало огромным облегчением сменить обстановку. У всех было праздничное настроение, и вскоре она поняла, что поездка пошла ей на пользу.
В августе, когда они уже были в Йоркшире, король подозвал дочь и велел ей скакать рядом с ним.
– Король Франциск вновь предложил вам брак с вашим бывшим поклонником герцогом Орлеанским, который теперь является наследником французского трона вместо покойного дофина. – (Мария уже перестала надеяться, что отец найдет ей подходящего супруга, но ее отнюдь не прельщала перспектива выйти замуж во Францию и даже стать королевой этой страны.) – Дочь моя, не печальтесь! Это прекрасная партия, однако я не хочу связывать себя обязательствами, чтобы не обижать императора. Франциску, естественно, не понравится, если я отклоню его предложение. В таком случае мне просто придется укрепить оборону Англии и искать дружбы Карла.
Мария вздохнула с облегчением.
* * *
Путь на север до Йорка оказался неблизким. Марии было интересно увидеть отдаленные районы королевства, и все же когда в конце октября на горизонте показался Хэмптон-корт, она уже успела натереть себе бедра седлом и смертельно устать. Она мечтала вновь оказаться в Хансдоне или Бьюли, подальше от соперничества и зависти придворных. А еще она тревожилась за королеву Екатерину, чье поведение во время поездки было определенно странным. Королева казалась нервной, настороженной и не могла сосредоточиться, когда к ней обращались. И ее всегда сопровождала леди Рочфорд; они были не разлей вода и походили на двух заговорщиц. Мария симпатизировала леди Рочфорд, которая, хотя и была замужем за ужасным Джорджем Болейном, сумела дистанцироваться от той семьи и встать на защиту матери Марии. Поэтому оставалось лишь удивляться, что нашла леди Рочфорд в ветреной маленькой королеве или что именно затевала эта парочка. Тем не менее, поскольку король, похоже, был по-прежнему очарован Екатериной, Мария начала думать, что это лишь игра ее больного воображения.
После возвращения в Хэмптон-корт Мария собиралась поскорее уехать домой, однако отец настоял, чтобы она присутствовала на службе в Королевской часовне в День Всех Святых. Король хотел возблагодарить Бога за удачный брак с Екатериной. Мария с большой неохотой согласилась остаться и сразу после службы покинула двор, искренне радуясь за отца, который наконец обрел свое счастье, за что можно было простить Екатерине все ее недостатки.
* * *
Марии пришлось дважды прочесть письмо от Шапюи, чтобы постичь смысл послания.
– В чем дело, ваше высочество? – спросила Сьюзен Кларенсье, которая принесла чистую писчую бумагу. – У вас встревоженный вид.
– Королева арестована, – оторвав глаза от письменного стола, ответила Мария. – У меня это не укладывается в голове. Еще меньше недели назад отец был с ней очень счастлив. И даже вознес благодарность Господу за свой удачный брак.
– А в чем она провинилась?! – уронив бумагу, вскричала Сьюзен.
– В дискредитирующем поведении до замужества. Мессир Шапюи не стал уточнять. – И самым ужасным было то, что Мария легко в это поверила. Глупая легкомысленная девчонка… – Но они определенно
