Экспедиция надежды - Хавьер Моро
– Нам разрешили развесить объявления по всему городу: в них в последние дни месяца приглашаются на повторную вакцинацию те, кого здесь успели привить раньше.
– Исабель, они ведь теперь нам помогают, правда?
Исабель кивнула. Ей, как и остальным членам команды, досаждали бесконечные трения между двумя сторонами конфликта. «Какая огромная разница с тем приемом, что нам оказали на Тенерифе!» – думала она.
Исабель с большим удовольствием пообщалась бы с местными жителями, насладилась бы новоприобретенным положением «доньи». Но из-за напряженных отношений между городскими властями и руководством экспедиции такой возможности не представлялось, и девушка большую часть времени проводила в монастыре, вместе с монахинями наблюдая за детьми, которые носились с местной ребятней по берегу моря и улицам.
– Все эти негритята, мулаты и метисы понятия не имеют, кто их родители. Некоторые хоть знают свою мать, но отца – никто и никогда! Здесь люди далеки от Бога…
Исабель сглотнула. Слова монахинь напомнили ей, что она сама живет в благопристойной лжи, предложенной Бальмисом. С одним лишь отличием – она не чувствовала, что отдалилась от Бога.
– А что это за отметины на плече у негров?
– Это клеймо раба, дочь моя. Когда их привозят из Африки, их клеймят каленым железом, и по этому отпечатку их всегда можно опознать.
– Они целыми часами пляшут под барабаны, – добавила самая старая монахиня, – а потом падают пьяными и предаются свободной любви в кустах.
Из своей кельи Исабель слышала пение рабов в тенистой банановой роще, и к этим звукам примешивались крики уличных торговцев, колокольный звон и шум внезапных тропических ливней.
41
Лишенный ожидаемой славы, сытый по горло столькими препонами и разочарованиями, Бальмис не желал больше терять время на доказательство своей правоты и превосходства своего научного мнения, подкрепленного опытом, над соображениями местных вояки и аристократа. Впереди их ожидала великая цель, задача, по размаху не имеющая себе равных, и поэтому Бальмис назначил отправление из Пуэрто-Рико в Каракас на второе марта, четыре недели спустя после их прибытия на остров. Но один вопрос еще больше осложнил отношения Бальмиса с губернатором. Для экспедиции требовалось найти четверых детей, чтобы доставить живую вакцину в Венесуэлу, а губернатор и пальцем не пошевелил; по его словам, непривитых детей почти не осталось, – таким способом он пытался защитить своего военного медика и его подходы к вакцинации. И тогда Бальмис вспомнил про Исабель.
– Нам нужны еще дети, – сказал он. – Местные власти отказываются сотрудничать, и только вы, возможно, с помощью сестер, сумеете найти еще как минимум четверых. Очень прошу вас навестить бедные кварталы и попытаться уговорить родителей.
– Одно дело – сделать прививку своему ребенку, и совсем другое – отпустить его с незнакомыми людьми в морское плавание.
– Всегда проще, если речь идет о бедняках.
– В этом вы правы.
Исабель и санитары оставили самых маленьких под присмотром сестер в Доме вакцинации и в сопровождении двух монахинь начали обходить городские трущобы в поисках самого драгоценного: детей бедняков. Исабель предлагала матерям довезти их сыновей до Мехико, где они получат хорошее воспитание за королевский счет вместе с галисийскими подкидышами. Таким образом ей удалось договориться с четырьмя семьями, обитавшими на улице. Один из мальчиков, Хуан Эухенио, выглядел нездоровым, и Исабель решила не брать его. Бальмис, однако, настаивал:
– Нам нужны четверо.
– Похоже, он болен.
– Если не найдете замены, мы возьмем этого. Троих нам мало, слишком велик риск.
Риск для экспедиции, но… А риск для ребенка? Этого Бальмис не видел или, как считала Исабель, не хотел видеть. Когда уже все погрузились на борт, начальник изменил свое решение:
– Я заметил, что на «Марии Пите» мало места, – сообщил он Исабель. – Лучше предложите матерям, чтобы дети вернулись домой из Венесуэлы.
– Но это лишит их обещанной награды. Они не согласятся.
– Придется совершить чудо, – отрезал Бальмис.
Действительно, матери возмутились и потребовали снять своих детей с корабля.
– У нас, бедняков, только и есть, что наши детки, – сетовали они.
– Понимаю вас, – откликнулась Исабель: сама она не рассталась бы с Бенито за все сокровища мира.
И затем она, пусть и нехотя, выложила козырь, который порой срабатывал при разговоре с бедняками.
– Единственное, что я могу вам предложить – это компенсация, некоторое количество денег.
И тут же она увидела, как загорелись глаза этих женщин. Бальмису пришлось согласиться на сумму в пятьдесят песо – столько зарабатывал за полгода каменщик[60] – за двоих детей четырех лет, одного восьмилетнего и одного девятилетнего. Исабель считала безнравственным платить за Хуана Эухенио, она понимала, что мальчик нездоров, но в конечном итоге ей пришлось уступить под давлением Бальмиса и родственников малыша. Все дети оказались внебрачными, причем у всех отцы были неизвестны.
Согласно уставу экспедиции, эти деньги должны были заплатить местные власти. Но к тому времени отношения между Бальмисом и губернатором Кастро пришли в такое плачевное состояние, что общаться они могли лишь в эпистолярном жанре. За несколько дней до отплытия корвета губернатор в ответ на просьбу Бальмиса о компенсации уведомил его о своем отказе платить. Он оправдывал такое решение тем, что вакцина появилась на острове задолго до прибытия экспедиции. Это явно походило на очередную попытку принизить и авторитет самого Бальмиса, и значение возглавляемой им миссии, а также приписать заслуги своей прививочной кампании, какой бы пагубной и бесполезной она ни представлялась. Бальмису пришлось выложить эти деньги из своего кармана.
– Ну и прохвост этот губернатор Кастро! – поделился Бальмис с капитаном. – Говорит, что уже вакцинировал весь остров, но там сейчас Исабель, Сальвани и остальная команда в поте лица заново прививают тех, кто уже получил прививку от Ольера, а их больше тысячи! Бедняги работают до глубокой ночи.
Исабель приобрела опыт в утешении детей, которые верещали так, будто с них живьем сдирали кожу. Она рассказывала им сказки про добрых духов, которые входят через дырочку в руке и охватывают все тело, оставляя маленький след: потом она показывала им место надреза, и дети завороженно смотрели на нее широко открытыми глазами. Ни один волшебник не справился бы лучше!
Второго марта 1804 года члены экспедиции погрузились на «Марию Питу», готовые к плаванию, не обещавшему затянуться надолго. Как же вопили четверо смугленьких мальчишек, прощаясь со своими семьями! И голосили еще сильнее, когда двоим из них сделали прививку, несмотря на тысячу объяснений, что все дети на судне прошли через это и не пикнули. Бальмис отметил в дневнике, который заполнял в своей каюте, что они отправляются с малым количеством детей, поскольку губернатор
