Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Андреа так и впился глазами в план местности. Память у него была отменная, но что сейчас с нее толку? Он понятия не имел, где находится нарисованная на пергаменте местность.
Тем не менее он постарался запомнить мельчайшие детали изображения. Гатари был уверен, что он найдет место, где расположена пещера со святыней. Тем более что он уже слышал краем уха об источнике Черные воды, который считался священным и у татар, и у феодоритов.
Этот источник имел три выхода воды – «три головы», расположенные достаточно близко друг от друга. Верхний выход источника Аджи-Су давал превосходную чистую пресную воду и питался от высокогорных ручьев. А вот вода двух других выходов, находившихся примерно на пятьдесят-семьдесят шагов ниже первого, была горько-соленая на вкус и щипала за язык, так как в ней было много газов. Похоже, эти две «головы» питались водой, которая поступала откуда-то снизу, с большой глубины.
Вода из этих двух источников считалась целебной. Местные лекари и татарские знахари-шаманы лечили водой из этих источников боли в спине, болезни суставов и связок, язвы и разные кожные заболевания. А еще воды источника Аджи-Су пили при разных внутренних болезнях. Помогало ли такое лечение, Андреа Гатари не знал, да и не особо интересовался.
Ему было не до того…
В разговоре ни князь Алексей, ни княжич Роман так напрямую и не назвали святыню, но Андреа не сомневался, что речь шла именно о Золотой Колыбели. И этому предположению у него уже имелось немало подтверждений.
Первым было то, что Лауренцио Салюцци поведал ему о взятии Константинополя крестоносцами в 1204 году, и как гвардеец императорской этерии, полоцкий княжич Василько под покровом ночи вывез из тайника во дворце Золотую Колыбель в быстроходной хеландии, след которой привел ищеек святой инквизиции в Готию, и именно в княжество Феодоро.
Но и это еще было не все. На фресках многих храмов феодоритов практически везде находилось изображение золотой Чаши! Андреа пришлось посетить множество православных церквей (Святого Евграфия, Успения Богородицы, Иоанна Предтечи и других), и везде он наблюдал один и тот же сюжет – изображение ребенка в Золотой Колыбели в виде большой чаши, у которой совершают службу ангелы и святые отцы.
Мало того, Золотая Колыбель в разных храмах земель княжества феодоритов была изображена как под копирку! Со всеми самыми мелкими деталями, одного размера, даже драгоценности, которые ее украшали, были одни и те же и в одинаковом количестве.
То есть художник-мозаичник (не исключено, что это был один и тот же человек) видел Золотую Колыбель воочию, а не просто выдумывал и домысливал, как она выглядит. Ладно бы только это, но в одной из феодоритских церквей новой постройки Андреа просто остолбенел. Там находилась весьма искусная мозаика, на которой художник изобразил все семейство Алексея де Лотодеро вокруг Золотой Колыбели!
Сомнений практически не оставалось – огромной ценности святыня хранится в горах Готии, и ее охраняет отряд русов, наследников бывшего наемника гвардии императора Византии, полоцкого княжича Василько. Эти обстоятельства не просто создавали большие трудности для Андреа в его тайной миссии, но и вообще не оставляли надежды на ее выполнение.
Покинув пределы дворца, Андреа с огромным облегчением вздохнул. Он торопился домой – чтобы по свежей памяти нарисовать карту местности, по которой проходила тропа к заветному месту, и план пещеры, которая напоминала своими ходами и ответвлениями щупальца осьминога.
Проходя мимо площади, где обычно собирался народ, чтобы послушать последние новости, Гатари замедлил шаг и заинтересованно уставился на благообразного слепого старца с длинной седой бородой. Он сидел на высоком камне, откуда произносили речи все, кому не лень, и те, кто обладал хорошо подвешенным языком.
С утра разные городские сплетни можно было узнать на рынке, но ближе к обеду в Феодоро прибывал торговый люд, и вести, которые приносили купцы издалека, были куда интересней и серьезней тех, о которых плели языками рыночные торговки. В поводырях слепца был шустрый мальчонка с огромными черными глазищами. Когда он с жалобным видом подходил к зевакам, окружавшим сказителя, рука сама тянулась в кошелек за монетой.
– …А жила на свете прекрасная правительница Сугдеи по имени Феодора, в которую были влюблены два брата-близнеца Ираклий и Константин. – Голос у старца был сильным и хорошо поставленным, несмотря на весьма преклонные годы. – И каждый из них добивался ее благосклонности своим путем: Константин – преданностью, Ираклий – хитростью и обманом. Ираклий пообещал генуэзцам открыть ворота в Сугдею, если они после захвата крепости отдадут ему плененную Феодору. Но предательский план Ираклия не удался. Когда генуэзцы овладели городом, Феодоры и Константина в нем уже не было. Они бежали вместе с отрядом защитников на запад, в Алустон…
Тут сказитель закашлялся, и мальчик быстро подал ему объемистую флягу, явно с вином. Подкрепившись несколькими глотками, старик продолжил:
– Но через два дня генуэзцы появились и там. Их влекли драгоценности, которые захватили с собой беглецы. Алустон оказался ненадежным убежищем, и тогда Феодора с верными людьми ушла на гору Кастель[78], где находилась крепость. Вершина горы была неприступна, непересыхающий родник давал воду, а провианта воины взяли с собой в достаточном количестве. Почти неделю генуэзцы пытались взять Кастель штурмом, но только погубили многих своих воинов. Они даже не могли подступиться к стенам крепости. Тогда Ираклий, похожий как две капли воды на Константина, обманным путем проник в Кастель, убил брата и открыл путь врагам. Завязалась страшная битва. Феодора сражалась наравне со своими воинами и погибла в бою. Багряные потоки крови стекали вниз по отвесной скале и застыли там навеки…
«О боги! Мне кажется, что вся наша прошлая жизнь состоит из сказок, – скептически думал Андреа, торопливо спускаясь по длинной каменной лестнице к своему жилищу. – Я наслушался их и в Венеции, и в Генуе, а уж падуанские ученые болтуны таких историй о древности наговорили, что в голове все смешалось, – и грешное, и праведное. Вижу, феодориты не исключение. Все грезят былым величием Византийской империи, которая и породила княжество. А толку? Жить нужно будущим, а не замшелым прошлым…»
Глава 11. Путешествие в горы
С высоты «Отец-горы», как называли феодориты место, где находился город-крепость Мангуп-Феодоро, можно было обозреть почти все княжество феодоритов. Если стать лицом на запад, то видна часть бухты, куда впадает река Черная, и крепость Каламиту. Она построена на отвесной, местами нависающей над рекой скале, в которой высечено множество пещер. За бухтой далекий морской горизонт сливается с небом, а на сверкающей водной глади видны черные точки и белые паруса бороздящих ее кораблей.
Левее бухты виднелась приподнятая над морем длинная и неровная сине-серая полоса суши. Это Гераклейский полуостров. Издревле принадлежал он византийскому Херсону. Еще левее на фоне неба темнел силуэт главной башни Чембало. Крепость и бухта были кровным достоянием Мангупа.
Для феодоритов это был вожделенный выход в морские
