Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Главное – найти нужные ориентиры, место, откуда начиналась тропа к пещере-«осьминогу». План этой местности Андреа уже не был нужен; он запомнил его до мельчайших подробностей…
Выехали ранним утром. Андреа тоже вооружился – как на войну. В этом не было ничего необычного. В случае стычки с разбойниками и его меч мог пригодиться. Правда, дружинники посматривали на лекаря с иронией; они даже не подозревали, что Андреа Гатари владеет любым оружием не хуже любого из них.
Кроме меча и кинжала он взял с собой и арбалет. Стрелком он был превосходным, и предполагал, что арбалет сможет сослужить ему хорошую службу.
Поначалу дорога вела по равнинным местам. Вокруг Мангупа были разбросаны многочисленные неукрепленные земледельческие поселения, которые снабжали Феодоро продуктами сельского хозяйства.
Поля пшеницы, полбы, ячменя, проса были хорошо ухожены, и в этом году урожай обещал быть обильным. Феодориты пахали на волах плугом, убирали хлеб серпами, а хранили его в ямах, вырубленных в скале или вырытых в грунте. Грунтовые ямы обкладывались камнем, обмазывались глиной, которая потом обжигалась. Кроме того, для хранения зерна использовались и огромные пифосы.
Ближе к горам пошли пышные сады. В них произрастали груши, яблони, сливы, вишни, айва, персики, абрикосы, черешни, миндаль и другие плодовые деревья. Особое место в хозяйствах земледельцев занимали грецкий орех, орех-фундук и оливы, из плодов которых извлекали масло. Большей частью фрукты сушилось на зиму, а из их сока приготовляли всевозможные напитки или варили густые сладкие сиропы.
А уж виноградарство и вовсе было в особом почете. Несколько раз на пути отряда встречались тарапаны – давильни для винограда, вырубленные в скалах, с небольшими бассейнами, в которые стекал виноградный сок. Вино феодориты хранили в просмоленных амфорах, а для его перевозки использовали овечьи и козьи мехи.
Горные тропы Готии были совсем не приспособлены для увеселительных прогулок. Бедные ослики едва не рвали жилы, карабкаясь вверх. Собственно говоря, и людям приходилось не легче. Но Андреа был очарован, потому что красоты окружающей путешественников природы поражали воображение своей суровой простотой и дикой красотой.
Особенно потряс его глубокий каньон, по дну которого текла бурная река. Многочисленные пороги, водопады, над которыми висела радуга, нагромождения огромных валунов, которые за многие века и тысячелетия, как ядра-жернова, высверлили в реке глубокие котлы и ванны… Вода этой реки завораживала, от нее трудно было оторвать взгляд.
Ночью в горах было холодно, несмотря на то, что днем стояла жара. И Андреа мысленно благодарил Ахметку, который посоветовал ему для путешествия купить татарский меховой кафтан.
Все вещи Гатари вез ослик, так что кафтан Андреа не обременял, зато по ночам он чувствовал себя превосходно и спал сном младенца, чего нельзя было сказать про дружинников, которым приходилось часто вставать, чтобы согреться у костра.
Зажигать костер в горах Готии в ночное время было верхом безрассудства, но куда денешься, если холод пробирает до костей? На огонь, как бабочки, слетались разбойничьи шайки, которые знали, что костры по ночам разжигают только купеческие караваны, у которых была охрана.
Но ушлый Ахметка всегда находил место, прикрытое с трех сторон, и костер можно было заметить разве что снизу, со стороны моря.
Закаты в горах Готии были очень короткими. Солнце резко уходило, будто проваливалось за горизонт, и сразу же наступала темнота. А затем из-за горного склона неожиданно выныривала неправдоподобно огромная луна, заливая горы ярким желтым светом.
Но этот свет был вероломным. Казалось, можно продолжать движение и дальше, тем более если хорошо видна тропа, но лунные лучи рисовали другие тени, нежели солнечные, искажая расстояние и сглаживая, а то и скрывая опасные расселины, обрывы и воронки.
Поэтому опытный Ахметка, едва солнце уходило за горизонт, немедленно объявлял стоянку, и никакие уговоры не могли подвигнуть его продолжить путь, хотя дружинники хотели побыстрее покинуть опасные места и выйти на яйлу, куда разбойники обычно не забирались.
Иногда им везло ближе к ночи повстречать на пути заброшенное пещерное жилище. Какое племя в них жило, неизвестно, но это было давно.
Внутри пещер обязательно имелись очаги, благодаря которым в самую холодную ночь путникам было тепло и уютно, и дружинники, всегда находившиеся настороже, могли хорошо отоспаться. В пещерах сохранилась даже примитивная домашняя утварь, посуда и огромные пифосы, вкопанные в грунт на треть высоты, в которых ее насельники хранили зерно.
Наконец путешественники добрались до первого горного монастыря. Он находился в долине, над верхним краем скалистого склона. Высеченные в склоне пещеры были видны издалека. Зигзагообразная дорога к монастырю вела вдоль обрыва и представляла собой достаточно широкую, хорошо протоптанную тропу.
На пути им попался грот, в котором находился источник. По выточенному водой желобку вода скатывалась в каменную выемку в виде чаши. Она была удивительно вкусной и освежающей.
В следующей – большой – пещере находился храм. К нему вела каменная лестница, которую соорудили, похоже, еще в древности. Пройдя лабиринт пещер, путники неожиданно оказались на своеобразном балконе, образованном природой, откуда открывался великолепный вид на долину. Слева находилась высеченная в скале базилика с нартексом, отделенным двумя колоннами. Стены нартекса были украшены росписью, которая уже несколько потемнела от времени.
С южной стороны к храму примыкал придел с купелью в апсиде. Там дружинников и встретил строгий монах, с лица которого можно было писать иконы святых великомучеников.
Дары храму от князя Алексея, которые сгрузили с двух осликов, несколько смягчили строгие черты его аскетического лица. Дружинников, которые были православными, пригласили на молитву, а Гатари и Ахметка остались снаружи.
Удобно расположившись на камнях, Ахметка от нечего делать начал рассказывать Андреа древнюю легенду. Он был большим любителем потрепаться. Ахметка бубнил всю дорогу свои истории, но к этой Андреа начал прислушиваться с неожиданно проснувшимся интересом.
– В очень давние времена на свете жили какие-то древние не то люди, не то духи по названию джинтайфасы, – начал свой рассказ Ахметка. – Были разные джинны. Одни были правоверными, другие – неправоверными, не признававшими единого Аллаха, создателя всех миров. Вдоль всего побережья жили аллаховы джинны. Они были верны заветам единого Аллаха и его пророка, произносили по правилам молитвы и пять раз в день восхваляли его премудрость. А в горах жили неправоверные джинны. Они не признавали заветов Аллаха, не творили его молитв и подчинялись врагу Аллаха – великому бесу Иблису, которого сделали своим богом. Аллаховы джинны, живя на побережье, сажали сады, разводили виноград, сеяли хлеб и просо, пряли лен. Иблисовы же джинны, живя в диких горных лесах, пасли стада, охотились на козлов и оленей, выжигали уголь. И одни, и другие джинны имели своего властителя, своего хана. Не было согласия между джиннами Аллаха и джиннами Иблиса. Часто шли между ними войны и распри. Они отнимали друг у друга пашни, леса и пастбища, угоняли скот, не давали производить сельские работы. Но чаще побеждали иблисовы джинны, так как они были более смелы, подвижны, жестоки, неустрашимы, выносливы, закаляясь на охоте и пастьбе скота, а джинны-земледельцы были робки, боялись уходить от своих хижин и пастбищ, плохо владели оружием, не привыкли к военным хитростям и жестокостям.
Где-то послышались раскаты грома. Андреа и Ахметка дружно посмотрели в ту сторону. Над дальними горами
