Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
В 1430 году к великому литовскому князю Витовту отправился посол Каффы Дарио Грилло, который хотел не только успешно провести переговоры, но и заняться торговлей. Но по дороге в Литву его ограбили подданные татарского хана Улу-Мухаммеда. При этом у Грилло, невзирая на его посольский сан, отняли товары, лошадей и деньги.
Нанесенный ущерб составил примерно две тысячи четыреста генуэзских лир. И, как обычно, татары вышли, что называется, сухими из воды. В общем, генуэзцам пришлось этот конфликт замять…
Ближе к вечеру кавалькада осликов уже двигалась по горной тропе. По совету Ахметки (которому Андреа изложил свой замысел; естественно в общих чертах, не назвав главной цели своего предприятия), путники решили возвращаться в Феодоро по более короткому пути. И на это была веская причина – Андреа и татарину нужно было каким-то образом оторваться от дружинников, при этом не вызвав никаких подозрений.
Ахметка лишь многозначительно подмигнул Гатари – мол, господин, все будет сделано в лучшем виде. Андреа посулил ему кошелек полновесных аспров, если он проводит его к заветной пещере, за что татарин готов был душу заложить джинну Иблису, который был врагом Аллаха.
Постепенно оба заговорщика отстали от каравана и плелись далеко позади. Дружинники на это не обращали никакого внимания – было не до того. Им предстояло пройти самый опасный участок горной тропы, где часто бывали обвалы. К тому же они торопились побыстрее оказаться в городе, под защитой его крепких стен.
Даже монах Кириак, который постоянно шпионил за Гатари, и тот прибавил прыти, уверенный в том, что никуда лекарю князя уже не деться.
Татарин снова подмигнул Андреа и начал карабкаться по скалам вверх с удивительной прытью. Добравшись до нужного места, он подождал, пока ослики с грузом и воины отойдут подальше, и обрушил вниз большой камень. Вскоре в горах загремело, и вниз покатилась лавина.
Она завалила тропу, и в поднятом лавиной огромном облаке пыли Андреа и Ахметка благополучно исчезли, предоставив дружинникам гадать, что же случилось с проводником и лекарем самого Алексея де Лотодеро; уж не похоронила ли их под грудой камней лавина? По их понятиям, потеря была невелика, но ведь получалось, что они не справились со своими обязанностями, не уберегли Гатари.
Андреа лишь посмеивался, представляя, как они чешут в затылках, глядя на нагромождение скальных обломков и щебня. Он был уверен, что дружинники будут долго совещаться, прежде чем двинуться дальше.
Их проблема была ему понятна – ковыряться в камнях, разыскивая тела лекаря и татарина, или плюнуть на все и следовать дальше, даже если их ждет в Феодоро серьезное наказание от князя…
Только теперь Андреа понял, как сложно и тяжело идти по горам Готии. Все, что было раньше, когда они добирались до грязевого озера, теперь казалось ему легкой прогулкой. Татарин вел Гатари к намеченной цели такими крутыми тропами, что стоило сделать один неверный шаг, и можно было свалиться в пропасть.
На узких карнизах, по которым они передвигались большей частью, с трудом размещалась ступня. Иногда приходилось тесно прижиматься к скале, чтобы удержать равновесие.
В такие моменты Андреа хотелось слиться с камнем; иногда его охватывал ужас, и не будь подбадривающего голоса Ахметки, который шел впереди, он, наверное, перестал бы судорожно цепляться за малейшие выступы в скале и улетел вниз, как птица.
– Это ничего, эфенди, – подбадривал его татарин. – Подержитесь еще маленько, и мы доберемся до древней тропы, по которой может проехать даже арба.
– И когда она появится, эта тропа? – не сказал, а простонал обессилевший Андреа, – не столько от физического напряжения, сколько от страха перед бездной, по дну которой с шумом неслась горная река.
– Скоро, скоро, – утешал его Ахметка. – Сегодня Аллах к нам благосклонен, погода стоит – загляденье, ни ветра сильного, ни дождя, так что мы обязательно дойдем туда, куда вам нужно.
Когда Андреа рассказал татарину, куда тот должен его провести (до этого он отделывался только намеками), обрисовав словами основные приметы местности на плане, проводник посмотрел на него очень серьезным взглядом и молвил:
– Как раз там находятся пещеры, где хан, о котором я говорил, спрятал Золотую Колыбель. Это проклятое место, эфенди! Нет, нет, туда я вас не поведу!
– Я удваиваю плату за эту услугу, – спокойно произнес Андреа, прекрасно зная, чем можно взять Ахметку. – Золотая Колыбель – это сказка. Искать ее я не собираюсь, – соврал он, не моргнув глазом.
– Тогда что вам нужно в той местности?
– По моим сведениям, в той стороне произрастает чудодейственное растение, корень которого исцеляет все болезни.
– Эфенди, таких гор, как в том проклятом месте, в Готии сколько угодно!
– Ошибаешься. Именно там оно растет. И только там! Уж так угодно было небесным силам.
– Что же собой представляет это чудо? – с недоверием уставился татарин на Андреа.
Недолго думая, Гатари описал ему внешний вид корня мандрагоры[84]. Он точно знал, что в Готии ее днем с огнем не сыщешь, поэтому врал со спокойной душой. Татарин вряд ли где-нибудь мог видеть мандрагору, или знать что-либо о ней. Трава и есть трава; главное, чтобы она была зеленой и сочной, дабы овечки нагуливали жирок. Не более того.
Ахметка почесал в затылке и неохотно согласился с доводами Андреа. Видно было, что он опасается местности, на которую указал Андреа. Но жадность к деньгам преодолела все разумные доводы, которые могли прийти ему в голову, и татарин повел Гатари к заветной пещере.
Осликов они уже давно оставили. Теперь животные были свободными и паслись где-нибудь на лужку у горного ручья. Их поклажу пришлось взвалить себе на плечи. Она оказалась тяжеловатой. А если добавить к ней вес оружия и кольчугу, которую Андреа не снял, то ему и вовсе было нелегко.
Но к Гатари постепенно возвращалась выносливость, которую он выработал в отряде кондотьера Гаттемалаты – Пятнистого Кота. Иначе в походе не выжить. Не говоря уже о сражениях, которые могли длиться с раннего утра и до темноты.
Поэтому он чувствовал себя довольно бодро, хотя изрядно ныли мышцы ног, которые находились в постоянном напряжении.
Наконец Ахметка вывел Андреа на вожделенную тропу. Она и впрямь оказалась достаточно широкой и хорошо утоптанной копытами лошадей, ослов и ногами людей.
– Люди здесь много ходят, – сказал Ахметка. – Притом с очень давних времен. И те, кто верит в вашего Бога, и кто преклоняется перед Аллахом.
– И в чем тут причина? – полюбопытствовал Гатари. – Ведь ты говорил, что здесь проклятые места.
– Так-то оно так… Но гора эта, которую ты, эфенди, мне обрисовал, издревле пользовалась у жителей Готии большим почитанием. Многие приходят к ней, совершая разные старинные обряды, которые являются большой тайной. Если они делают что-то не так, подземные духи гневаются, и гору сильно трясет. Не приведи Аллах оказаться в этот момент где-нибудь на перевале! Все знакомые тропки обычно разрушаются и нужно искать новые. На это уходит много времени и сил. Да и удача не помешает…
Шли по тропе с большими предосторожностями. И Андреа, и татарин понимали, что опасность может подстерегать их на каждом шагу. И вряд
