Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Кто находится в этом замке, кому он принадлежит? Андреа не выдержал и спросил об этом татарина.
Ахметка нахмурился, затем почему-то плюнул через левое плечо, отгоняя таким образом нечистую силу, и неохотно ответил:
– Сильные воины там…
– Феодориты?
– Не совсем. Русы.
– И что они тут делают? – сделал удивленное лицо Гатари.
Татарин пожал плечами и недовольно сказал:
– Кто их знает… Живут – и все тут.
– А князю Алексею русы подчиняются? Ведь это земли феодоритов.
– Вот чего не знаю, того не знаю. Но ведут себя они вольно, никто из дружины князя не имеет права задержать кого-нибудь из них, а неверные… – Тут он осекся, искоса глянул на Андреа, но фразу все-таки закончил: – А неверные на них едва не молятся.
– Почему?
– И я хотел бы это знать. Может, потому, что примерно два века назад в Феодоро прибыл бежавший из Константинополя князь Василько, который собрал вокруг себя всех русов, проживавших в Мангупе и на побережье, и увел их в горы. Там русы построили несколько замков и пещерных храмов, и стали очень ревностными хранителями веры Христовой. Теперь у русов князь Василько почти как святой. О жил так долго, что его хорошо помнил мой почтенный отец. Годы князя совсем не брали. И умер он не на постели, а в битве… – Татарин опять замялся, но все же сказал: – В битве с венецианцами…
Он уже знал, что Андреа родом из Венеции. Поначалу, до появления в Готии генуэзцев, всем побережьем владели венецианцы, с которыми православным беглецам из захваченного крестоносцами Константинополя немало пришлось повоевать.
Андреа встрепенулся. Золотая Колыбель дала своему верному защитнику многие лета жизни! Ведь Лауренцио Салюцци рассказывал, что в 1204 году, когда столица Византии была штурмом взята пилигримами, именно гвардеец императорской этерии рус Василько, полоцкий княжич, под покровом ночи вывез Золотую Колыбель из уже захваченного крестоносцами Константинополя.
Ищейки святой инквизиции в конце концов узнали, куда держала курс византийская хеландия с Золотой Колыбелью – в Готию! Получается замок на горе и другие фортификационные сооружения охраняют место, где спрятана наиглавнейшая христианская святыня.
Он на верном пути!
Но как пройти его? И чем этот путь закончится: успехом или безымянной могилой в лучшем случае, а в худшем – упокоением на дне глубокого ущелья, где его останки растащат дикие звери. Так что на Страшный суд его будут собирать по частям. Веселенькое дельце…
Вскоре на пути Андреа и Ахметки начали попадаться жилые пещеры. В некоторых из них горели очаги, и дым от них расстилался по ущельям сизой пеленой.
Татарин стал очень осторожным. Они сошли с главной тропы и пробирались по узким боковым стежкам. И эта предосторожность не оказалась напрасной.
Однажды послышался топот копыт, и едва они нырнули в кустарник, как мимо них проехал небольшой конный отряд русов. Все всадники были в полном воинском облачении, и, судя по тому, как они внимательно смотрели по сторонам, это была горная стража.
Ночевать чаще всего приходилось под открытым небом. Ночи в горах прохладные, несмотря на летнее время, но зажигать костер невозможно было ни в коем случае. Лишь однажды им сильно повезло – они наткнулись на заброшенную пещеру, где когда-то жили люди.
Пол в пещере был выровнен, неизвестные насельники даже соорудили подпорные стены, подтесали своды, и виднелись гнезда для балок перекрытий и навесов, которые со временем превратились в труху.
В стенах неизвестные обитатели пещерного жилища вырубили гнезда и выступы, а Гатари даже нашел ветхую деревянную висячую лестницу, по которой можно было подняться на следующий ярус.
Но рисковать он не стал. Вокруг пещеры располагались вырубленные в скале могилы-усыпальницы явно знатных людей племени. Андреа и Ахметка забрались в пещеру по узкой тропке, держась за выступы скал и корни деревьев. В самом обширном гроте находился очаг с вытяжкой, и впервые за долгое время они блаженствовали, греясь у костра.
Татарин, почему-то посмеиваясь, достал из своей походной сумки кусок странного на вид мяса и сноровисто приспособил его над костром. От мяса несло тухлятиной, и Андреа невольно поморщился.
Однако когда Ахметка дал ему кусок жаркого, изрядно проголодавшийся Гатари жадно умял его за милую душу. Мясо оказалось вполне съедобным, вот только вкус у него был странным.
Насытившись, Андреа спросил:
– Что это, протухшая баранина?
– Хех! – хохотнул татарин. – Эфенди в первый раз ест вяленую конину?
– А чтоб тебя! – в сердцах ругнулся Андреа, подумав, что сейчас он извергнет содержимое желудка.
Но ничего такого не произошло. Желудок не пожелал избавиться от конины; скорее, наоборот, – он блаженно урчал.
– Вяленая конина долго хранится даже в жару, – назидательно просветил его татарин.
– Вот только дух от нее… фу!
Ахметка снова рассмеялся.
– Так ведь ее готовили по старинному обычаю, – сказал он, с удовлетворением поглаживая себя по тощему животу.
– Это как?
– Очень просто. Конину режут на тонкие пласты, подкладывают под седло и скачут до тех пор, пока конь совсем устанет и будет взмылен; это значит, почти целый день. Мясо пропитывается соленым лошадиным потом, а затем его немного подвяливают в тени под навесом. Вот и весь секрет. Так всегда делали воины Золотой Орды.
– Что ж, теперь мы почти побратимы… – Андреа через силу улыбнулся.
Ахметка посмотрел на него странным взглядом, но ничего не ответил. Он отвернулся и принялся устраиваться на ночь…
На следующий день Андреа явилось чудо. Едва проклюнулся рассвет, над одной из горных вершин неожиданно появился луч света и устремился в небесную бездну.
Еще не совсем рассвело, горный воздух был прохладен, чист и прозрачен до невероятности, и ошеломленный Гатари, который вышел в такую рань из пещеры по нужде, от дикого изумления открыл рот и выпучил глаза, которые, казалось, еще немного и выскочат из орбит.
Диво дивное! Свет, который исходил от луча, был голубоватым, каким-то неземным. От него словно исходили невидимые глазу волны. Андреа почувствовал, как кожа на открытых участках тела словно покрылась мириадами мелких иголочек, которые кололи, но не больно, а приятно. Необыкновенная бодрость пронзила его с головы до ног, хотя из пещеры он вышел полусонный.
Ему вдруг показалось, что он устремился вслед лучу и перед ним открылся многоцветный мир, в котором все было прекрасно, но незнакомо. Это наваждение длилось совсем неголго, но врезалось в память до мельчайших подробностей.
Луч исчез так же быстро и внезапно, как и появился. Ошеломленный Андреа Гатари сел на плоский камень возле входа в пещеру и устремил свой взор в ту сторону, где только что находилось истинное божественное чудо.
Он мысленно прикинул расстояние до горы, откуда вырвался луч, затем, чтобы не ошибиться, начертал прутиком на пыльной поверхности старой тропы план, сопоставив приметы нужной ему местности (благо рассвет наступил быстро и стало хорошо видно) с местонахождением таинственной пещеры, ходы и ответвления которой напоминали щупальца осьминога, и с душевным трепетом сказал себе – есть!
Это та самая гора странной формы, тщательно прорисованная неведомым художником на плане княжича Романа, который тот
