Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Но неугомонный потомок Чингисхана спустя четыре года снова собрал силы подвластных ему владетелей и выступил против Тимура на Северном Кавказе. Огромная разноплеменная армия Золотой Орды, в которую входили и отряды из Готии, вступила в решающее сражение с наемной армией Тимура на берегу реки Терек и 14 апреля 1395 года была наголову разгромлена.
Преследуя бежавших татар, наемники эмира Тимура вторглись в Московское княжество, сожгли упорно сопротивлявшийся город Елец, а затем повернули на юг. В нижним течение Дона одна часть его войска осадила крепость Азов, а вторая ворвалась в Готию, которая подверглась страшному опустошению.
Особенно пострадали христиане, так как Тимур объявил им джихад – войну против неверных. Десятки тысяч христиан Готии были убиты. Воины Тимура складывали отрубленные головы в пирамиды, уничтожали посевы, сады, сжигали поселения. Часть населения угнали в рабство, кому повезло, бежали в горы. Главные христианские города греков Феодоро и Херсон – древний Херсонес – были разгромлены, а их защитники перебиты.
Отчаявшись, престарелый князь Стефан передал правление княжеством Алексею, и вместе с сыном Григорием отправился в Московское государство за помощью. Там было у него, где остановиться и к кому обратиться – в Москве жил князь Готский Степан Васильевич Ховра. Вскоре князь Стефан принял в Москве монашество под именем Симон, а после его кончины сын Григорий основал монастырь, названный в честь отца Симоновым.
Борьба с генуэзцами за византийские владения в Готии началась еще при князе Стефане. Итальянцы, имевшие сильный военный флот, методично захватывали одно за другим греческие поселения побережья, оставив княжество Феодоро без портов. Генуэзцы захватили Чембало, Судак и Алусту. Феодоритам для связи с морем остается только обезлюдивший Херсон, наполовину лежавший в руинах, известный к этому времени как местопребывание митрополита Херсонского.
У князя Алексея и феодоритов недоставало сил, чтобы восстановить город и защищать его от врагов. На тот момент своей главной задачей князь посчитал остановить продвижение генуэзцев с побережья в глубину Горной Готии и удержать за собой несколько небольших укреплений побережья, где сумели отбиться от напористого противника.
Напротив захваченных генуэзцами на Южном побережье городов и крепостей феодориты возвели свои укрепления, которые противостояли итальянцам. Из этих форпостов князь Алексей вел военные действия против генуэзцев, старавшихся сохранить контроль над побережьем, которое они назвали «Капитанство Готия».
Но княжеству все равно был необходим большой торговый порт, способный заменить разрушенный еще воинами эмира Ногая, а затем уничтоженный эмиром Едигеем Херсон, который превратился в рыбацкий поселок. Феодориты, имевшие лишь несколько легких военных кораблей, не могли возродить торговый порт Херсона, где у генуэзцев была торговая фактория.
Тогда князь обратил свой взор на Каламиту. На месте старых укреплений феодориты воздвигли стены и башни, под защитой которых оказался новый морской порт. Но так как он был мелководным, то далее от него к выходу из бухты была построена пристань Авлита.
Открытием торгового порта, ставшего конкурентом генуэзцам на Черном море, князь приобрел смертельного врага и соседа в лице консула Каффы, рассматривающего приморскую торговлю в Северном Причерноморье, как исключительное право генуэзцев. Но итальянцам пришлось это стерпеть, так как князь Алексей заручился поддержкой крымского хана Хаджи-Гирея, боровшегося за независимость от Золотой Орды, союзницей которой была генуэзская Каффа.
Крымскому хану было выгодно, чтобы у Каффы появился соперник в морской торговле, с его помощью можно обуздать непомерную алчность генуэзцев, которые монопольно вели морскую торговлю.
Итальянцы до поры до времени не решались напасть на княжество Феодоро, так как силы князя Алексея и Хаджи-Гирея превосходили генуэзские. Крепость, построенная на скалистом обрыве горы возле устья реки Черной, продолжала укрепляться. Кроме мощных оборонительных стен, она имела шесть башен, а прямо в скале был высечен ров. Вокруг крепости разрослось поселение из людей, занятых в обслуживании порта. Количество торговых судов феодоритов стало расти, так как морская торговля была очень прибыльным делом, привлекала к себе солидные средства и содействовала процветанию княжества.
Со временем князь Алексей усилил нажим на генуэзцев и закрепил за собой Алусту, важную крепость в цепи итальянских владений на Южном берегу. Феодориты присоединяли к себе одно за другим греческие поселения побережья, бывшие у генуэзцев, что привело к постоянным военным конфликтам между феодоритами и генуэзцами.
В руках генуэзцев на Южном берегу оставался только крепость-порт Чембало и несколько приморских укреплений, население которых тяготилось господством итальянцев и ждало удобного случая, чтобы перейти на сторону князя Алексея.
В борьбе против генуэзцев Алексей де Лотодеро пользовался поддержкой не только Трапезунда и хана Хаджи-Гирей, но и государства Московского, где его родственники Гаврасы занимали видное положение. Обеспечив себе поддержку крымского хана, князь Алексей решил снова отбить у генуэзцев Чембало.
Через своих шпионов он начал настраивать горожан крепости к выступлению против генуэзцев. Правление генуэзцев в Чембало, население которого в подавляющем большинстве состояло из греков, было очень жестоким.
Консул города-крепости ввел в обычай отбирать за бесценок товары и имущество у местных жителей в счет процентов за долги. Положение жителей Чембало к тому времени сильно ухудшилось из-за трехлетней засухи и эпидемии чумы, вспыхнувшей в 1429 году в Каффе и перекинувшейся в Чембало.
Наконец князь Алексей, подготовив жителей Чембало к бунту против генуэзцев, в 1433 году потребовал от консула Каффы синьора Батисты де Фаранри возвращения города Чембало. Так и не дождавшись от него ответа, князь через своих людей поднял восстание в Чембало и в окрестных поселениях, которое увенчалось успехом. Восставшие с помощью отряда Алексея, сына князя Феодоро, выбили генуэзцев из крепости Чембало.
И вот снова очень важный для феодоритов город-крепость в руках генуэзцев… Было отчего предаться отчаянию. Князь Алексей был уже стар, его силы таяли с каждым днем, и не будь лекаря-венецианца Андреа Гатари с его чудодейственными снадобьями, поддерживающими изрядно изношенный организм, он уже давно ушел бы к праотцам.
Но все равно, этот момент близился – от смерти не сбежишь, от нее не излечишься, не схоронишься, разве что чудом, а в чудеса князь не очень верил. И теперь его главной заботой было вернуть из генуэзского плена сына Алексея, достойного наследника, хорошего воина, изрядно поднаторевшего в дипломатии.
И сегодня он ждал человека, который должен был привезти из Каффы ответ на послание князя, в котором говорилось о судьбе сына и о будущих взаимоотношениях генуэзцев и феодоритов.
Обстановка в Готии после поражения генуэзцев сложилась не в их пользу. Старый союзник Генуи император Византии был недоволен действиями генуэзцев, так как считал себя покровителем всех греков. Так же относились к генуэзцам и в Трапезунде. Между княжеством Феодоро и струхнувшими генуэзцами уже был заключен ряд соглашений, по которым враждующие стороны признавали старые границы.
Но оставалось самое главное – князь настаивал, чтобы генуэзцы отпустили из плена его сына Алексея с приближенными, увезенных в Геную кондотьером Карло Ломеллино, как можно раньше.
– Князь… – Придворный появился в опочивальне как тень.
– Что там? – невольно вздрогнув, недовольно спросил Алексей, которого отвлекли от невеселых мыслей.
– Вернулся наш посол из Каффы…
– Зови!
– Сюда?
– Нет, в Зал Приемов. И помоги облачиться!
Зал Приемов княжества Феодоро поражал
