Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Рынок, как обычно, был многолюдным. Кого там только не встретишь! Аланы в вышитых разноцветными нитками распашных кафтанах обычно светло-коричневого цвета, коротких штанах, и вязаных чулках большей частью торговали горным медом и воском. Их отличительной особенностью были конусообразные шапки с наушниками, высокие сапоги из мягкой кожи, а в особенности пояс с металлическим набором, у которого обязательно висел нож с широким клинком.
Готов можно было узнать по длиннополым рубахам навыпуск с вышивкой у горла, понизу и на рукавах. Ремни у них широкие, кожаные, а узкие штаны они заправляли в обувку, состоящую из множества ремешков. Большей частью готы привозили на рынок свежие овощи и фрукты.
Тавроскифы носили кожаные штаны, войлочные колпаки и короткие кафтаны, расшитые бисером. Почти у каждого возле пояса висел короткий меч, больше похожий на большой нож. Некоторые не расставались с арканами, сплетенными из конского волоса. Их главным занятием была торговля лошадьми.
Самый пестрый наряд был у анийских армян. Сшитая из шелка цветная рубашка-шапик с низким воротом и боковой застежкой и широкие штаны-шальвары из шерсти, чаще всего синего цвета. Штаны были подпоясаны ходжаном – широкой тесьмой с узором и кистями на концах. Поверх рубашки армяне надевали архалух – распашной кафтан с низким стоячим воротником, который доходил до колен. Поверх архалуха они накидывали чуху с откидными рукавами, подпоясанную наборным серебряным поясом с пряжкой. Армяне в основном торговали металлическими и ювелирными изделиями.
Но Андреа в этот день интересовал ряд, где торговали татары. Его можно было не только увидеть, но и услышать – татары трещали, как сороки, зазывая покупателей. Они продавали баранину, говядину и козий сыр, а также бараньи шкуры и меховые тулупы.
Там Гатари хотел повстречаться с разбитным Ахметкой, пронырливым малым. По словам татарина, он хорошо знал те места, которые интересовали Андреа. Мало того, Ахметка был до неприличия жаден, что Андреа было на руку.
Завидев Андреа, низкорослый смуглолицый татарин расплылся в щербатой улыбке. Приближенный самого князя Феодоро, ученый лекарь, был для него не только большим начальником, но и постоянным клиентом. Гатари старался покупать мясо только у него, платил щедро (не без задней мысли), и Ахметка всегда оставлял ему лучшие куски.
– Эфенди![76] Как я рад вас видеть! – воскликнул татарин. – Только что мне подвезли молодого барашка, а мясо у него – пальчики оближете. Да что я вам говорю! Вы и сами это знаете.
Ахметка был сильно кривоногим, поэтому ходил, словно катился. В его сухом, жилистом теле, казалось, не было ни капли жира, а хитрые всегда прищуренные узкие глазки скрывали потаенные мысли, которые точно не были глупыми. Это Андреа уже успел выяснить в разговорах с татарином.
Тот излагал свои соображения по тому или иному поводу достаточно складно, при этом демонстрируя неплохое знание греческого языка. В конечном итоге Гатари даже заподозрил в нем шпиона хана Хаджи-Гирея (что его никак не смущало; ворон ворону глаз не выклюет).
Пока хан боролся за независимость от Золотой Орды, союзницей которой являлась генуэзская Каффа, татарскому хану было выгодно, чтобы у генуэзцев, ведущих монопольную морскую торговлю, появился соперник, с помощью которого можно обуздать их непомерную алчность.
Но время шло, и сосед-союзник в любой момент мог превратиться во врага. Тем более что генуэзцы и феодориты оттеснили татар в глубь Готии, перекрыв им благодатное побережье с великолепным климатом и возможностью торговать с другими странами без посредников.
– У тебя и впрямь мясо самое свежее. А уж вкус и вовсе отменный.
– А все потому, что мои овечки пасутся не на равнине, где трава сухая и жесткая, а на горной яйле. Трава там всегда зеленая и сладкая – как мед. Поэтому и моя баранинка пользуется успехом у людей знающих, – не выдержал, чтобы не побахвалиться, Ахметка.
– Хорошо бы побывать в горах… – забросил крючок Андреа, мечтательно прищурив глаза.
– Ах, эфенди, чего проще! Ваш конь, мой конь, садимся и едем до гор. Конечно, там придется спешиться, зато какие красоты вас ждут! Я знаю горы, как свою ладонь. Пройдем в самые заповедные места. И это будет стоить вам совсем немного монет.
Лукавый взгляд татарина, который он бросил на Андреа исподлобья, рассмешил его. Ну конечно же задарма Ахметка и шагу не ступит. Так же, как и его конь, который жевал сено возле коновязи неподалеку от мясного ряда. А он, между прочим, был первостатейным – в местных лошадях Гатари уже успел хорошо разобраться.
Лошади татар Готии вели свою породу от невысоких, но удивительно сильных, быстрых и выносливых коней, которыми славилась Золотая Орда. Они могли за день пройти до сотни римских миль[77].
Кони были прекрасно обучены. Зимой в походе татарские лошади питались мерзлой травой, разгребая копытами снег, они не знали подков, лишь иногда к их копытам привязывались куски рога. Кони татар Готии настолько превосходили породы, известные у соседних народов, что хан Хаджи-Гирей запретил их продажу на вывод.
А уж у Ахметки жеребчик и вовсе был превосходным, хотя с виду смотрелся неказистым. Он стоил больших денег, и Андреа очень сомневался, что простой торговец бараниной мог позволить себе столь дорогого коня.
Купив мяса, он нагрузил им полусонного Чезаре, который был очень недоволен, что его так рано разбудили, поэтому всю дорогу ворчал позади, как старый дед, и отправился домой. Там он взял свою лекарскую сумку, в которую положил целительный бальзам, и пошел во дворец.
У младшей дочери князя неожиданно объявилась крапивница, и Гатари усиленно занимался лечением любимого дитяти Александа де Лотодеро. Хвала Господу, его лечение оказалось весьма успешным. Волдыри уже прошли, и осталось лишь привести нежную девичью кожу в надлежащее ее возрасту состояние.
Это была вторая дочь князя Феодоро. Первую, Марию, в 1429 году князь выдал замуж за знатного понтийского вельможу, деспота Давида Комнина, ставшего впоследствии Трапезундским императором. А старший сын Алексея Иоанн несколько раньше (около 1425 года) женился на Марии Палеологине. После заключения этих двух браков между Алексеем I (Старшим), князем Феодоро, и императором Трапезунда Алексеем IV установились дружественные отношения.
Этот брак сильно повысил политический престиж княжеского дома Гаврасов. Чтобы подчеркнуть свое родство с Константинопольским императорским домом Палеологов, князь Алексей на посвятительных плитах стал выбивать изображение двуглавого орла в качестве государственного герба. Теперь владетели княжества Феодоро, будучи родственниками Великих Комнинов и Палеологов, могли претендовать как законные наследники на все бывшие владения Византии в Готии.
Вскоре Иоанн из-за распри с отцом был вынужден покинуть Феодоро и уехать в Трапезунд, где и находился до конца своей жизни. После этого право престолонаследия к началу лета 1434 года получил средний сын Алексея де Лотодеро, носивший два имени – Алексей и Олу-бей.
На первых порах генуэзцы относились к Алексею де Лотодеро с великим почтением, даже угодливо. В 1411 году они выплатили князю в виде подарка около полутора тысяч аспр. Это были как бы отступные деньги за побережье. И они ежегодно выплачивались властями Каффы до 1422 года.
Но затем генуэзцы, поняв, что князь Алексей не удовлетворится отступными подарками, усилили оборонительную мощь своих крепостей и увеличили их гарнизоны. Торговля приносила властям Генуи огромные прибыли, поэтому они старались всеми силами не допустить появления греческих конкурентов в лице поданных князя Алексея.
Алексей де Лотодеро, видя тщетность переговоров с генуэзцами, в 1422 году
