Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
Многочисленные укрепленные поселения, замки и монастыри, не уступавшие по защищенности крепостям, протянулись по всем границам княжества и защищали пути сообщения на перевалах горных гряд. Феодоритам, чтобы чувствовать себя в безопасности, приходилось нести бремя больших военных расходов. Сельские общины тоже опоясывали оборонительные сооружения, за которыми можно было ненадолго укрыться от внезапно появившегося противника.
Население столицы княжества Феодоро насчитывало около двадцати тысяч человек. А больше и не требовалось, благо мощную крепость с тремя линиями обороны, которые строили на протяжении многих веков аланы, готы и хазары, взять ни лихим наскоком, ни длительной осадой не представлялось возможным.
Столицу княжества, которая в V веке называлась Дорос и была столицей Готфии, страны Дори, а затем Мангуп, теперь именовали Феодоро – в честь святого Феодора Стратилата, который происходил из богатой византийской семьи Гаврасов. Члены этого семейства стали первыми владетелями города и сумели объединить под своей властью территорию горной Готии.
Первым владетелем Феодоро был князь мангупский Дмитрий (тогда его называли «ханом манлопским»), принявший участие в сражении, состоявшемся в 1362 году у реки Синие Воды, на Подолье, вблизи крепости Торговица, между войсками великого князя литовского Ольгерда и монголо-татарами хана Мурада. Против литовских войск сражались золотоордынцы из крымских улусов и мангупский князь, который был их союзником; скорее, невольным.
Монголо-татары были разгромлены, и князю Дмитрию потом пришлось несладко. Но с тех пор между татарами обширного ханства Готии и немногочисленными феодоритами (всего их насчитывалось чуть больше двухсот тысяч), занимавшими небольшой участок побережья и часть гор, в основном царили мир и согласие.
– Синьор доктор! Вы, я вижу, ранняя птичка. Солнце еще не проснулось, а вы уже на ногах.
Андреа невольно вздрогнул и обернулся. Сзади стоял Никон, который в аптеке исполнял обязанности слуги.
Его отец был грек, а мать происходила из племени аланов. Такие браки в Феодоро заключались сплошь и рядом. Конечно же Андреа не испытывал никаких иллюзий по поводу Никона, которого навязали ему в услужение. Гатари был уверен, что Никон состоит в тайной службе Алексея де Лотодеро и приставлен к нему для надзора.
К иноземцам в Феодоро всегда относились настороженно. Но одно дело, когда феодориты общались с ними по торговым делам на побережье, а совсем другое, когда в самом сердце княжества, в столице, находится провизор-лекарь из Венеции, притом католик, вхожий к самому правителю.
Кто знает, что у него на уме…
– Тот, кто рано встает, тому Бог дает! – весело ответил Андреа. – Какие прекрасные виды! – Он обвел руками горизонт. – Даже в нашей Италии подобные красоты встречаются нечасто. Днем многое скрывает марево, а вот в утренние часы, когда воздух абсолютно прозрачен, все видно превосходно.
Они разговаривали на греческом – точнее, ромейском – языке, принятом в Феодоро наравне с татарским и готским, очень похожим на немецкий. Феодориты – народ разноязыкий, и иногда (особенно на рынке) трудно было понять, о чем идет речь. Впрочем, все население южного побережья Готии, несмотря на свое разноплеменное происхождение, считало себя ромеями-греками.
Андреа знал греческий в совершенстве – этот древний язык наравне с латинским считался обязательным для изучения в университете. Поэтому никаких трудностей в общении с феодоритами у него не возникало.
– А вот я, синьор, предпочитаю поспать подольше, но – служба… – Никон развел руками. – Поутру обычно мне снятся красочные сны, однако нужно подниматься и заниматься аптечным огородом. Ведь поливать целебные растения нужно утром и вечером, чтобы их солнце не пожгло. Вы сами так наказывали…
– Совершенно верно. Особенно летом.
– Ну, огородничество мне хорошо знакомо. У прежнего хозяина я немало поработал на земле. У него, кроме огорода и сада, был еще и большой виноградник. Вот там забот хватало! А сейчас мне, можно сказать, здорово повезло… благодаря вам, ваша милость. Живу – не тужу.
«Это точно…» – скептически подумал Андреа.
Сады и виноградники у феодоритов были обширными и просто великолепными. Особо широкое распространение в княжестве получило виноделие. Вина Феодоро были превосходными на вкус, их с охотой покупали иноземные купцы. В каждой крепости, монастыре, и в каждом населенном пункте обязательно находились давильни для винограда и подземные хранилища вина.
Действительно, крестьянских работ в княжестве было много, только Андреа очень сомневался, что Никон гнул спину на огороде или возился с виноградником. Грек был неплохо образован, умен и начитан. Это как-то не очень соответствовало его наигранно простым манерам.
– Сегодня в Феодоро праздник, – заметил Андреа. – Будут освящать новую церковь – святого Иоанна Готского. Так что радуйся – я освобождаю тебя от твоих обязанностей до конца дня. Нельзя ведь истинно верующему человеку пропустить такое торжество.
– Спасибо, синьор! – просиял Никон. – Конечно, Иоанн Готский достоин гораздо большего храма, а не просто церквушки, но государство у нас маленькое, небогатое, поэтому делаем все, что в наших силах.
– А чем он знаменит? – полюбопытствовал Андреа.
– Это было давно, шестьсот лет назад, когда Дорос, будущий Мангуп, был под властью Хазарского каганата. Местные христиане восстали против хазар, а возглавлял их епископ Иоанн. Он был внуком византийского солдата, переселившегося в Готию с малоазийского берега. Увы, войскам каганата, на время выбитым из горных районов, вскоре удалось одержать верх над восставшими христианами, а епископ Иоанн был схвачен и брошен в тюрьму, где спустя четыре года скончался. Его тело было погребено на самой высокой горе Готии, в храме Святых Апостолов Петра и Павла, который возвели ранее под началом самого епископа Иоанна.
Никон ушел, обрадованный вынужденным бездельем, а Гатари повернул к рынку. Площади в Феодоро были небольшими, но рыночная своей обширностью напоминала медузу, щупальца которой представляли собой улицы и переулки, отходящие от рынка в разные стороны.
В рядах торговали в основном готы, аланы и татары. А лавки держали более состоятельные греки и анийские армяне – жители города Ани и его окрестностей, подвергшихся разрушительному нападению турок-сельджуков.
С собой они привезли замечательные торговые и ремесленные традиции, а также открыли приходы армянской апостольской церкви во многих городах и населенных пунктах как генуэзской, так и феодоритской части Готии. В основном именно армяне обеспечивали феодоритов гончарной, кузнечной и ткацкой продукцией.
Что касается строительства, то здесь верховодили греки-византийцы. В этом деле у них не было равных. Строительство велось на средства городской общины, которую возглавляли сотники.
Кроме городских зданий, строители соорудили на территории княжества целые пещерные города. Они расширили и увеличили многие из древних пещер и высекли новые. В основном в них были обустроены монастыри и церкви. Иногда пещеры использовались как жилье. Рядом с ними находились наземные хозяйские постройки. А часть пещер служила казематами – как тюремными, так и для военных нужд.
Жилые пещеры, монастыри и церкви, кроме внутреннего убранства, имели окна и балконы. Для благоустройства поселений строители вырубили лестницы и сгладили поверхность улиц и площадей там, где скалы выходили на поверхность.
Феодориты поддерживали торговые связи с Малой Азией, Закавказьем, странами Средиземноморья, русскими землями. Находясь в конце одного из караванных путей, ведущих из Китая и стран Средней Азии, феодоритские князья расширяли свое участие в международной торговле и с течением времени стали серьезными конкурентами генуэзцев. По мере роста благосостояния феодоритов богатые и знатные семьи вслед за членами княжеской семьи носили одежду из шелка и парчи, покупали дорогие восточные ювелирные украшения и оружие.
Государь Александр де Лотодеро имел и свой небольшой флот, состоявший из легких военных кораблей. Наличие торговых портов в Херсоне, а затем и в Каламите вынуждало их охранять торговые пути от пиратов и противников во время боевых действий. Флот
