Всадник Сломанное Копье - Виталий Дмитриевич Гладкий
На счету Андреа было двое татар. Он расправился с ними быстро и хладнокровно, как бывалый воин, несмотря на то что они дико визжали и корчили страшные рожи, явно пытаясь его напугать.
Затем Андреа развернул коня и пустил его вскачь, стараясь побыстрее убраться с места побоища; опытный солдат в любом сражении должен, прежде всего, наметить удобные пути отхода на исходную позицию. Что он и сделал ранее. Стрелы, пущенные обозленными татарами ему вдогонку, отразили превосходные латы и небольшой кавалерийский щит, перекинутый на спину.
Что касается Чезаре, то он просто испарился с поля боя, обогнав на своей татарской лошадке почти всех высокопоставленных всадников, сбежавших вместе с капитаном Карло Ломеллино, хотя кони у них были первостатейные. По идее, слуга-оруженосец должен был прикрывать спину своему синьору, да уж больно круто все обернулось для генуэзского воинства. Когда идет такая свалка, когда нарушен строй и царит полная неразбериха, каждый должен прежде всего думать о своей жизни.
Но Андреа не был к нему слишком строг, хотя Мохначу конечно же несколько добрых пинков прилетело…
Разгромленная армия Ломеллино вновь оказалась в Каффе. Генуэзцы были вынуждены запросить у Хаджи-Гирея мира и прекратить все военные действия в Готии. Хан Хаджи-Гирей согласился на мир при условии выплаты Каффой ежегодной дани, на что генуэзцы вынуждены были согласиться.
Многие солдаты-генуэзцы были ранены и потеряли свое оружие. Дальнейшая их судьба была незавидной. Они лишились всего своего достояния и вернулись домой неимущими. Остатки генуэзского воинства прибыли в Геную больными и увечными, и вместо славы, как солдаты и военачальники надеялись еще совсем недавно, они получили всеобщее презрение. Никто не любит побежденных…
Только Андреа Гатари не торопился поскорее увидеть родные места, хотя его со страшной силой тянуло к Габриэлле. У него был совсем иной план, составленный еще в Генуе магистром-инквизитором.
Для начала он, используя средства, предоставленные Лауренцио Салюцци, открыл в Каффе аптеку, которая вскоре стала пользоваться широкой известностью. При всем том Андреа был превосходным провизором и свое дело знал отменно. А спустя год к нему неожиданно поступило весьма лестное предложение от самого государя Алексея де Лотодеро, у которого неожиданно скончался лекарь.
Кто подсказал аутенту Феодоро и Параталассии, что в Каффе появился выдающийся целитель, неизвестно. Зато Андреа Гатари был уверен, что смерть лекаря Алексея де Лотодеро не была ни Божьим провидением, ни нелепой случайностью.
Длинные руки святой инквизиции могли достать кого угодно и где угодно, даже в этих варварских краях…
Конечно же Андреа согласился на предложение. Тем более что владетель Феодоро дал ему превосходное помещение под аптеку и необходимые средства на закупку лекарств, целебных трав и минералов и вообще всего того, что необходимо для оборудования солидной аптеки. Кроме того, Гатари получал весьма приличные деньги от двора аутента на свое содержание. Не был забыт и Мохнач, которого Андреа представил как аптечного стюарда, своего помощника.
Чезаре, который в Италии не имел ни кола ни двора, был несказанно счастлив. В отличие от бедных солдат армии Карло Ломеллино, которые вернулись домой нищими и перебивались случайными заработками, он тешился звоном золотых монет в своем кошельке, который становился тяжелее месяц от месяца, и уже мечтал по возвращении домой затеять какое-нибудь собственное дело и наконец жениться.
По здравому размышлению, Андреа в конечном итоге понял, почему выбор аутента Феодоро и Поморья пал именно на него. В том, что многие правители варварских государств нанимали на службу лекарей и провизоров Италии, не было ничего странного. Ученые врачи были большой редкостью, и никого не интересовало их вероисповедание. Но главной причиной приглашения провизора Андреа Гатари в Феодоро послужило то, что он был венецианцем.
Несомненно, у Алексея де Лотодеро были в Каффе свои шпионы, которые и сообщили ему о новом лекаре. А то, что Генуя постоянно воевала с Венецией, лишь послужило ему отменной рекомендацией…
Ранним утром, когда не так сильно донимала жара и воздух был напоен ароматами разнотравья, Андреа обычно совершал прогулки по городу-крепости. Он внимательно изучал все его улицы и переулки и прикидывал, как можно незаметно убраться из него в случае опасности.
Город был небольшим, но весьма приятным на вид. Его строили мастера-греки по византийскому канону, поэтому новые здания, особенно общественные, были не хуже, чем в Генуе.
Дворец князя был двухэтажным и просторным. В южной стене находился вход, украшенный изящной аркадой, а парадный зал делился на три равные части двумя двойными аркадами на двадцати четырех столбах. К северной стене дворца была пристроена мощная, высокая башня, на которой камнерезы высекли герб Алексея де Лотодеро – византийского двуглавого орла.
На плато неподалеку от княжеского дворца высилась большая и красивая базилика, отделанная мрамором, в честь святых равноапостольных царей Константина и Елены. Выглядела она традиционно: прямоугольное здание делилось двумя рядами колонн на три нефа, крыша была двускатной, а на восточной стене выступали полукружия апсид.
Пол в центральном нефе был выложен тщательно подогнанными шлифованными плитами, а в боковых нефах украшен великолепной мозаикой. С южной и северной сторон к храму пристроили галереи, где в тени часто собирался народ, чтобы узнать новости и потолковать о житье-бытье.
Жилые кварталы хитросплетением узких улиц и переулков напоминали паутину. Дома горожан большей частью были двухэтажными, отгороженными от улиц каменными оградами. Северная часть города была застроена теснее, здесь городские усадьбы располагались одна над другой террасами.
В городе и его предместьях находилось множество церквей, часовен и монастырей. Часть города внутри укрепления оставалась незастроенной; в ней находили убежище жители близлежащих селений во время вражеских нашествий.
Дома феодоритов утопали в зелени, а в каждом дворике обязательно стоял пифос с запасом воды. Кроме того, зажиточные горожане имели еще и выдолбленные в скале цистерны.
Тщательно собиравшаяся дождевая вода использовалась для хозяйственных нужд, а питьевая вода доставлялась с источников воды, которые находились в скалах, хотя плато было выше окрестных гор. Городские укрепления имели двое ворот – в северной и восточной части. Их охраняли высокие башни.
Андреа больше интересовали не дома горожан и общественные здания, а крепостные стены Феодоро. Гатари мечтал найти ту единственную лазейку, через которую он мог бы незаметно улизнуть из города. Но это была еще та задачка.
Город находился между холмов и горных проходов на высоком плато шестиугольной плоской горы. Его стены большей частью представляли собой отвесные скалы, созданные самим небесным Творцом. Гора, на которой построили город-крепость, с трех сторон – западной, южной и восточной – защищали высокие обрывы. И чтобы спуститься вниз, нужны были разве что крылья.
Оборонительные рубежи столицы княжества состояли из трех поясов. Первый, самый ранний, оборонял наиболее уязвимых места на мысах. Вторым поясом служила линия стен и часто поставленные восемнадцать башен, каждая из которых имела открытую тыльную сторону, что облегчало ее связь с защитниками города. Третьей линией обороны были стены и донжон[75] цитадели, которую называли «Пойка».
Важный узел обороны представлял собой княжеский дворец с донжоном. При захвате врагами укреплений второй линии с защищенной зубцами и бойницами башни донжона можно было обстреливать ворвавшихся в город захватчиков. С ее верхней площадки просматривались все укрепления второй линии, поэтому с нее удобно было руководить
