На острие меча - Вадим Николаевич Поситко
Паутина сомнений все еще оплетала мозг Диомена, когда тот, к кому он прибыл, вышел наконец во внутренний дворик.
– Я слушаю тебя, – сказал Лисандр, и глаза его, едва заметно сузившись, буквально впились в гостя. – Извини, не знаю твоего имени.
Диомен поднялся, возможно, несколько поспешнее, чем следовало бы.
– Я Диоген, мелкий торговец рыбой, – представился он, слегка изменив свое имя.
– Что ж, Диоген, говори, с чем пришел. Надеюсь, ты не стал бы тревожить меня так рано по пустякам.
Взгляд Лисандра буквально пронзал насквозь, вызывая чувство беспомощности и обреченности. Диомен собрал в кулак всю свою волю.
– Так вышло, что я невольно услышал разговор царских слуг, – начал он. – Они говорили о том, что Митридат вне себя от ярости и намерен покарать предавшего его человека.
– И кто же этот несчастный?
– Ты, уважаемый. Они произносили твое имя. – От Диомена не укрылось, как тень беспокойства легла на суровое лицо хозяина дома, и он продолжил уже увереннее: – Еще они обсуждали Теламона, вызвавшегося лично доставить изменника во дворец. Поносили его недостойными твоего слуха словами, поминали его жестокость и жалели беднягу, который попадет в его руки. Прости, досточтимый Лисандр, то есть тебя.
– Как долго ты был в пути?
– Всю ночь. Как только болтливые рабы ушли – они закупают у меня рыбу для дворца, – я тут же запряг свою кобылку и поспешил к тебе, предупредить об опасности.
– С чего вдруг такая забота обо мне? Я тебя, Диоген, не знаю. – Глаза хозяина дома сузились еще больше, но взгляд уже не был таким обжигающим.
– Я много слышал о тебе, – поторопился объяснить гость. – Многим на Боспоре известно твое имя.
– Ну и что с того? Какое тебе дело до меня, когда ты сам можешь попасть в неприятности?
– Ты не понял меня, уважаемый. – Диомен заискивающе понизил голос, при этом старался смотреть на носки своих сандалий. – Я наслышан о тебе как о благородном человеке, который не обидит слабого, а нуждающемуся всегда поможет. Разве мог я остаться в стороне? Как бы я жил дальше с мыслью, что честный Лисандр пострадал, а я этому не воспрепятствовал?
– Ты и сам говоришь… и поступаешь как честный человек.
– Думаю, на моем месте многие поступили бы так же.
– И тем не менее здесь стоишь ты, а не кто-то другой, – сказал Лисандр несколько потеплевшим голосом и неожиданно спросил: – Но ведь теперь, раскрыв планы царя, ты сам становишься его врагом и изменником. Тебя это не смущает?
Диомен вскинул подбородок, смело встречая взгляд собеседника – у него за плечами как-никак не худшая школа представлений и интриг.
– Да что мне дал этот царь? Что?! – почти вскричал он. – Падение торговли, обнищание? Порядочный гражданин не может выдать замуж собственную дочь! Дожили!
– Ты говоришь о своей дочери? – с участием поинтересовался Лисандр.
– О ней, о любящей своего несчастного отца Хлое, о наилучшей из дочерей и скромнейшей из девушек, – почти плача, произнес Диомен.
– Возможно, в моих силах тебе чем-то помочь?
– Я пришел к тебе не за благодарностью.
– Только чтобы предупредить?
– Не только из-за этого. – Интуитивно Диомен понял, что настал тот самый – главный – момент в их разговоре, и наносить разящий наповал удар нужно именно сейчас. – Хотел посмотреть на человека, который не побоялся бросить вызов тирану, – выпалил он.
Лисандр какое-то время внимательно, как бы заново изучая, смотрел на него, потом сказал:
– Я не могу отпустить тебя, Диоген, просто так, с пустыми руками. В конце концов, ты рисковал ради меня, а значит, достоин награды. – Гость открыл рот, изображая, что хочет возразить, но хозяин дома остановил его движением руки. – Не спорь. Считай это моим подарком к свадьбе твоей дочери. Никий! – позвал он.
Парень, что встречал Диомена, появился мгновенно. Возник, как из воздуха, будто и не уходил никуда, а все это время, невидимый, находился рядом.
– Отсчитаешь моему другу Диогену двадцать золотых, – распорядился Лисандр. – И лошадь в конюшне пусть он сам выберет.
Никий молча кивнул и перевел угрюмый взгляд на гостя, приглашая того следовать за собой.
«А и в самом деле, хорошая лошадка мне не помешает», – обрадованно думал Диомен, пересекая за слугой площадку дворика.
* * *
Кезон отошел от стены в тень комнаты. Он слышал весь разговор и был немало удивлен щедрым поступком Лисандра. Видимо, на то имелись причины, но объяснить их мог только сам хозяин дома; и хотя он не видел таинственного гостя, а слышал только его голос, сам диалог не мог не насторожить.
Закрывавшая вход ширма отодвинулась, и, впуская робкий утренний свет, в комнату ступил Лисандр.
– Ты все слышал? – начал он, подходя к Кезону. Пробивавшиеся сквозь занавеску солнечные лучи били ему в спину, отчего и напряженное лицо, и вся могучая фигура выглядели зловещими.
– Да. От первого до последнего слова.
– Что скажешь на это?
– Неожиданно. Подозрительно.
Лисандр хмыкнул, положил руку на его плечо.
– И то и другое верно, – сказал так, как будто тянул время, выстраивая в голове длинную речь. Наконец заговорил привычным уверенным голосом, четко и быстро, словно отдавал команды: – Нам нужно бежать из города прямо сейчас. Доброжелатель это был или провокатор Митридата, уже не важно. Важно, что за мной – и за тобой тоже – могут прийти в любой момент. И вот это уже точно. Времени у нас нет. Возьми только самое необходимое. Поторопись!
– И все же, – задержал его Кезон, – кто это был? Нежданный друг или шпион царя?
– Тот, кто кормится с руки господина, но не прочь подкормиться и на стороне, – ответил Лисандр, оборачиваясь к нему уже у выхода, и повторил: – Поторопись!
Край солнца еще не оторвался от горизонта, когда они отчалили от пристани Нимфея. Рыбацкие челноки и моноскилы только-только возвращались с уловом, и на берегу начинали собираться группки людей: перекупщики, домохозяйки, мальчишки-помощники. Искрящиеся дорожки протянулись на ровной глади воды навстречу их судну. Кроме хозяина, Кезона и Дилары на корабле находились близнецы, сразу же занявшие место на корме у руля, и две дюжины гребцов – крепких молодых мужчин, больше походивших на
