Семь престолов - Маттео Струкул
— Не стану спорить.
— И после всех событий, перечисленных мной, вы рассчитываете спокойно копить земли и титулы? Не думаете, что станете следующим, кто попадет в опалу, причем совсем скоро? — решительно спросила капитана дочь герцога Висконти.
— И что же я должен делать, по-вашему?
— Соблюдать разумную осторожность.
— То есть?
— Отступить.
Пиччинино расхохотался:
— Вот так вы видите решение всех проблем? Да ваш отец голову мне оторвет, если я не воспользуюсь благоприятной ситуацией. После стольких лет он смог заключить союз с Евгением Четвертым, Козимо де Медичи и даже с Венецией, не говоря уже об Альфонсо Пятом Арагонском, а я должен перечеркнуть все его достижения?
— Я знаю, что это звучит странно, но подумайте сами, капитан. Вне всяких сомнений, вы придумаете достойное оправдание; отец разозлится, но потом успокоится, зато он точно не испугается того, что вы стали слишком сильны. Поверьте, герцог никогда не совладает ни с жаждой власти, ни с завистью по отношению к собственным капитанам. Если помните, именно командующий войском когда-то навязал ему первую жену.
— Вы говорите о Фачино Кане? Конечно, помню.
— И вы правда верите, что мой отец искренне радуется за вас, учитывая все ваши многочисленные завоевания за последнее время? Не он ли отказался назначить вас правителем Пьяченцы, хотя вы того заслуживали? А потом приказал приостановить военные действия на целый год?
— Да, верно, — признал Пиччинино. С каждой секундой он становился все мрачнее.
— Спустя некоторое время он передумал и наделил вас владениями в Солиньяно, Сант-Андреа-Миано, Билцоле, Костамеццане, Боргетто и других землях, которые вы отвоевали у рода Паллавичини. Не кажется ли вам, что вы слишком высоко взлетели? Не боитесь, что рано или поздно отец повернется к вам спиной и решит поддержать моего мужа, который, хоть и впал у герцога в немилость, все же женат на его дочери?
— Хватит! — неожиданно закричал капитан, который больше не мог слушать про лицемерные игры, невыполненные обещания и бесконечные интриги правителя Милана.
— Хорошо, я не стану испытывать ваше терпение, — отозвалась Бьянка Мария. — Я поделилась с вами тем, что у меня на душе, а выбор остается за вами. С вашего позволения, я покину лагерь. — Она сделала реверанс и, не дожидаясь ответа, направилась прочь, оставив Никколо Пиччинино размышлять в одиночестве. Выходя из палатки, Бьянка Мария бросила последний взгляд на капитана: глаза у него налились кровью.
ГЛАВА 55
БЕЗЖАЛОСТНЫЕ
Неаполитанское королевство, вблизи ворот Святой Софии
Отряд двинулся в сторону крепостной башни над воротами Святой Софии. Дон Рафаэль Коссин Рубио, идальго из Медины, пообещал себе, что сегодня окажется достоин славы одного из Безжалостных.
Когда он вылез из колодца во дворе маэстро Читиелло, хозяин дома и его жена вытаращили глаза от изумления. Арагонские солдаты сразу поняли, что семья портного давно голодает: об этом красноречиво говорили исхудавшие лица с заострившимися скулами. Аньелло Ферраро принялся успокаивать мужа и жену, а Филомена стояла в стороне, глядя на идальго с гордостью и вызовом, будто говоря: «А теперь? На что ты готов пойти?» Было ясно, что девушка и ее родители терпят крайнюю нужду. Дон Рафаэль вскоре убедился, что в доме у них пусто, словно в подземной пещере, откуда только что выбрались солдаты. Ему стало стыдно, что он воспользовался Филоменой. Конечно, все произошло по взаимному согласию: девушка получила хлеб и защиту, которые, по всей видимости, были ей жизненно необходимы. Однако от ее горящего взгляда у идальго слова застревали в горле.
Теперь дону Рафаэлю хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось. Пусть король наконец захватит Неаполь, сделает его столицей своих владений и вернет городу прежнее великолепие.
Идальго бесшумно двинулся в сторону башни, будто ворон, жаждущий битвы и крови. В одной руке он сжимал тяжелую аркебузу: дон Рафаэль зарядил ее, но рассчитывал использовать только в самом крайнем случае, чтобы избежать шума и застать противника врасплох. Второй рукой идальго выхватил меч и, увидев анжуйца, стоящего к нему спиной, подбежал и воткнул лезвие ему между лопаток. Солдат с глухим стуком рухнул на разбитую брусчатку. Дон Рафаэль перешагнул через него, даже не взглянув, а мгновение спустя снова рубанул мечом, избавляясь от второго противника, который упал лицом вниз, схватившись руками за горло, а под ним уже разливалась лужа крови, казавшаяся черной в слабом свете факелов.
Ночную тишину прорезал крик:
— Тревога, на нас напали!
Группа анжуйских солдат тут же собралась у подножия башни. Огни факелов слабо освещали пространство вокруг. Не теряя времени, дон Рафаэль вскинул аркебузу, быстро прицелился и выстрелил. Темноту осветила яркая вспышка, и снаряд попал прямо в голову одного из анжуйцев: ноги у него подкосились, и солдат рухнул на землю.
Остальных тоже ждал печальный удел: подоспели другие арагонцы, раздались новые выстрелы. Стволы аркебуз вспыхивали зловещим огнем, и свист свинцовых пуль нес смерть анжуйским солдатам. Около двадцати человек повалились на землю бездыханными. Остальные пали от клинков: охваченные горячкой боя, арагонцы безжалостно истребляли противника.
Едва последний из анжуйцев повалился на брусчатку, дон Рафаэль стал подниматься по каменной лестнице, ведущей на вершину башни. Добравшись до верхней площадки, он наткнулся на двух уцелевших стражников. Не медля ни секунды, идальго выхватил нож, который носил на поясе. Подбежав к первому анжуйцу, он отвлек его ложным выпадом и дважды ударил ножом в бок. Противник захрипел от боли и рухнул на нападающего. Дон Рафаэль подхватил солдата и, словно щитом, закрылся им от удара второго анжуйца, который в неразберихе попал в своего товарища. Затем идальго изо всех сил толкнул одного солдата на другого, и оба повалились на пол. Дон Рафаэль тут же настиг их и ловким движением пригвоздил мечом руку противника, закричавшего от боли.
Через мгновение идальго вытащил меч и ударил раненого ногой, тот перевернулся на живот. Тогда дон Рафаэль поднял его голову левой рукой, а правой перерезал ему горло. Затем он схватил второго анжуйца, еще живого, и сбросил его со стены. Падая, враг издал нечеловеческий вопль.
Идальго понял, что ему удалось захватить башню.
— Поднимите флаг Арагона! — из всех сил закричал он своим товарищам, оставшимся внизу. — И откройте ворота!
В ответ раздался довольный гул.
* * *
Когда король Арагона увидел, что флаг с четырьмя красными полосами на золотом фоне развевается над воротами Святой Софии, он торжествующе вскрикнул. Альфонсо сидел в седле, возвышаясь над морем своих солдат. Тяжелые решетчатые ворота открылись перед арагонцами,
