Семь престолов - Маттео Струкул
— Отлично, — ответил идальго, обрадованный тем, что мучения подходят к концу. Он подошел ближе к колодезнику, подтянулись и остальные солдаты. Как только группа собралась вместе, дон Рафаэль спросил: — Как же мы теперь попадем наверх?
В свете факела показалось, что Аньелло улыбнулся.
— Мы воспользуемся зарубками на камне, которые оставляют колодезники для чистки и ремонта стенок. Конечно, тут нужна некоторая ловкость, но я думаю, кто-нибудь из ваших людей сможет залезть вместе со мной, а потом уже вытащим остальных при помощи троса.
Идальго выбрал из группы одного моряка:
— Вы подниметесь вместе с маэстро Аньелло. А найдется у нас подходящий трос? — спросил он, кивнув на колодец, поднимающийся над головой.
— Вот. — Ему протянули крепкую веревку.
— Какова длина? — спросил дон Рафаэль.
— Двадцать семь локтей.
— Надеюсь, хватит.
Маэстро Аньелло вместе с моряком тем временем полегли вверх, цепляясь га трещины и зарубки на каменных стенах молодца, образующие своего рода лестницу.
В свете факелов они напоминали двух крабов.
Дон Рафаэль надеялся, что на подъем уйдет не слишком много времени. Ему совершенно не нравилось стоять по пояс в ледяной воде и очень хотелось скорее оказаться на земле с мечом и аркебузой в руках.
Губы идальго изогнулись в жестокой ухмылке. «Неаполь скоро падет», — подумал он.
ГЛАВА 54
ИСКУССТВО КРАСНОРЕЧИЯ
Анконская марка, долина Ранча, лагерь Никколо Пиччинино
Никколо Пиччинино не поверил своим глазам, когда увидел ее. Бьянка Мария Висконти напоминала амазонку. С гордым и неприступным видом она продвигалась между рядами палаток, сидя в седле великолепного боевого коня — высокого и мускулистого черного жеребца, покрывшегося потом от долгой скачки. Солдаты Пиччинино пораженно уставились на чудесное видение: казалось, сама богиня войны спустилась с небес, чтобы наказать их за чрезмерную дерзость.
На дочери герцога Милана были роскошные доспехи из вороненой лумеццанской стали с золотой инкрустацией и гербом рода Висконти — устрашающим змеем, заглатывающим сарацинского воина. На поясе висел меч с рукояткой, отделанной перламутром. Забрало шлема прекрасной воительницы было поднято, в глазах отражались лучи яркого солнца.
Приблизившись к капитану, Бьянка Мария приветствовала его. Ловким движением она соскочила с коня, а пятьдесят рыцарей из войска Сфорцы выстроились вокруг, готовые броситься на защиту госпожи. В числе последних Пиччинино заметил и легендарного Браччо Спеццато — верного помощника Франческо.
Маленький кровожадный капитан, состоящий на службе у папы Евгения IV и у герцога Миланского, кивнул Бьянке с ехидной ухмылкой:
— Приветствую вас, мадонна. Значит, правду говорят, что вы отважная воительница, а тот, кто встретит вас в бою, обращается в бегство.
— Я из рода Висконти, мессер Пиччинино, и из рода дель Майно. Что же до моей воинской доблести, то я не побоюсь сразиться с любым, кого вы выставите против меня, хотя, как видите, я приехала в ваш лагерь не за этим. Я желаю поговорить с вами и предупредить кое о чем, что произойдет в ближайшее время.
— Предупредить меня? В самом деле? По-вашему, я не в курсе того, что произойдет в ближайшее время? — Несколько человек сделали шаг в сторону капитана, готовые вступить в бой, но тот остановил их, подняв руку. — Хорошо, мадонна, я буду счастлив побеседовать с вами в моей палатке, но только с вами одной!
— Об этом я и прошу, — кивнула отважная Висконти и решительно прошла в шатер через полог, который придержал для нее Пиччинино.
* * *
— Прошу прощения, место не слишком подходит для приема благородной дамы. У меня тут только стол, пара стульев, таз для умывания да фляга с вином, — извинился Никколо, указывая на скромную обстановку.
— Оставьте ненужные любезности, капитан, и давайте перейдем к делу. Если бы я искала удобств, то не проделала бы весь этот путь, — отрезала Бьянка Мария.
— Верно, — согласился ее собеседник. — Так чем я обязан вашему визиту?
— Сейчас все объясню. Я приехала предостеречь вас.
— В самом деле, мадонна? И от какой же напасти? — с искренним удивлением спросил кондотьер.
— От моего отца.
— От герцога?
— Кто еще, по-вашему, может быть моим отцом?
— Простите, я не имел в виду… Но не понимаю, чем вызвано ваше… не знаю, как сказать… посольство?..
Бьянка Мария нетерпеливо вздохнула:
— Хорошо, начну по порядку. Я приехала сюда, потому что, как нам обоим известно, битва между вами и моим мужем в долине Ранча неизбежна. Замечу, что Франческо не знает о моем визите сюда, но в любом случае полностью доверяет мне. Привела меня к вам, капитан, вот какая причина… Первым делом хочу напомнить, как примерно шестнадцать лет назад, когда Карманьола разбил ваше войско в Маклодио, мой супруг спас вам жизнь. Кроме того, теперь уже совсем недавно, несколько недель назад, Франческо одержал победу в Амандоле, нанеся вашему войску серьезный урон. Он мог бы продолжить наступление и окончательно разгромить вас, но не сделал этого.
— Благодаря вмешательству Бернардо де Медичи, флорентийского комиссара.
— Безусловно, и я как раз встретилась с ним сегодня утром в Мачерате.
Пиччинино вытаращил глаза:
— Святые угодники, а вы не теряете времени, мадонна!
— Вот именно. Итак, что у нас получается: один раз мой супруг спас вам жизнь, а во второй — не стал добивать, когда мог это сделать. Думаю, пришло время отдать ему долг чести.
— Однако, мадонна, тут проще сказать, чем сделать, — отозвался капитан с сожалением, которое выглядело искренним. — Вы же знаете, что ваш отец твердо намерен избавиться от Сфорцы.
— О нем я и хотела с вами поговорить.
— О Филиппо Марии Висконти?
— Да.
— Хорошо, слушаю вас.
— Согласитесь, мало кто знает герцога лучше собственной дочери. И как уже было сказано, я хочу предостеречь вас. Помните, как отец облагодетельствовал Карманьолу, осыпав его титулами, почетом и богатствами, а потом отвернулся от него без всякой видимой причины?
— Конечно, как о таком забудешь!
— Вы также, безусловно, заметили, что сначала герцог всячески поддерживал моего супруга, начиная с того, что отдал ему мою руку, а потом повернулся к нему спиной.
— Это тоже не вызывает сомнений, — согласился Никколо.
— Хорошо. Значит, вы уже поняли, что отец склонен отрекаться от тех, кто, по его мнению, получает слишком большую власть. Он поступил так с Карманьолой, когда тот был синьором Генуи, а потом повел себя таким же образом, едва Франческо Сфорца получил владения в Лукании, Калабрии и Анконской марке.
— Которые он теперь потерял — частично из-за Альфонсо Пятого Арагонского…
— А частично из-за вас, — продолжила за него Бьянка Мария.
— Это верно.
— А теперь я хочу спросить: положа руку на сердце, вы и правда
