Семь престолов - Маттео Струкул
— Вот как! — удивился Альфонсо. — Но если это правда, то почему нам просто не откроют городские ворота? Это было бы намного проще, madre de Dios! — раздраженно воскликнул он.
— К сожалению, горожане боятся.
— Да уж, понимаю, — отозвался Альфонсо. — Значит, вы считаете, это возможно? Могли бы, скажем, сто человек, включая моего лучшего воина дона Рафаэля, присутствующего здесь, а также еще одного верного человека, Диомеде Карафу, пройти вместе с вами по туннелю и попасть в город? Не утонут они по пути, как крысы?
— Нет, ваше величество, не утонут, — заверил Аньелло Ферраро. — По одной простой причине…
— По какой же? — перебил его король.
— Пройти подземным ходом совсем несложно. Он достаточно широк, и воды набирается самое большее по грудь. Да и не такой он длинный: после большого подземного резервуара остается пройти от силы полмили, и канал там тоже такой ширины и глубины, что его преодолеет даже не умеющий плавать. А заканчивается путь колодцем, который расположен во дворе дома портного, маэстро Читиелло.
— А вы откуда знаете?
— Я же говорил, что работал в этом самом туннеле. Ну и в любом случае, если не верите мне, спросите Мену.
— Это еще кто? — буркнул король, начиная терять терпение.
— Это я.
Все присутствующие обернулись к черноволосой красавице.
— Меня зовут Филомена, а портной Читиелло — мой отец.
— Вот оно что! — взволнованно воскликнул Альфонсо. — Теперь понятно, как вам удается спокойно выбираться в лагерь! Значит, вы тоже считаете, что план может сработать?
— Конечно, но только если у ваших людей хватит мужества, — бросила Мена дерзким тоном, великолепно подходившим к ее необузданной красоте.
Услышав подобную бесцеремонность, дон Рафаэль в ужасе уставился на нее. Благородный идальго уже хорошо знал эту женщину, но все же не предполагал, что она способна разговаривать с королем в таком тоне.
Альфонсо на мгновение остолбенел, но потом разразился заливистым смехом.
— Madre de Dios! — снова воскликнул он. — Ну и характер у вашей дамы, дон Рафаэль! Она вам еще покажет! Конечно, дело того стоит, она настоящая красавица. Но все же, друг мой, что вы на это скажете?
— А вот что: если ваше величество прикажет, я со своими людьми готов последовать за мессером Ферраро в тайный ход и куда угодно. Хоть в преисподнюю, если придется.
— Замечательно, — отозвался король, — именно такого ответа я и ждал.
ГЛАВА 52
ДЖИРИФАЛЬКО
Анконская марка, замок Джирифалько в Фермо
Бьянка Мария не могла сдержать слез. Все отвернулись от них, и в первую очередь ее собственный отец, заключивший союз с Венецией, Флоренцией и папой римским. Дочь совсем перестала понимать Филиппо Марию. Чтобы навредить зятю, герцог согласился объединиться даже со своим заклятым врагом — Венецианской республикой.
Неприятные сюрпризы преподнес и Евгений IV: он предал Франческо анафеме и расторгнул его кондотту. Понтифик внезапно решил, что предпочитает нанять Никколо Пиччинино, и тут же внес годовую плату за четыре тысячи рыцарей и тысячу пехотинцев, а также вручил своему новому капитану сто тысяч флоринов жалованья. Сфорце ничего не оставалось, кроме как обратиться к антипапе Феликсу V. И вот они заперты в замке Джирифалько, вся Анконская марка залита кровью, а Франческо из последних сил сражается за свои владения.
Больше всего, однако, Бьянку Марию мучили неудачи в зачатии наследника. Хотя нельзя сказать, что они мало старались: Франческо был большим ценителем плотских наслаждений и проводил немало времени в постели с молодой супругой. Бьянка Мария, однако, подозревала, что он посещает и другие альковы. Конечно, точно она ничего не знала, но не удивилась бы, ведь к моменту женитьбы у него уже было пятеро детей от Джованны д’Акуапенденте. Один из них, Тристано, был даже старше самой Бьянки Марии.
Но ей не хотелось изводить себя мрачными мыслями: лучше уж подумать, как поддержать супруга, разделив с ним все тяготы и заботы. Как же она скучала по счастливым дням в Кремоне! Теперь Бьянка Мария слишком хорошо познала кочевую жизнь военных: и пронизывающий до костей холод в походных лагерях, и не оставляющее ни на минуту беспокойство при виде снующих туда-сюда гонцов во время подготовки наступления.
Несколько месяцев назад в Ези Франческо наделил семнадцатилетнюю жену полномочиями регента. В присутствии своих капитанов Антонио Орделаффи, Сигизмондо Мала-тесты и Пьера Бруноро Сфорца поставил супругу во главе Анконской марки, доверив ей управление городом и судьбу жителей. Франческо заявил, что она наверняка справится с ответственным делом, проявив благоразумие, мудрость, великодушие и милосердие. Он также обратился к жителям Анконской марки с просьбой полагаться на Бьянку Марию в период его отсутствия и исполнять все ее указания.
Этот жест наполнил гордостью юную супругу, и она с величайшим рвением взялась за исполнение новых обязанностей в ожидании возвращения мужа. Вернувшись с новыми солдатами, которых ему предоставил антипапа Феликс V, Сфорца забрал жену с собой и отправился в Джирифалько. Однако Бьянка Мария выбилась из сил, и мысль о том, чтобы провести еще несколько месяцев в гуще военных действий, в постоянном страхе все потерять, приводила ее в ужас. У них не осталось ни гроша; Бьянке даже пришлось продать столовое серебро, чтобы прокормить и так уже немногочисленных слуг. Просить чего-то для себя она даже не пыталась, зная, что все собранные налоги уходят на военные расходы.
Девушка посмотрела на Перпетую — свою верную камеристку, которая ответила госпоже взглядом, полным тепла и нежности.
И вот мы снова ждем очередного сражения, моя дорогая подруга, — сказала Бьянка Мария. — До чего же невыносимо это ожидание! Все настроены против Франческо, и я уже не верю, что он сможет снова выйти победителем.
— Мужайтесь, ваша светлость, еще не все потеряно, я точно знаю, — ответила Перпетуя. — Не сомневаюсь, что ваш супруг сражается не жалея сил. А ведь все называют его лучшим военачальником наших дней! Не сомневайтесь, он скоро одолеет Пиччинино, и вы должны верить в него.
— Вы правы, Перепетуя, но как же тяжело бездействовать и ждать! Клянусь, лучше умереть. А хуже всего, что мое чрево по-прежнему пусто! Я совершенно никчемна.
— Не говорите так, ваша светлость, на свете нет никого добродетельнее и усерднее вас. И ваш супруг отлично это знает.
— Наверное, — согласилась Бьянка Мария, — но я
