Семь престолов - Маттео Струкул
— Если мне придется уехать вместе с моим войском…
Бьянка Мария перебила супруга:
— Мессер, вижу, вы еще плохо меня знаете. Я последую за вами, куда бы вы ни отправились. Я прекрасно держусь в седле, да и мечом владею не хуже мужчины.
Франческо Сфорца пораженно посмотрел на нее:
— В самом деле?
— Испытайте меня, — предложила она.
Кондотьер взглянул в глаза супруги. Они пылали отвагой.
— Это ни к чему, возлюбленная моя: то, что я вижу, говорит о вашем мужестве лучше любой битвы.
ГЛАВА 50
ЗАДЕЛ НА БУДУЩЕЕ
Венецианская республика, палаццо Барбо
Полиссена смотрела на сына и видела в нем будущее своей семьи. Ее брат Габриэле нашел защиту во Флоренции, и дружба с Козимо де Медичи должна была помочь ему рано или поздно вернуться в Рим. Тем временем родство с папой пошло на пользу карьере Пьетро: в свои двадцать четыре года сын Полиссены уже был кардиналом-дьяконом. Юноша приехал в Венецию на несколько дней погостить и теперь рассказывал матери о Флоренции, о своих надеждах и планах.
Они вместе сходили на рынок в Риальто, где купили вино и ткани, а потом решили задержаться на небольшой площади неподалеку от церкви Санта-Мария-Матер-Домини. В центре открытого пространства располагался каменный колодец, откуда брали воду многие жители Венеции, а вокруг возвышались величественные фасады домов местной знати. Круглые барельефы на палаццо Дзане, изображающие грифонов и орлов, всегда завораживали Полиссену.
На улице было прохладно, но женщине не хотелось так скоро возвращаться домой. Как обычно в ноябре, воды Венецианской лагуны окрасились в совершенно особенный цвет — искрящийся светло-зеленый, а прохладный воздух нес ощущение свежести.
— Козимо де Медичи верит в лучшее, — заметил Пьетро. — Он считает, что скоро понтифик, ваш брат, сможет вернуться в Рим. По его словам, дни братьев Колонна сочтены, и Вечный город готовится вновь принять в свои объятия истинного духовного главу.
— Мне довелось познакомиться с Козимо де Медичи, он очень умный человек и изощренный стратег, но почему он считает, что Рим готов к возвращению папы?
— Он убедил дядю признать законность притязаний Альфонсо Пятого Арагонского на престол Неаполя. Таким образом, Базельский собор потеряет своего последнего союзника, поскольку Филиппо Мария Висконти, до недавних пор поддерживавший ассамблею епископов, внезапно потерял к ней интерес. Более того, объединение Греческой и Римской церквей, произошедшее во Флоренции в прошлом году при живом содействии все того же Медичи, дополнительно укрепило положение понтифика и ослабило концилиаристов. Ну и наконец, Крестовый поход против турок-османов сыграл важную роль. На нашей стороне выступили лучшие силы Венгрии: король Владислав Третий Варненчик и воевода Трансильвании Янош Хуньяди, а также правитель Сербии Георгий Бранкович и господарь Валахии Мирча Второй. Христиане одерживают одну победу за другой, а понтифик, ваш брат, пообещал привлечь венецианский флот! Из Флоренции, при поддержке Медичи, дядя наконец смог заняться внешней политикой, что было недоступно для него в Риме.
Полиссена улыбнулась:
— Значит, вы теперь разбираетесь в политике?
— Яне хотел…
— Не смущайтесь, Пьетро, я просто шучу. Конечно же, вы разбираетесь в том, о чем говорите. И при поддержке Флоренции и Венеции Габриэле действительно может вернуться к руководству Святым престолом.
— Он скучает по вам, матушка.
— Именно поэтому я намерена поехать во Флоренцию вместе с вами.
— В самом деле?
— Ну конечно! Габриэле уже вынес немало страданий: достаточно вспомнить, как Венеция отвернулась от него в тот момент, когда ему особенно была нужна помощь. Тогда я при первой же возможности приехала к нему во Флоренцию. Но с тех пор прошло слишком много времени; думаю, сейчас я снова нужна брату. А еще мне хочется поговорить с ним кое о чем.
Пьетро удивился загадочному тону Полиссены, но лишь на мгновение. Юноша хорошо знал, что от матери можно ждать чего угодно. Эта женщина не привыкла ждать: скорее, она сама направляла ход событий. А когда Полиссена выбирала подобный тон, было ясно, что у нее появился очередной план, и сын сразу это чувствовал.
— И о чем вы хотите поговорить с дядей? Поделитесь со мной?
— Почему бы и нет. Такие планы нужно разрабатывать заблаговременно. Я рассказывала вам, как однажды, много лет назад, встретилась с кардиналом Антонио Панчьерой в церкви Сан-Николо-деи-Мендиколи?
— Нет, никогда.
— А знаете, что толкнуло меня на этот шаг?
— Матушка, вы решили загадывать мне загадки?
— Возможно.
— Так что же это за планы, которые нужно было разрабатывать заблаговременно? — с нетерпением спросил Пьетро.
— Сейчас я все вам объясню. Пойдемте в сторону дома? — предложила Полиссена.
— Конечно.
Как только они сделали несколько шагов, мать внимательно посмотрела на Пьетро:
— Вы станете папой римским, сын мой!
Юноша утратил дар речи. Справившись с удивлением, он возразил:
— Не может быть!
— Напротив, — отрезала Полиссена. — Вы возглавите Святой престол, поверьте! Как и ваш дядя. И как мой дядя до него. Знаете, почему вы лучший кандидат на этот пост, Пьетро? По трем причинам. Вы венецианец, а значит, гражданин самой могущественной республики нашего времени. Вы происходите из рода, который уже добивался папской тиары вопреки сомнениям завистников. Когда вашего дядю Габриэле единогласно избрали понтификом, он сам удивился больше всех; никто не верил, что ему действительно удастся выиграть выборы. И все-таки…
— Ему удалось, — поторопил мать Пьетро.
— Именно. Ну и наконец, важное преимущество состоит в том, что родственные узы между вами тремя не очевидны на сторонний взгляд. Григорий Двенадцатый носил фамилию Коррер, ваш дядя Кондульмер, ну а вы Барбо. Три фамилии, три разные династии. Нам, венецианцам, нужно соблюдать осторожность, поскольку Рим втайне ненавидит всех нас. Зато мы умеем находить могущественных союзников. Вот и теперь благодаря дружбе между вашим дядей и Козимо де Медичи мы можем рассчитывать на мощную поддержку на следующих выборах. Так что, сын мой, как я уже сказала, вы будете папой. Возможно, нескоро, ведь мой брат, слава богу, пребывает в добром здравии, но начинайте постепенно привыкать к этой мысли и учитесь рассуждать как лидер, поскольку рано или поздно вы станете им. И запомните, Пьетро: семья и кровные узы — единственное, что имеет значение в этом мире.
Всю оставшуюся дорогу домой сын Полиссены Кондульмер пребывал в глубокой задумчивости. Разговор поразил его. Пьетро был уверен, что хорошо знает мать, но в тот день Полиссена открыла ему новые стороны своего характера. Конечно, юноша и раньше понимал, что она необыкновенная женщина, но никогда не задумывался о том, какая в ней скрывается железная воля.
Пьетро пообещал себе, что оправдает ее ожидания.
