Семь престолов - Маттео Струкул
Картина, обнаруженная в полуразрушенной церкви, потрясла всех до глубины души. Люди выбегали обратно с радостными криками: священное распятие, хранившееся в табернакле, не пострадало. «Христос уцелел!» — восклицали анжуйцы. Иисус наклонил голову вправо, а раньше она была устремлена к небу. Ноги Спасителя, до того вытянутые прямо, оказались согнуты, будто он подвинулся, стараясь избежать снаряда, разрушившего часть церкви.
Это чудо, явление Божьей воли, лишило дара речи как осажденных, так и нападающих. Альфонсо осенил себя крестным знамением. Его брат вздумал стрелять по церкви, перейдя все разумные границы. Для чего нужны такие сражения, в которых попирается самое святое? Неужели они утратили последнюю честь, чувство собственного достоинства? Но Пьетро не собирался терять завоеванный район, а потому продолжил стрелять по собору.
Не веря своим глазам, Альфонсо вскочил в седло и что есть мочи помчался в сторону Себето — туда, откуда его брат посылал смертоносные снаряды в сторону Санта-Мария-дель-Кармине. Надо было остановить это злодейство, иначе Господь беспощадно покарает святотатцев.
Альфонсо гнал своего коня, будто за ним неслась тысяча чертей. Нужно успеть, пока еще не поздно! Короля Арагона охватило тяжелое предчувствие.
Он был уже совсем близко и различал силуэты своего брата и его людей, стоявших на укреплении.
И в этот момент случилось непоправимое. Сначала раздался удар грома. Потом прямо на глазах Альфонсо, несшегося галопом на расстоянии в какую-то четверть лиги, Пьетро и все стоявшие рядом с ним взлетели в воздух. Земля под ними взорвалась гигантским фонтаном камней и обломков, несших ранения и смерть.
А потом вокруг воцарилась невероятная тишина. Укрепления, на котором секунду назад располагался Пьетро, больше не существовало: на его месте было месиво из грязи и человеческих тел.
Альфонсо остановил коня.
* * *
Когда король открыл глаза, в горле стоял ком, а сердце колотилось, вторя ритму копыт лошади, несущейся галопом. Аьфонсо сел на кровати, с трудом переводя дыхание. Снова этот кошмар, снова картины той ужасной трагедии.
Короля Арагона била дрожь; воспоминания о дне смерти брата не покидали его. Ночь за ночью повторялся все тот же мучительный сон.
А Неаполь по-прежнему стоял у него перед глазами — величественный и в то же время недоступный. Город будто насмехался над ним, никак не давая себя одолеть. Он потребовал у Альфонсо великую жертву — жизнь брата. И король ничего не смог сделать, чтобы спасти Пьетро.
Теперь в его сердце навсегда поселилась боль. И страх. И скользкое, противное предчувствие очередного поражения.
ГЛАВА 49
ФРАНЧЕСКО И БЬЯНКА МАРИЯ
Миланское герцогство, Кремона
Франческо смотрел на свою молодую супругу с искренним любопытством и удивлением. Он никак не ожидал, что она окажется настолько зрелой. Но Бьянка Мария была так мила и одновременно так игрива в эти дни, что совершенно его очаровала.
Сейчас молодожены прогуливались, держась за руки, за городской стеной Кремоны. Еще со дня свадьбы здесь шли праздничные гулянья: поляна пестрела яркими палатками торговцев, повсюду наливали вино и жарили аппетитное мясо на вертелах. Был там и кондитер, предлагавший медовые турроны[17] самых причудливых форм, засахаренный имбирь, леденцы, булочки и горы печенья из марципана.
Местные завсегдатаи, жители города и гости, приехавшие на свадьбу, — все послушно выстраивались в очередь, ожидая возможности попробовать аппетитные лакомства.
Франческо с гордостью смотрел на знамена, развевающиеся в воздухе: красно-серые флаги Кремоны, стяги Сфорца со львом на задних лапах, а также полотнища с голубем в центре солнечного диска — в честь Бьянки Марии. По небу тянулись первые бледные лучи утреннего солнца.
— Каким все кажется прекрасным и незыблемым, словно счастье этих дней может длиться вечно, — заметил Сфорца.
— Но что-то беспокоит вас, мессер, не так ли?
Кондотьер вопросительно поднял бровь. Неужели супруга видит его насквозь? Он для нее открытая книга? Франческо вновь был совершенно сражен.
— Дорогая моя, неужели вам так легко понять, о чем я думаю? — спросил он.
Бьянка Мария улыбнулась:
— Мы встретились лишь несколько дней назад, но, поверьте, я выросла в ожидании этого дня. Можно сказать, единственной целью моего существования было стать вашей женой. Пусть пока нельзя сказать, что я знаю вас лучше всех, но я хорошо понимаю, что поведение моего отца кажется вам подозрительным, если не враждебным. И если мне следует дать ответ на ваши сомнения, то могу сказать лишь одно: к сожалению, у вас есть все основания не доверять герцогу. Возможно, вы еще не знаете, Франческо, но сегодня утром мне сообщили, что отец вызвал Никколо Третьего д’Эсте к себе во дворец Порта-Джовиа. Эти двое с недавних времен крепко сдружились. Конечно, я не могу быть уверена, что отец хочет заменить вас Никколо, но за последние годы герцог так часто менял свои решения, что я больше не узнаю его.
— Для дочери непросто произнести подобные слова.
— Это правда. Но я уже давно не позволяю дочерней любви мешать бесстрастному взгляду на вещи. Теперь я ваша и буду верна только вам. А верность имеет множество проявлений. Если однажды мне придется выбирать между отцом и вами, знайте, что у меня не будет сомнений. И если думаете в ближайшее время ехать в Милан на встречу с герцогом, я бы посоветовала вам соблюдать осторожность и лучше отправиться в Венецию. Вне всяких сомнений, Филиппо Мария что-то замышляет. Хоть он наконец и позволил нам обвенчаться, не надейтесь, что свадьба изменит его кровожадные намерения, причем не только по отношению к вам. Мой отец воюет против всего мира.
Франческо остановился и взял Бьянку Марию за руки. Он внимательно посмотрел ей в глаза и прочел там искренность и невероятную решимость. В этот раз фортуна действительно улыбнулась кондотьеру, подарив ему супругу, отличающуюся не только красотой, но и мужеством вкупе с мудростью. Сфорца подхватил нареченную и закружился ее в объятиях. Бьянка Мария казалась легкой и хрупкой, словно птичка, но внутри нее скрывались решимость и железная воля.
Перед глазами молодой женщины пестрым хороводом замелькали белые облака на голубом небе, бегающие по лугу дети, городская стена, палатки торговцев, разноцветные флаги.
Наконец Франческо опустил ее на землю и нежно поцеловал, любуясь красотой молодой жены. Белоснежная кожа Бьянки Марии и ее светлые глаза, похожие на прозрачные драгоценные камни, завораживали капитана.
— Все, что вы сказали, совершенно верно, но все же я не намерен так скоро расставаться с вами, мадонна, — игриво сказал он.
— В
