Табал - Андрей Евгеньевич Корбут
Он не был уверен, что поступает правильно, выдвинув на столь высокую должность молодого вавилонянина, приверженца его младшего сына Ашшур-аха-иддина.
«Но что, если это уравновесит чашу весов, — думал царь. — Коль скоро, и это вопрос решенный, Арад-бел-ит станет моим соправителем».
И пока это было лучшее решение, которое нашел Син-аххе-риб для Ассирии в качестве компромисса.
— С его рвением, близостью к вавилонской знати и ясным умом он многого сможет достичь, — поддержал царя Мардук-нацир.
Тем временем Ашшур-дур-пания, оказавшись не у дел, нашел взглядом царицу, едва заметно кивнул ей и отступил за колонны. Закуту сказала жрецам, что ненадолго оставит их, и, ласково улыбаясь гостям, пересекла тронный зал, а затем вдруг как будто растворилась в толпе.
В условленном месте, в небольшой тайной комнате, ее уже ждал кравчий.
— Моя царица…
— Говори, что и как. У нас не много времени, я не хочу, чтобы наше отсутствие кто-нибудь заметил. Ты встречался с Бальтазаром?
— Да, моя госпожа. Все идет по плану. Восстание в Табале может вспыхнуть в любой момент. В Бар-Бурруташе мы сумели привлечь на свою сторону почти всю местную знать. Они горят желанием взяться за оружие.
— Тогда успокой их, — нервно откликнулась на это царица.
Ашшур-дур-пания поклонился:
— Разумеется, моя госпожа. Никто не сделает и шага без твоего приказа. Я лишь хотел сказать о том, что настроения там целиком на нашей стороне.
— Не забывай о том, что Арад-бел-ит приходится зятем царю Табала. И если мы начнем сейчас, то он, без сомнения, примет сторону своего родственника. Подождем до весны. Все может измениться после того, как разрешится от бремени Шарукина. Нам это восстание нужно не для того, чтобы Арад-бел-ит его подавил, а для того, чтобы увяз там надолго, потерял свою честь и право на трон… Что в остальных городах?
— Завтра я отправляю в Тарс[31] два каравана, груженых оружием. Нам удалось подкупить местного начальника внутренней стражи. Он все и спрячет. В Каратепе Бальтазар ведет переговоры с командиром гарнизона. У нас есть способ на него надавить. Он растратил жалованье своих воинов за несколько месяцев, все проиграл в кости.
— Много?
— Почти пять талантов золота. Тамкар Эгиби обещал с этим помочь.
— Эгиби посвящен в наши планы?
— Не полностью.
— Что ты ему обещал?
— Благосклонность твоего сына Ашшур-аха-иддина. И не сомневайся, царица, этого будет вполне достаточно, чтобы Эгиби подмял под себя всех менял[32] Ассирии.
— Главное — будь начеку. Приставь к нему надежного человека, который убил бы его по первому приказу.
— Уже. Он следит за каждым шагом Эгиби.
— Хорошо. Продолжай.
— В Адане все боятся даже своей тени. Там мало оружия, еще меньше людей, готовых за него взяться. Местный начальник внутренней стражи поставлен недавно и поэтому проверяет каждый караван, чтобы в город не попало ничего недозволенного. Этого человека придется убить; будет несложно, главное, чтобы тот, кто придет ему на смену, оказался покладистее.
Закуту это встревожило:
— Нет, нет… никаких подозрительных смертей. Адана важна, но если речь идет о том, чтобы поставить под удар все восстание… Надо придумать что-нибудь похитрее.
— Как прикажешь, моя госпожа.
— Маркасу?
— Все готово. Достаточно одной искры.
— Мы начнем в день весеннего равноденствия…
Закуту вспомнила о том, что так беспокоило ее весь вечер:
— А что будем делать с этой молоденькой шлюшкой из Тиль-Гаримму?
— Можно попытаться ее отравить, — неуверенно предложил Ашшур-дур-пания. — Только не знаю, удастся ли мне уговорить Мар-Зайю. Он умен и осторожен, вряд ли захочет обратить против себя гнев царя, который облачил его таким доверием.
— Ты не думал, почему писец так внезапно переметнулся на нашу сторону?
— Нет ли у него цели выведать наши планы? Не знаю.
— Тогда от него лучше избавиться, — нервно сказала царица. — Он никогда мне не нравился. Как только он умрет, мы покончим и с принцессой. Займись этим, мой дорогой Ашшур-дур-пания… Нам пора вернуться к гостям…
18
История, рассказанная писцом Мар-Зайей.
Двадцатый год правления Син-аххе-риба
— Кто ты? — первое, о чем спросила Марганита, придя в себя.
Я вздрогнул, услышав ее голос, и беззвучно заплакал. Надежда едва не оставила меня.
Три дня она металась в бреду, бессвязно выкрикивала какие-то слова, билась в судорогах, закатывала глаза, тяжело и прерывисто дышала — или хватала ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, и вдруг затихала.
Отсроченная казнь через повешение.
Я вытащил ее из петли в последний миг: ее тело уже сотрясали конвульсии, а сознание отлетало в мир иной. Еще немного — и было бы поздно.
Чтобы ухаживать за ней, я вызвал из дома Элишву.
Кому еще я мог довериться, как не родной сестре.
Три дня Марганита находилась между жизнью и смертью, пока боги не вняли моим молитвам и не вернули мне самое бесценное сокровище.
Слезы?.. Это были слезы счастья…
— Где я?.. Кто ты? — она не узнала меня.
Я назвал ее по имени, сказал, что она в моем доме и ей ничто не угрожает.
— Меня зовут Марганита? — переспросила она.
Я ужаснулся: что стало с ее памятью? Что помнит это несчастное создание о своей жизни? Что знает о себе?..
Да… Так все и было: сначала я испугался случившегося, а потом поверил, что это к лучшему. Любовь эгоистична.
Элишва привязалась к своей подопечной. Марганита ответила взаимностью. Кто мог бы подумать, что они так быстро станут… даже не подругами — любящими сестрами! Принцесса словно начинала жизнь с чистого листа. Я не рассказывал Элишве, кто эта девушка, как она ко мне попала и почему пыталась покончить с собой. Марганите же отвечал: придет время, и ты все узнаешь. Ее братьев на время отправили в мой дом в Ниневии, к дяде Ариэ. Пока их для принцессы не существовало, мне казалось, так будет лучше.
Разумеется, все произошедшее мне пришлось скрыть от Арад-бел-ита. Но теперь я с еще большей тревогой ждал того дня, когда Син-аххе-риб вспомнит о моей пленнице.
Минул месяц после того, как Марганита пыталась покончить с собой. Поздно вечером я возвращался домой из царского дворца. Мар-Априм немного проводил меня. После известных событий мы сблизились, часто встречались, общались, но друзьями так и не стали. Со мной, как и со всеми другими, раббилум держался всегда высокомерно, а я, в свою очередь, никогда не склонен был доверять людям его сословия.
Он пригласил меня на охоту. Я ответил, что буду ему только обузой,
