Легионер. Книга третья - Вячеслав Александрович Каликинский
Дитятева бросила на Карла быстрый взгляд и пожала плечами:
— Ну, если это не слишком личное — пожалуй!
— Ну, тогда слушайте!
Ландсберг пересел поближе к пылающей печке, взглядом спросил разрешения закурить сигару и, глядя в огонь, начал свой рассказ.
Ретроспектива-7
На вершине холма, венчающего правый берег Рейна, всадник тяжело соскочил с коня. Смахнул полой синего плаща с черным крестом на спине пыль с огромного валуна и устало присел на него, оперев руки на рукоять длинного меча. Взгляд светлых глаз уперся в некогда недостроенную, а теперь уже полуразвалившуюся стену замка. Человек не шевелился, даже не моргал тяжелыми веками.
В такой неподвижности Иоганн Ландсберг мог пребывать часами. И за это удивительное свойство его называли Иоганн Каменный, или Скала. Он обычно не обращал внимания на грубые шутки — или просто не слышал их, глубоко задумавшись о чем-то своем. Было о чем задуматься Каменному Иоганну и сегодня.
Шесть долгих лет Ландсберг вместе с другими рыцарями провел в далеком южном походе по повелению своего сюзерена, и вот только вчера вернулся сюда, в Вестфалию. В место, которое считал своим родовым гнездом. Нерадостным был поход, нерадостным стало и возвращение Каменного Иоганна. Замок, который должен был стать родовым гнездом Ландсбергов, не только не был достроен, но был пуст и нес печать разрухи. Вчера Каменный Иоганн нашел в его развалинах лишь нескольких бродяг, жаривших на костре украденную курицу. Одному из бродяг Ландсберг успел походя размозжить голову, остальные в страхе убежали. Деревенский пастух, пасший неподалеку общинный скот, рассказал вернувшемуся рыцарю короткую и грустную историю того, что здесь случилось.
Гуго Ландсберг недолго оставался здесь после того, как старший брат отправился в поход. С двумя слугами подался далеко на восток, где жили русичи: там он надеялся получить сытую и спокойную службу. Многие другие рыцари и до него уезжали на восток, и, по слухам, все получали у русских князей земли и деревни. Гуго обещал матери и жене старшего брата скоро вернуться, да так и сгинул где-то. Впрочем, проезжие купцы недавно рассказывали, что Гуго Ландсберг жив и здоров, пожалован имением и деревнями где-то на северных рубежах Московии и не хочет возвращаться на Рейн.
А вот с семьей Ландсберга — его матерью, женой и тремя детьми все было плохо.
Пастух, дрожа от страха, поведал рыцарю, что стылой и снежной зимой голодная чернь совершила набег на недостроенный замок Ландсбергов. Мужичье перебило его слуг, прикололо вилами к воротам старуху-мать, а его жену и детей поначалу заперли в подвале. Несколько дней чернь пировала в кладовых замка, и в конце концов надругалась над Луизой, женой Каменного Иоганна, отчего та вскоре сошла с ума и бросилась вниз головой с самого высокого участка недостроенной стены. Старой служанке Ландсберга вместе с его малыми детьми удалось бежать от черни в деревню. Там, в доме священника, они пережили страшные дни и дождалась королевской дружины. Рыцари согнали всех мужчин на деревенскую площадь и повесили за бунт каждого второго — как будто это могло вернуть мертвых! Служанка же с детьми Иоганна вскоре куда-то исчезла — по слухам, увела их куда-то на юг, откуда и сама была родом.
И опустело родовое гнездо Ландсбергов. Почти шестнадцать лет назад отец братьев, умирая, оставил им тяжелый медный котел с золотом, накопленным в боевых походах. Он взял с сыновей клятву построить здесь, на высоком берегу Рейна, родовой замок. Десять лет скрипели телеги деревенских мужиков, свозя сюда огромные валуны с далеких каменоломен. Десять лет мастера под руководством зодчего возводили стены замка. По прикидкам братьев, для окончания постройки надо было еще лет десять-пятнадцать. Но сюзерен совершенно не вовремя увидел как-то очередной вещий сон, и вскоре повелел своим верным рыцарям собираться в новый поход, снова освобождать от неверных Гроб Господень.
Иоганн, разделив золото из отцовского котла, отвез половину в королевский дворец и упросил освободить от похода младшего брата. Гуго во исполнение священной клятвы должен был достраивать замок. А Каменный Иоганн ушел в крестовый поход и не закопал в тайное место оставшееся золото Ландсбергов, как делали все его предки. Послушавшись приятеля по прозвищу Большой Петер, он отдал золото на сохранение и в рост ростовщику. Многие рыцари, уезжая в боевые походы, все чаще стали не закапывать где-нибудь нажитое, а отдавать золото в рост. Это, впрочем, не мешало им по-прежнему считать ростовщичество грязным занятием, недостойным благородных людей.
Сюзерен вскоре нарушил данную Иоганну клятву не трогать его брата и, отправляя в Палестину второй отряд рыцарей, повелел Гуго встать под свои знамена. Тогда-то Гуго и подался к русичам, оставив не только семью старшего брата, но заодно бросив и строительство замка. Деревенское мужичье, шесть дней в неделю трудившееся на каменоломнях и вывозке валунов, обнаглело, стало дерзким и перестало слушаться мастера-строителя.
Перестали скрипеть телеги, а кучи валунов, навезенных для строительства, сначала поросли травой, а потом стали растаскиваться тем же деревенским мужичьем для сооружения дамб, запруд и прочих деревенских надобностей. А потом случились несколько неурожайных годов подряд, и голодная чернь стала алчно поглядывать на жилище своего господина.
Сейчас, неподвижно сидя у развалин, Каменный Иоганн ощущал в душе страшную тяжесть, пустоту и безысходность. Что толку, если сейчас его оруженосец и слуга Ян принесет сюда золотые монеты? Наверное, их окажется достаточно на то, чтобы нанять новых зодчих и достроить замок — но хватит ли у него самого сил и времени на возведение родового гнезда? А самое главное — кого он введет в замок, кто будет его наследниками? И почем знать, не привидится ли вновь сюзерену новый вещий сон? И не пошлет ли он снова герольдов собирать рыцарей в неведомые края, неведомо зачем?
За спиной у Каменного Иоганна тоненько звякнуло железо удилов. Конь, перестав щипать траву, поднял голову и пристально глядел на дорогу в деревню, на которой возникло далекое облачко густой желтой пыли. Ландсберг, сколько ни пытался, не мог разглядеть никого, но не сомневался в том, что его конь чует Яна.
Странным он был, этот слуга Каменного Иоганна с таким трудным именем, что он и не пытался никогда его выговорить и называл по-своему, Яном. Слуга был нехристем-язычником с далекого моря, которое тамошние обитатели называли Мертвым. У него была оливково-желтая кожа, курчавая шапка волос и дар
