Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
– Я распорядился, чтобы крещение состоялось в понедельник вечером, – сообщил он. – Из-за чумы я ограничил число гостей, но все будет обставлено с подобающей церемониальной помпой. Крестными отцами будут архиепископ Кранмер, а также герцоги Норфолк и Саффолк. Мария, вы согласны быть крестной матерью?
Мария почувствовала прилив гордости.
– Конечно, сир! Это большая честь для меня, – ответила она.
Она постаралась скрыть свое отношение к Кранмеру. Если ее подозрения на его счет были верными, дай ему шанс – и он заразит юного Эдуарда протестантской ересью. И поведет его по неверной реформистской дорожке, в прямо противоположном направлении от всего того, во что верила она сама. Что ж, в ее лице архиепископ найдет достойного противника, так как она постарается этого не допустить. Она собиралась любить и защищать своего новорожденного братика, а также следить за тем, чтобы его воспитывали в правильном духе.
* * *
Несмотря на ограниченное число гостей, на крещении принца присутствовало около четырехсот человек. Вечером в понедельник, уже ближе к полуночи, Мария обогнула формирующуюся во дворе процессию. Дрожащие огни бесчисленных факелов озаряли тьму, отбрасывая теплое сияние на шелка, атлас и парчу. Мария направлялась в покои королевы, где в аванзале присоединилась к Кранмеру, Норфолку и Саффолку.
Они ждали молча, и Мария чувствовала, как растет напряжение. Кранмер наверняка знал, что она о нем думает, а Норфолк определенно помнил, как угрожал разбить о стену ей голову, пока она не станет мягкой, точно печеное яблоко, – подобные вещи не забываются. Что касается Саффолка, он был в числе тех, кто принуждал покойную королеву Екатерину к подчинению. Мария облегченно вздохнула, когда дверь отворилась и их провели в комнату, где на богато украшенной кровати лежала Джейн; ее распущенные волосы свободно падали на плечи, накрытые отороченной горностаем темно-красной мантией. Мария первой из крестных родителей поздравила короля. Он сидел возле кровати в роскошном кресле и с гордостью демонстрировал своего сына, лежавшего в просторной парадной колыбели.
Мария была счастлива видеть, что леди Эксетер, которая всегда была им с матерью хорошим другом, играет в этой церемонии важную роль. Когда эта добрая женщина взяла принца на руки и высоко подняла в воздух, король накинул младенцу на плечи бархатную мантию с длинным шлейфом. Эдуард, уже окончательно проснувшийся, вел себя исключительно примерно, словно осознавая торжественность момента. Уложив младенца на подушку, леди Эксетер понесла его к двери; герцог Норфолк поддерживал голову ребенка, герцог Саффолк – ноги, а граф Арундел нес шлейф мантии. Мария с Кранмером следовали за ними.
Во дворе четверо джентльменов личных покоев короля развернули над головой принца балдахин из золотой парчи, после чего младенца торжественно понесли во главе процессии в Королевскую часовню. Мария мельком увидела среди других послов Шапюи, который тотчас же растворился в блестящей толпе гостей. Елизавета тоже была здесь. Малышку нес на руках брат королевы Эдвард Сеймур, лорд Бошан. Мария шла за ними в сопровождении свиты придворных дам.
В Королевской часовне архиепископ Кранмер окрестил принца в покрытой позолотой серебряной купели, установленной на возвышении, задрапированном золотой парчой. Певчие исполнили «Te Deum», прозвучали трубы, затем герольдмейстер ордена Подвязки прокричал:
– Господь, в своем могуществе и безграничной милости даруй благую и долгую жизнь истинно возвышенному, истинно непревзойденному и благородному принцу Эдуарду, самому дорогому и любимейшему сыну нашего грозного и милостивого господина, короля Генриха Восьмого!
По окончании обряда крещения принца торжественно отнесли обратно в спальню королевы. Мария, державшая за руку Елизавету, шла следом, за ними тянулась вереница почетных гостей.
Леди Эксетер отдала младенца королеве, и та благословила его. Затем ребенка взял король и, рыдая от счастья, благословил его во имя Господа, Девы Марии и святого Георгия. В результате маленький принц раскапризничался, и его унесли в детскую, а гостям подали прохладительные напитки. И только под утро последние гости, поцеловав руки королю и королеве, наконец разошлись.
* * *
– Мария, скорее сюда! – В дверях стоял ее отец с вытаращенными от ужаса глазами. – Джейн умирает!
И не успела Мария открыть рот, как отец исчез, но она сразу побежала за ним по освещенным факелами галереям в покои королевы. А оказавшись там, увидела, что лежавшая в постели мачеха практически не дышит.
– Матерь Божья! – в отчаянии воскликнул король. – Джейн! Джейн!
У постели умирающей с расстроенным видом стояли придворные врачи.
Джейн почти не могла говорить. Дыхание ее было редким и прерывистым.
– Эдуард, – прошептала она.
– Может, я принесу сюда принца? – спросила Мария.
– Нет, мадам. Мы не можем брать на себя такой риск, – ответил доктор Чамбер.
– Нет никакого риска. Будь здесь хотя бы малейший риск инфекции, меня бы тут не было. Принесите ребенка. – Голос короля дрогнул и перешел во всхлип.
– Я сейчас его принесу. – В спальне королевы внезапно появился Кромвель и тут же исчез.
Джейн открыла глаза и, с трудом приподняв слабую руку, с испуганным видом показала на противоположную стену.
– Что она делает? – спросил король.
– По-моему, она бредит, – с трудом сдерживая слезы, ответила Мария.
Они опустились на колени, и епископ Карлайла в последний раз причастил Джейн, помазал ее освященным маслом и отпустил ей грехи. Все это время король держал жену за руку, сотрясаясь от неконтролируемых рыданий.
Тем временем вернулся Кромвель с сонным Эдуардом на руках:
– Все собрались в Королевской часовне. Если молитва может спасти ее милость, она не должна умереть.
– В нашей стране еще не было более популярной женщины, – заметила Мария.
– Сир, я послал за герцогом Норфолком, чтобы помочь в управлении, пока ваша милость занята здесь. Я предупредил его, что, к сожалению, маловероятно, что наша добрая госпожа выживет. – Голос Кромвеля дрогнул.
Кто бы мог подумать, что он так любил Джейн?!
– Боже мой, как мне ей помочь?! – воскликнул король. – Вся моя власть не стоит и ломаного гроша. Я теряю свое главное сокровище и ничего не могу сделать! О моя дорогая, не покидай меня! – Он с рыданиями рухнул на пол, судорожно сжав пальцы жены.
Кромвель положил младенца возле Джейн. Отчаянно ловя ртом воздух, она попыталась поднять руку, чтобы благословить сына, но не смогла. Мария беспомощно смотрела, как ее дорогая подруга покидает этот мир. Король, не скрываясь, рыдал навзрыд.
* * *
Во всех уголках страны стоял громкий плач по усопшей королеве. Марию до глубины души потряс вид безжизненного тела на кровати. Воистину душераздирающее зрелище. Но тяжелее других смерть королевы перенес король. Мария еще никогда не видела его в таком угнетенном состоянии. Он удалился в свои покои, отказываясь кого-либо принимать.
