Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
– Это определенное достижение, – сердечно, хотя и не без толики осторожности, отозвалась Джейн.
– Только представьте, настоящий кардинал в нашей семье! – воскликнула леди Солсбери. – Но, боюсь, король будет недоволен.
Королю определенно это не понравится, подумала Мария. Он считал отъезд Реджинальда в Рим дезертирством и предательством.
– Я не стану говорить об этом отцу, – сказала она.
– И я тоже, – отозвалась Джейн.
– Он рано или поздно обо всем узнает, – нервно заметила леди Солсбери. – И я опасаюсь его реакции на трактат, который Реджинальд составляет по поводу Великого дела. Вы, наверное, помните, что король в свое время попросил Реджинальда его написать. Боюсь, трактат не слишком комплиментарный по отношению к покойной королеве.
– Сейчас это уже не имеет значения. – Джейн потерла спину. – Его милость не сказал о ней ни одного доброго слова.
Но, как оказалось, это имело значение. Вскоре после того разговора как-то раз поздно вечером в дверь апартаментов Марии постучали. Мария, которая засиделась за написанием писем, послала одну из своих придворных дам узнать, кто там.
Это была леди Солсбери. Ее худое лицо опухло от слез.
– Ох, моя дорогая! – упав в объятия Марии, всхлипнула она. – Случилось нечто ужасное.
– Присядьте, – пригласила ее Мария. – Расскажите, в чем дело.
– Король прочел трактат Реджинальда. И страшно разгневался. Меня вызвали в Тайный совет. Оказывается, Реджинальд высказывался против брака его милости с леди Анной в совершенно недопустимых выражениях, и моему сыну крупно повезло, что он находится в Риме вне пределов досягаемости короля. Господь свидетель, лорды вели себя просто ужасно! Они обращались со мной будто с преступницей, словно я виновата, что родила такого сына. Я не сомневаюсь, если бы Реджинальд был здесь, то определенно лишился бы головы. Король не уважает кардиналов. Это стало понятно после того, как он казнил кардинала Фишера. – Не выдержав, она жалобно разрыдалась.
Мария нежно обняла несчастную женщину:
– Вот увидите, гнев отца скоро остынет.
Леди Солсбери в отчаянии покачала головой:
– Нет. Боюсь, нет. Мой сын теперь не сможет вернуться домой. Я больше никогда его не увижу. И я… вынуждена отказаться от него. Они заставили меня написать строгое письмо с осуждением его предательской нелояльности. Да простит меня Господь, я повиновалась… хотя на самом деле должна была похвалить его за откровенность.
Мария готова была рыдать от жалости к ней.
– Может, мне попросить королеву походатайствовать за него?
– Нет! – горячо воскликнула леди Солсбери. – Король обошелся с ней крайне грубо, когда она умоляла его сохранить монастыри, а прямо сейчас у нее и так забот полон рот. Я не стану беспокоить женщину на сносях. Тем более что толку все равно не будет. Нет, придется смириться и жить с печалью в душе.
* * *
По дворцу разлетелась ошеломляющая новость. Принц! Английский принц! Стряхнув с себя дремоту, Мария услышала крики под окнами своей спальни и шум суматохи. Роды у бедной Джейн длились так долго, что Мария оставила свое продолжительное бдение в личных покоях королевы, где провела последние трое суток в молитвах за успешный исход родов, стараясь не слушать стоны и крики, доносившиеся из-за закрытых дверей спальни. Мария настолько измучилась, что попыталась, не раздеваясь, урвать час-другой для сна, и, конечно, судьба обошла ее стороной.
Одернув платье, Мария прошлась гребнем по волосам, надела чепец и поспешила обратно в покои королевы, где у постели Джейн увидела короля с сыном на руках, а по его щекам катились счастливые слезы.
Мария вгляделась в крошечное личико своего сводного брата.
– Он великолепен! – воскликнула она, сама едва не плача от радости.
Король повернулся к Джейн:
– Дорогая! Как я смогу вас отблагодарить! Вы подарили мне величайшую драгоценность во всем мире – здорового мальчика! Я двадцать семь лет ждал этого момента! Англия наконец-то получила своего наследника, и устойчивость моей династии гарантирована. Теперь мы можем не бояться, что наше королевство будет раздирать гражданская война. – Короля буквально распирало от гордости, он был на седьмом небе от счастья. Посмотрев с обожанием на младенца, он изрек: – Мы назовем его Эдуардом, так как он родился накануне Дня святого Эдуарда Исповедника, нашего королевского святого. Наш сын получит титул герцога Корнуоллского и принца Уэльского. Да благословит вас Господь, Эдуард, мой золотой мальчик! – Король осторожно положил сына в колыбельку, после чего склонился над постелью и с величайшей нежностью поцеловал Джейн. – Тысяча благодарностей вам, моя дорогая, за эту несказанную радость! – Получив в награду от Джейн усталую, но счастливую улыбку, король повернулся к ее придворным дамам. – Пошлите за Кромвелем. Я желаю с ним говорить. Дорогая, я скоро вернусь. У меня неотложное дело.
Мария села рядом с Джейн и взяла ее за руку:
– Я так рада за вас!
– Несмотря на то, что мой ребенок имеет преимущество в наследовании престола? – спросила Джейн.
– И даже несмотря на это! – Мария устремила затуманенный взор на лежавшего в колыбели младенца. – Быть может, получив долгожданного сына, отец с большей охотой возьмется за устройство моего замужества.
– Не волнуйтесь, я постараюсь на него надавить. Он будет счастлив ублажить мать своего наследника.
Тем временем к ним снова присоединился король, у которого по-прежнему был вид триумфатора.
– Я распорядился отправить во все концы королевства герольдов объявить о рождении принца. В соборе Святого Павла, во всех приходских церквях Лондона будут петь «Te Deum». Дорогая, вы по праву заслужили хороший отдых. Я тоже постараюсь поспать, хотя и не уверен, что смогу. Ну а сейчас я должен еще раз взглянуть на своего сына, дабы убедиться, что это не сон!
Когда король склонился над дремлющим младенцем в колыбельке, Джейн взяла мужа за руку:
– Останьтесь со мной. – Подобная интимность вогнала Марию в краску, а повитуха была неприкрыто возмущена, однако Джейн проявила настойчивость. – Я только хочу, чтобы в эту великую ночь вы были здесь, рядом со мной.
– Оставьте нас! – приказал отец. – Я позову, если ребенок проснется.
Мария вернулась в свои покои в приподнятом настроении. Она благодарила Господа за то, что Джейн благополучно прошла через столь тяжкое испытание. И на следующее утро нашла королеву вполне бодрой. Сидя в постели, та подписывала письма и, увидев Марию, сказала:
– Я чувствую себя прекрасно.
И действительно, несмотря на перенесенные страдания, выглядела она хорошо.
Сидевший рядом с ней король светился от счастья.
– Не успеем мы оглянуться, как она уже будет на ногах. А принц очень жадно сосет молоко. Он у нас здоровяк!
На следующий день, зайдя проведать Джейн, Мария снова
