Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
Несмотря на это, Мольтке нашел слова оправдания для творимых германской армией зверств. «Наше наступление в Бельгии действительно сопровождается жесткими мерами, – писал он Конраду фон Гетцендорфу. – Однако нельзя не учитывать, что мы боремся за наше существование, и все те, кто стоит на нашем пути, должны пенять на себя».
Первым на пути у германских войск стоял Льеж. Его укрепления состояли из цитадели и 50-километрового кольца железобетонных фортов (по шести на каждом берегу Мааса), грозивших врагу жерлами 400 орудий. По понятиям военной науки, эти «ворота Бельгии» были неприступны.
Для захвата Льежа была сформирована ударная группировка генерала Отто фон Эммиха (60 тысяч штыков и сабель, 124 полевых орудия).
Вечером 5 августа германские войска подошли к линии фортов Льежа на правом берегу Мааса. Эммих надеялся решить дело внезапной атакой. После короткой артподготовки, не причинившей осажденным никакого вреда, в бой двинулась пехота. Наступающих встретил ураганный огонь бельгийских пушек и пулеметов. Послышался пока еще незнакомый немецким солдатам и офицерам «особенный глухой стук от удара пуль в человеческие тела» (Людендорф). Передовые германские части были полностью уничтожены. Очевидец с бельгийской стороны вспоминал: «Они даже не старались рассредоточиться. Они шли плотными рядами, почти плечом к плечу, пока мы не валили их огнем на землю. Они падали друг на друга, образуя страшную баррикаду из убитых и раненых. Мы даже стали опасаться, что она закроет нам обзор, и мы не сможем вести прицельный огонь. Гора трупов уже стала огромной, и мы думали, стрелять ли прямо в нее или выходить и самим растаскивать трупы… Поверите или нет, эта настоящая стена из мертвых и умирающих позволила немцам подползти ближе и броситься на передние скаты фортов, но им не удалось пробежать и половины пути – наши пулеметы и винтовки разом смели их прочь. Разумеется, мы тоже несли потери, но они были незначительными по сравнению с той бойней, которую мы учинили противнику».
Невозможность преодоления огня вражеской обороны оказалась первым большим сюрпризом этой войны. Но немцев остановили не огромные потери, а наступившая темнота и хлынувший ливень. Тем не менее, после полуночи они возобновили атаки. Потрепанную 14-ю бригаду, потерявшую своего командира, возглавил хладнокровный и не знающий колебаний Эрих Людендорф – прикомандированный к отряду Эммиха обер-квартирмейстер штаба 2-й армии, недавно получивший генеральский чин. Льеж стал его Тулоном[72].
Благодаря оплошности гарнизона одного из фортов, почему-то не поддержавшего огнем своих соседей, германской пехоте удалось просочиться между льежскими укреплениями, внутрь кольца фортов и закрепиться там. Опасаясь окружения, генерал Леман принял решение вывести из Льежа находившиеся там части 3-й дивизии и продолжить оборону крепости силами гарнизонов фортов.
6 августа Льеж подвергся первой в истории бомбардировке с воздуха. Вылетевший из Кёльна «цеппелин L-Z» сбросил на город 13 бомб, от которых погибло девять мирных жителей. Затем по жилым кварталам стали бить германские пушки. Горожане провели бессонную ночь в подвалах своих домов.
Утром 7 августа генерал Эммих послал жене радостную телеграмму: «Ура, мы в Льеже!». Германские части заняли город. Когда Мольтке доложил кайзеру о падении Льежа, тот восторженно расцеловал его. Но сопротивление фортов не было сломлено, и бельгийские газеты каждое утро уверяли своих читателей, что они «будут держаться вечно». Людендорф вернулся в штаб, где по его рекомендации было решено нарастить численность германской группировки в районе Льежа до 100 тысяч человек. К городу также срочно подтягивалась осадная артиллерия – арендованные у австрийцев 305-мм мортиры «Шкода» и две «Большие Берты» – стотонные гаубицы Круппа калибра 420 мм, стрелявшие 820-килограммовыми снарядами на расстояние в 15 километров (свое название эти орудия получили по имени жены Круппа). Воронка от такого взрыва достигала пятиметровой глубины и десяти-двенадцати метров в диаметре.
12 августа сокрушительный огонь этих орудий разворотил бетонные перекрытия форта Понтис, возвестив конец эпохи крепостей. Беззащитность крепостных сооружений перед действием тяжелой артиллерии стала второй ошеломительной новостью Великой войны. В последующие дни форты капитулировали один за другим. Грохот рвущихся снарядов был так ужасен, что бельгийские солдаты доходили до истерики в ожидании следующего взрыва. 15 августа немцы захватили форт Лонсен, где укрывался генерал Леман. Бесстрашный комендант Льежа отклонил предложение о капитуляции. Спустя два часа он был взят в плен в бессознательном состоянии, после того как взрыв склада боеприпасов, куда угодил один из снарядов, уничтожил защитников Лонсена (погибло 350 человек из 400) и превратил укрепления форта в развалины. Утром 16 августа сдались две последние льежские твердыни.
Героическая оборона Льежа сбила график германского наступления незначительно – всего на два-три дня. 18 августа три армии германского правого крыла (1-я – Александра фон Клука, 2-я – Карла фон Бюлова, 3-я – Макса фон Гаузена) начали свой парадный марш через Бельгию. 20 августа немцы заняли Брюссель и расположили гаубицы Круппа под Намюром – последней крепостью, преграждавшей им путь вглубь Франции. Спустя пять дней гарнизон Намюра прекратил сопротивление. Остатки бельгийской армии еще ранее отступили на самый север страны, к Антверпену. Дорога на Францию была расчищена.
IV
Призыв короля Альберта к «согласованным действиям» с Англией и Францией повис в воздухе. Французское командование не придало большого значения активности немцев на левом фланге французской армии. Напрасно генерал Шарль Ланрезак, командующий 5-й армии, расположенной у бельгийской границы, бомбардировал главный штаб тревожными сообщениями об угрожающем скоплении германских войск возле Льежа – его озабоченность считали чрезмерной, а оценочные данные о численности противника (Ланрезак называл цифры от 700 тысяч до двух миллионов человек) – ошибочными. Генерал Жоффр, следуя «Плану № XVII», собирался ударить сапогом по своей половине вращающейся двери. Ни одна дивизия центра и правого крыла не была переброшена из района своего сосредоточения на север. Начавшаяся 9 августа высадка 80-тысячного британского экспедиционного корпуса в Руане, Гавре и Булони добавила французскому командованию спокойствия за свой левый фланг.
С восходом солнца 7 августа, незадолго перед тем, как корпус Людендорфа вошел в Льеж, французские войска на крайней точке своего правого крыла пересекли границу Эльзаса. В Париже полагали, что скорейшее занятие отторгнутой провинции поднимет моральный дух армии и населения. Но энтузиазм от первых успехов быстро сменился горьким разочарованием. К 10 августа немцы отразили натиск французского
