Убитый, но живой - Александр Николаевич Цуканов
– Не боись, Ваня, все будет абгемахт. Мы еще поработаем. Вот тебе и будет мое воспитание.
Он искренне верил, что подучит парня ремеслам мужским. Что кормить его станет по-настоящему, а то совсем худой, шея торчит цыплячья. Когда он так думал, посматривая на сына, то глаза его светлели, а вместе с ними лик его жесткий, горбоносый заметно мягчел. Аркадий огребал сына правой рукой, встряхивал от полноты чувств и совсем не замечал, что тот кривится, пытается отстраниться, потому что ему не интересны эти истории, как он их называл – «помню, однажды». Ваня прикидывал, что сможет сегодня успеть в парк, где кучкуются нижегородские парни, и уже представлял, как они завопят дурашливо, когда он выставит бутылки три вина. Потом можно будет задраться с заполотновскими парнями или навалиться кучей на подвыпивших мужичков. Он шел и прокручивал в голове недавно услышанную песню группы «Битлз» «Естудэй…», перевирая английские слова и мотив, а отец все буровил про какой-то сейнер, треску, адову работу…
После шабашки на кондитерской фабрике Аркадий Цукан устроился на товарный двор такелажником, но проработал недолго. Однажды он тихо в одночасье собрался и уехал, оставив на столе записку с привычным: «Вы простите меня, Аннушка и Ваня. Заехал знакомый якутянин Семен…»
Глава 13
Андре Малявт
Андре Малявт, член Совета директоров бельгийской фирмы «Ноушварц», приехал в Советский Союз для согласования и продления контрактов с восточным отделением «Станкоимпорта» и Министерством путей сообщения.
В «Станкоимпорте» сложностей не возникло, партнерствовали почти десятилетие к взаимной пользе и в новый контракт внесли необходимые поправки, дополнения, учитывая изменившуюся конъюнктуру рынка и запросы российских машиностроителей. А вот в Министерстве путей сообщения, где ему пришлось быть впервые, сразу обескуражили, заставили утомительно долго ждать. Знал, что ошибки быть не может, а все же заставил Гюнтера, молодого инженера, сопровождавшего в этой поездке в качестве секретаря, найти копию письма, сверить число, время. Такое же письмо отыскал и помощник министра, неулыбчивый пятидесятилетний мужчина, тяжеловесный как с виду, так и в разговоре, словно хотел показать, что ему надоели разные иностранцы, советники, министры.
Через двадцать минут следовало бы уйти, ждать дольше неприлично, однако Андре Малявт ждал с расчетливостью картежного игрока, отчасти из любопытства, чтобы увидеть, как поведет себя этот чиновник, похоже, один из героев тех анекдотических историй, каких бытует на Западе великое множество, как и обо всем русском, слившемся, к сожалению, с понятием «советский», из-за чего в добропорядочной Бельгии называться русским – словно заявлять о своей второсортности.
Андре подошел к окну, оглядел широкую площадь, поименованную Колхозной, улицу с густым потоком машин – Садовое кольцо, как пояснил переводчик и даже развернул карту, показывая место, где они сейчас находились в помпезном мрачном здании, казавшемся с фасада нещадно закопченным.
Первый раз он приехал в шестьдесят седьмом году, всему удивлялся, спорил, что-то пытался доказать. Ему тогда предложили купить обрабатывающие центры. «Новинка! Последнее достижение в металлообработке». Он полночи потратил на изучение технической документации, силясь понять, зачем из заготовок точить новые заготовки, производя стружку, а не готовую деталь. Утром взялся доказывать представителям «Станкоэкспорта», что все работают на микронах, внедряют многопроцессорные комплексы, электронику… Никто не возразил, у всех на лицах горела деловая озабоченность, у каждого на груди галстук, в левом кармане, как тут же пояснили, у сердца, партийный билет, вот только в глаза глядели как-то по-бычьи. Он не поехал смотреть новинки, чем обидел всю «шоблу». А словцо это запомнил с той поры, оно точно ложилось, увязывалось с этими крепкими мужичками-бычками, так любившими и умевшими обильно обедать, а особенно проговаривать тосты и рассказывать анекдоты.
Тогда ему предложили приобрести легированную сталь по ценам в полтора-два раза ниже мировых, а он не понимал, переспрашивал: «Это нестандарт, выбраковка?..»
– Обижаете!..
Через полчаса, как большого правительственного чиновника, в сопровождении патрульных машин его везли по пустынной заснеженной трассе на металлургический комбинат, затем при нем определили твердость по Бринеллю, провели в лабораторию химанализа, чтоб доказать: прокат соответствует мировым стандартам.
– Но почему так дешево? – спросил директора, и тот, только что толково говоривший о достоинствах конвертеров, уставился так, будто прозвучала бестактность.
А он дотошничал, искал подвоха, пока не столкнулся с другими подобными ситуациями и не сообразил, что имеет дело с дураками, с ленивыми дураками, которые не желают листать общедоступные каталоги, проспекты или готовы за пару-тройку шуб подписать заведомо убыточный контракт.
Министр опоздал на тридцать семь минут. Им оказался рослый мужчина, грузный, с зачесанными назад прямыми волосами, брыластый, с густой склеротической паутиной прожилок. Он с величественной строгостью извинился и пояснил, как бы делая одолжение, что задержался у председателя Совета Министров.
– А что там, в Совете Министров, нет телефонов? – спросил Андре спокойно, в отработанной за много лет безупречно вежливой манере.
– Телефоны? Телефоны имеются, – сбился с тона министр, – просто не принято с заседаний такого уровня… Да вы проходите. Проходите в кабинет, усаживайтесь.
– Я позвоню, с вашего позволения, в посольство?..
В огромном кабинете министра путей сообщения собралось десятка полтора специалистов. После краткого знакомства один из заместителей взялся пережевывать условия контракта, что надлежало делать в другом составе, лишь после того, как будут устранены взаимные претензии. Из-за чего Андре и приехал. Затем работоспособность электронных систем автоматического управления, их качество, цена и тому подобное, что мог бы обсуждать молодой сотрудник фирмы Гюнтер Фриш, который удивленно, непонимающе смотрел на переводчика, переспрашивал: а зачем, мол, зачитывать все положения контракта?
Министр вскинулся на телефонный зуммер, жестом остановил заместителя.
– Посольство?.. Ах, да, господин Малявт, возьмите трубку.
Советник, встречавший его в аэропорту, сообщил, что заседание проходило два дня назад, а сегодня утром председатель Совета Министров улетел в Венгрию.
Андре Малявт повернулся лицом к сотрудникам министерства, извинился, что вынужден прервать рабочую встречу. Затем, глядя в переносицу министру, сказал:
– Предсовмина утром отбыл в Венгрию. Вы дважды обманули нас, официальных представителей фирмы «Ноушварц», я вынужден заявить, что такое расцениваю как неуважение к самой фирме. После консультации с главой и членами совета мы официально уведомим вас о своем решении.
Лицо министра утратило величавую строгость, как бы оплыло, побагровело. Андре пропустил вперед Гюнтера, уронил от двери подчеркнутое «до свидания», но в ответ ничего не услышал – растерянность полная, обвальная.
Фирме давно рекомендовали отказаться от сотрудничества с Советским Союзом, который использует электронные системы УРМХ-20 на военных объектах. Это же подтвердили в посольстве. Но Андре все равно не предполагал, что начнется такая возня в огромном правительственном муравейнике. Буквально
