Николай Задорнов - Цунами
– Если существуют такие международные законы о спасении противников во время войны, то это очень благородно. И Япония, конечно, со временем присоединится к подобному общему согласию, – сказал Старик.
– У вас погибла полиция. Погибли многие рабочие и особенно рыбаки. Их дома разрушены, семьи их остались живы, но некому восстановить жилища. Мои люди могут исполнять любую работу…
До сих пор всех этих громоздких, важных, надутых варваров умелые и крепкие японцы считали почти картинными и удивлялись, как их большие красные руки, бесчувственные на вид и неумелые, могли сделать телеграф, часы, паровые машины или тоненькие пружинки новейших приборов.
– Японские дома им очень непривычно делать, – сказал Накамура.
– Да вон, посмотрите, – ответил Путятин, приглашая всех на террасу.
Вдали какие-то эбису подымали бревно стоймя, и около них копошились дети и женщины. Несколько эбису шли без дела по улице. В другом месте двое копали землю вместе с японцами.
Путятину казалось сейчас, что общность страданий и взаимная готовность помочь чем возможно сближают его с японцами больше, чем предстоящее заключение договора о дружбе и торговле. А Невельской дерзил: «Чем торговать? Чем? Откуда вы товары повезете в Японию? Из Петербурга? Из Казани? Меха им не нужны, им от жары деваться некуда!»
– Ну, Петруха, ты, видно, японке приглянулся? – спрашивали товарищи Сизова, когда он вернулся на пристань. – Целовалась, говорят, с тобой?
«Она крепка, только маленько седая и некрасивая», – подумал Сизов.
Проводив адмирала, Тсутсуй и Кавадзи закончили и запаковали письма в Эдо, чтобы отправить их туда чуть свет. Разослали записки послам и губернаторам с просьбой собраться завтра на совещание для обсуждения дел.
– Это очень хитрая политика Путятина, – сказал Кавадзи. – Под предлогом помощи он нарушает наши законы и обосновывает присутствие своих войск на нашем берегу. Поэтому я требую немедленно присылки людей и докторов из Эдо. Что делает наш доктор Мицкури Гемпо?
«Но кого могут прислать из Эдо? Что это за люди!» – подумал Старик, но смолчал и сказал, что вполне согласен, а что Мицкури Гемпо врач посольства и лечит чиновников, но в то же время может оказывать помощь населению.
Подданные послов столбами подпирали крышу, чтобы не свисала. Заклеивали бумагой прорванные окна. Решили спать под футонами подле хибачи.
– Многие японцы не боятся эбису и сами их просят – сделайте что-нибудь полезное, спасите тех, кто еще жив, или вылечите, – рассказывал вечером Накамура.
Он доложил, что русские спасли двух рыбаков и что японцы, которых мы так тщательно оберегали всегда и воспитывали, совершенно все позабыли и, пренебрегая тысячелетними законами, разговаривают с ро-эбису и все им рассказывают, как своим, пока не появится полицейский.
«Опасная новость!» – подумал Кавадзи.
Он спал плохо, на сыром полу под сырым ватным халатом. Углей для хибачи не нашлось. Всю ночь слышно было, как лаяли лисицы, выли собаки и кричали люди. Поднявшись до свету, Саэмон но джо ушел в сад. Но там не на что было смотреть. А еще недавно он писал жене, как тут сказочно красиво, и вспоминал легендарных влюбленных. Теперь деревья голы и в тине и на них висят водоросли. Он помнил, что у русских не хватает одежды и провизии. Погибла вся их мука и сахар. Только немного сахара осталось для адмирала.
Кавадзи еще вчера решил не сообщать в Эдо о том, что русские посылают врачей и матросов в помощь пострадавшим. Надо объяснить там, что крушением русского корабля можно воспользоваться. В письме этого не изложишь. Упрямый князь Мито Нариаки опять пустит в ход все свое влияние. Надо кому-то ехать и все объяснить правительству.
Накамура Тамея уже отправился на «Диану», видна была его лодка под бортом черного корабля. Пришел чиновник из охраны побережья, вновь назначенный на эту должность. Он явился вместе с полицейским офицером. Донесли, что русские чуть свет в городе давали детям хлеб и рисовые лепешки. По сведениям, полученным из соседних деревень, там все дома упали и развалились, запасы сгорели или смыты морем, население прибежало в Симода, все голодные, ночью были случаи грабежей и воровства, следить за порядком некому, могут случиться убийства и изнасилования, при такой суматохе это может оказаться незамеченным. Губернатор Исава доволен и совершенно переменился к русским. Мать второго губернатора сказала, что все эбису хорошие, и теперь морских солдат Путятина никто не гонит из города. Воры и грабители голодны, как и все остальные. Видимо, явились разные бродяги, которые шляются по Токайдо, чтобы воспользоваться бедой. Известно, что самые чудовищные преступления всегда совершались во время смут и землетрясений, словно люди начинали беситься, и полиция не может за всем доглядеть.
Рано утром к фрегату подошла простая рыбацкая лодка, украшенная значками на флагштоках. По трапу поднялся согбенный Накамура Тамея с переводчиком. Он еще сильней похудел, но шарик его сегодня оказался в порядке, когда он снял шляпу. Накамура, как всегда, улыбался приветливо.
– Это было ужасно, господин Посьет! Как стихия обрушилась на ваше судно, – здороваясь, сказал Накамура.
Матросы откачивали воду из трюмов помпами, и она лилась за борт непрерывными потоками. Накамура, выйдя на ют, смотрел на все с интересом. На канатах за бортами держались громадные пластыри, прикрывавшие проломы ниже ватерлинии.
– Мы очень, очень сожалеем, что наша природа оказала… такое… непостоянство. И очень соболезнуем, что у вас погиб один человек и другие получили повреждения. Это нам очень неприятно.
– Бог с вами, господин Накамура, – ответил Посьет, чувствуя, что добрый японец чуть ли не готов принести извинения. – Вы примите наши глубокие соболезнования. Ведь мы видели вчера, что произошло с городом. Вам куда тяжелей, чем нам. У вас погибли сотни человеческих жизней.
– Сразу за три минуты погиб весь город, – сказал Гошкевич, – страшно было смотреть!
– Мы, что могли, пытались сделать, но ваши люди не позволяли спасать себя и гибли у нас на глазах, – сказал капитан. – Никто из нас никогда не видел ничего подобного.
– Идемте к адмиралу, он знает о вашем прибытии и ждет вас.
Путятин пожал руку Накамура и Мориама Эйноскэ, усадил их в кресла.
– Как Саэмон но ками?
– Очень хорошо… Благодарю! – кивал головой, улыбаясь, Накамура. – Он очень сильный и мужественный.
– А Кога Кинидзиро? Он спасся?
– Да, он тоже здоров… но… погибло много казенного имущества, – Накамура всхлипнул, – и даже казенные бумаги… Но городские власти… смыты… морем… Вся полиция унесена в океан. Тут было только десять полицейских в чине даосан. И все погибли! Ужасно!
– А благополучно ли у Хизена но ками?
– Большое спасибо!
Путятин сказал, что в помощь населению города снова послал сто человек.
– Мы видим, что вы очень благородно хотите спасти пострадавших, – ответил Накамура, – и это очень прекрасно. Однако ваше судно может подвергнуться опасности, если вы уберете с него команду в сто человек. Помощь пострадавшим на берегу – это легкое занятие по сравнению с тяжелой работой на поврежденном судне.
– Ничего, у нас людей еще много, и мы должны помочь городу. Ваше несчастье – это и наше несчастье. Сто матросов и офицеров! Чтобы у японского правительства всегда под рукой были надежные исполнители для наведения порядка. Когда прибудет помощь из Эдо, я сразу уберу своих людей, чтобы не подводить Саэмона но джо и Хизена но ками. Со строгим предписанием не нарушать обычаев страны!
«Что за люди, – с досадой подумал Накамура, – вместо того, чтобы действительно нам помочь и облегчить наше положение, они еще более усложняют все так ужасно. Мне непривычно думать о чем-либо подобном. Какое-то отчаяние!»
– Нет, этого, пожалуйста, не надо. Чтобы в Эдо не было недовольства вашим съездом на берег, лучше вам, адмирал, заранее не разрешать ничего подобного. Подумайте о себе и скажите, что мы должны сделать, чтобы вам помочь. Для этого Саэмон но джо прислал меня.
– Положение «Дианы» ужасно, – ответил Путятин. – Я просил вчера Саэмона но ками о похоронах матроса.
– Да, это необходимо, – согласился Накамура. – В другое время, конечно, из Эдо отказали бы, наверно. Об этом уже отданы распоряжения, и место будет сегодня указано. Мы еще постараемся прислать вам для команды продовольствия, когда прибудет. Мы ждем с часу на час подвоза риса на наших военных кораблях.
– Мы очень благодарим и можем снять с фрегата еще двести человек для постройки домов.
– Губернатор благодарит за спасение своей матери. Саэмон но джо приносит благодарность за спасение двух людей.
– Мы могли бы многих спасти, но они так страшились нашей помощи, что не позволяли спасать себя и шли ко дну. Вот вам, господин Накамура, еще один довод за то, что пора открывать страну и вступать в отношения с другими государствами.
