Её скрытый гений - Мари Бенедикт
Я вручаю ему драгоценный конверт из манильской бумаги с моими лучшими фотографиями ДНК. Пока он изучает снимки, я думаю о прошедшем вечере, об оживленной встрече в кафе недалеко от labo. Так чудесно было снова видеть ученых, с которыми я столько лет проработала бок о бок, обмениваться с ними новостями о наших исследованиях и не переживать, что они недостойно воспользуются информацией. Я лишь сейчас осознаю, насколько уникальной была коллегиальная атмосфера лаборатории. Если бы у меня не завязались отношения с Жаком, я, возможно, осталась бы там надолго. Сегодня вечером я не ожидала от него любящих объятий, но рассчитывала на нечто большее, чем небрежное приветствие, которым он меня одарил. Чем я заслужила такое отношение? Ушла из лаборатории? «Перестань думать о нем», — говорю я себе. Все это не важно.
— Это потрясающе, Розалинд, — говорит Витторио, выводя меня из задумчивости. Меня успокаивает этот драгоценный комплимент за усердную работу. — Х-образный узор формы «В» очень четкий и, я уверен, вы знаете, это явный признак…
— Спирали, знаю, — конечно, мне не следовало быть такой резкой с Витторио, но, кажется, я не выдержу, если еще один ученый сообщит мне про спираль. То, что я не кричу об этом с крыш, а обсуждаю лишь с узким кругом коллег, не означает, будто я не могу увидеть: молекулярная структура В-формы ДНК представляет собой спираль. Я просто хочу убедиться, что сделала все возможные снимки со всех мыслимых ракурсов и произвела все расчеты, прежде чем утверждать это. — Спасибо. Я планирую получить еще более четкие снимки. Что бы вы сделали дальше?
— Вы имеете в виду, на вашем месте, если бы вы были кристаллографом? — спрашивает он игриво. Так он подшучивает над тем, что я в первую очередь физик-химик, а лишь потом — кристаллограф.
— Я и есть кристаллограф, — отвечаю я с улыбкой.
— Конечно, — смеется он. — Что ж, я бы применил расчеты Паттерсона, чтобы подтвердить структуру В-формы ДНК. Это позволит выявить более тяжелые атомы и измерить расстояния между ними. Это даст вам возможность хорошо рассмотреть молекулярную структуру. — Он также изучает изображения формы «А». — Вы могли бы применить тот же анализ и к этой более сложной форме. Хотя паттерн настолько запутан, не уверен, дадут ли расчеты результат. И когда…
— Я думаю так же.
— Полагаю, вам лучше всего получить точные цифры для структурного анализа. Но я должен предупредить вас… — он замолкает.
— О чем?
— Это будет изматывающая работа. Расчеты потребуют много времени и предельной концентрации.
— Вы замечали, что мне не хватает первого или второго?
Он снова смеется.
— Конечно нет. У вас и того и другого в избытке.
— Я предпочитаю проделать эту титаническую работу, чем строить модели вслепую, как некоторые мои английские коллеги, которые воображают себя следующим Лайнусом Полингом.
— Что вы имеете в виду? — Витторио всегда тонко чувствует мое настроение, улыбка исчезает с его лица. — Я думал, Королевский колледж — единственное научное заведение, специализирующееся на структуре ДНК.
— Предполагается, что единственное, об этом договорились глава лаборатории Кавендиша в Кембридже Лоуренс Брэгг и руководитель моего подразделения в Королевском колледже Рэндалл. Но двое выскочек из Кавендиша играют с теориями, несмотря на запрет Брэгга — ведь это не по-джентльменски. Их наняли работать с белками, а не с ДНК.
— Что побудило их строить модель, не имея данных?
Мне хочется обнять Витторио за вопрос, который пришел в голову и мне, но, как ни странно, больше никому.
— Вот именно. Один из них, Джеймс Уотсон, сказал, что его вдохновила моя лекция, но Уотсон и его товарищ Фрэнсис Крик подружились с моим коллегой Уилкинсом…
Витторио выпрямляется на стуле и вставляет:
— Тем, который не дает вам жизни?
— С тем самым. Словом, Уилкинс сблизился с Криком и Уотсоном — поразительное совпадение, да? Мне противно участвовать в этой нелепой гонке за первенство. Что случилось с наукой — разве не должны исследования вестись тщательно ради самих знаний?
— Это не похоже на случайное совпадение. Кажется, Уилкинс делится вашими результатами со своими друзьями, — Витторио вздыхает. — Я за обмен информацией между коллегами — как у нас в лаборатории. Ученые должны сотрудничать, но такого рода сделки нарушают дух сотрудничества, особенно если Уилкинс видит, что Крик и Уотсон делают с полученными данными. Да еще вопреки джентльменскому соглашению между двумя институтами. Хочется посоветовать вам немедленно уволиться, но вы на пороге важного открытия, Розалинд, и должны сейчас сосредоточиться на науке. Но как только вы закончите и опубликуете статью, вам лучше уйти из Королевского колледжа.
Глава двадцать восьмая
6 марта 1952 года
Лондон, Англия
Сосредоточиться на науке.
Вернувшись из Парижа в начале января, я последовала совету Витторио и два месяца соблюдаю одну и ту же рутину. Я устанавливаю эксперимент на сто часов, в течение которых рентгеновские лучи будут бомбардировать ДНК формы «B». Я точно настраиваю под определенным углом камеру, которую наконец сделали в мастерских Королевского колледжа. Я завершаю позиционирование и включаю рентген. Результаты все ближе и ближе к идеалу, и я чувствую, что следующий снимок может оказаться тем самым, что я жду. Моя тщательность приносит результаты.
Покажет ли этот снимок четкую, идеальную форму X? Кристаллы преломляют рентгеновские лучи по-разному, в зависимости от своих физических свойств, что часто дает ключ к определению структуры. X-образный рисунок на фотографической пленке после дифракции рентгеновских лучей ДНК — с широкими полосами вверху и внизу — с высокой вероятностью, если не окончательно, подтвердит спиральную структуру.
Каждый раз, всматриваясь в изображение, я ищу «Х». Это, безусловно, поможет развеять последние сомнения, действительно ли ДНК типа «В» по форме — спираль? Как только я получу это идеальное изображение, я сосредоточу свои усилия на ДНК типа «А», которая дает на снимках более четкую, но более запутанную картину, а затем узнаю больше об этих двух формах, сравнив их с помощью анализа Паттерсона, рекомендованного Витторио. Только тогда придет время строить модель.
За дверью лаборатории раздается шум, и я подпрыгиваю от неожиданности. Кто бы это мог быть? Сейчас ранний субботний вечер и если днем еще можно встретить тут кого-то из исследователей или ассистентов, то после обеда я тут обычно одна. Даже уборщицы уже завершили работу.
В дверь решительно стучат, и я успокаиваюсь. Наверное, это кто-то из коллег.
— Войдите!
Внутрь заглядывает Рэндалл:
— Я услышал, что тут кто-то есть. Рад, что это вы, — он оглядывает меня с ног до головы. — Что вы тут делаете
