Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
– … вашу мать! – выругался не любивший сквернословий Казагранди. – Как же так?! Почему допустили такое?! Это у большевиков командиры впереди бегут, бахвалятся!
В этот момент он отчётливо понял, что уже не сможет сегодня воевать. Потеря друга медленно доходила до его сознания, разум противился страшной вести. И он знал, что теперь ему с этим жить… Николай отдал приказ об отступлении.
Медленно наступало хмурое осеннее утро. Не сомкнув глаз в эту ночь, он вышел во двор домика в деревне Ямовой, что стоит в нескольких километрах от Алапаевска. Набрав ведро ледяной колодезной воды, окатил себя с ног до головы.
«Кажется, полегчало. Что поделаешь – война. Сколько ещё народа похороним… Да и мне самому сколько ещё отмеряно…» – сказал сам себе капитан. В ворота постучали. И адъютант Новодворцев спросил разрешения войти.
– Тут местные жители… делегация с утра пораньше!
– Что хотят?
Новодворцев пропустил вперёд двоих немолодых мужиков.
– Да вот, говорят, красные город оставили.
– Это точно?!
Те утвердительно закивали:
– Да, господин офицер! Примите от нас хлеб и соль!
И тут же протянули на полотенце каравай. Затем оба представились:
– Староста Стряхнин, зять убитого большевиками депутата государственной думы Гавриилы Кабакова. И Степан Шаньгин, председатель земской управы.
– Новодворцев, начальника конной разведки ко мне! А вы, господа, пока мои разведчики прогуляются по городу, останетесь у меня гостями!
– Вы хотите сказать заложниками? – заволновались делегаты.
– Вот именно. А то кто вас нынче знает!
Казагранди кивнул в сторону одного из бойцов, стоявших на посту:
– Проводи этих негоциантов в горницу да напои чаем!
Вошёл штаб-ротмистр Крыжановский.
– Красные, говорят, ушли из города, проверь со своими бойцами! Не боишься?
Вместо ответа по уставу штаб-ротмистр буркнул:
– Дурак – и тот боится!
Такие ответы не по уставу давно укоренились в партизанском отряде и никого не смущали. Сам Казагранди, пришедший в армию с гражданской службы, не требовал соблюдений всех уставных норм. На что впоследствии ему будут пенять старшие офицеры, а полковник Смолин даже войдёт с ним в прямую конфронтацию. Но, надо заметить, к чести чинов бывших белопартизан все приказы в основном беспрекословно исполнялись. А младшие чины, ворча, а порой зубоскаля, всё же подчинялись и отдавали дань должному уважению старших.
Крыжановский, помахивая нагайкой, вышел и направился поднимать своих конников.
– А вы, Новодворцев, хоть из-под земли достаньте музыкантскую команду, взвод сопровождения и лично отправляйтесь в Ирбит с телом капитана Цветкова. Штаб-офицер должен быть похоронен с соответствующими почестями. Как вы знаете, он вчера был произведен в чин капитана.
– Слушаюсь! А всё же почему нельзя его похоронить здесь, в Алапаевске?
– Прифронтовой город! Кто здесь будет завтра? Всё, выполняйте, поручик!
Тем временем конная разведка из десяти человек, осторожно проехав по городу, вернулась обратно. И бело-зелёные части потянулись в Алапаевский завод. Николай тоже через час уже был в городе. Всё тот же расторопный Новодворцев занял под штаб дом инженера Кокшарова, расположенный в центре города. И через полчаса пригласил туда старших офицеров.
Николай Николаевич Казагранди поздравил всех с взятием города и с производством в следующие чины. Сам он тоже недавно получил чин капитана и приказал собрать у себя вступивших в отряд алапаевцев. Особенно хорошо он запомнил двоих – поручика Путилина и подпоручика Суворова. Поэтому обратился к ним:
– Вам поручаю формировать контрразведку и следственную комиссию.
Затем обратился к сидевшему в тени штабс-капитану:
– Вы, Анатолий Константинович Шмаков, бывший учитель?
– Так точно.
– По моим сведениям, служили у красных, прежде чем перейти ко мне?
– Я был мобилизован, как и многие другие!
– Многие другие уже давно, до начала наших сегодняшних событий боролись с большевиками, а не на печи сидели, – огрызнулся Алексей Суворов.
– Но простите, господа, у меня семья, дети!
– Ладно, будете формировать и возглавите городскую и районную милицию. Попытайтесь найти старых работников. Начальником караульной команды назначаю поручика Иванова! А тебя – комендантом тюрьмы! – Капитан указал на Евгения Рудакова, переодетого уже в офицерскую форму с нарисованными химическим карандашом погонами прапорщика.
Казагранди помнил, что Рудаков, перейдя к белопартизанам под селом Голубковским, передал весьма важные сведения, о чём командир белопартизан хорошо помнил. Тут в дверь постучали, и в дверном проёме после разрешения войти показался Николай Белоусов. Все взоры присутствующих обратились к нему. Вошедший с порога объявил:
– Я бывший комендант города!
– То есть красный комендант города! – поправил его Николай. – И что же вы хотите от меня? Почему вы мне не поднесли ключи от города? – не без сарказма продолжил спрашивать Казагранди. – И почему вас до сих пор не арестовал мой комендант Киселёв?
– Месяц назад я был вынужден бежать из города и скрывался, так как был активным членом тайной военной организации, антибольшевистской! Вот эти офицеры могут подтвердить, – тараторил анархист, явно опасаясь, что белый командир его прервёт и прикажет арестовать.
– Это правда? – обратился к офицерам Николай.
Те кивнули.
– Исповедоваться в ваших заслугах мне не надо, это вы сделаете уже при другом, более высоком начальстве! Видимо, ваших заслуг и большевикам хватило, раз они назначили вас комендантом города… Пока идите и приступайте к своим обязанностям коменданта!
– Господин офицер! – снова воскликнул Белоусов. – В городе остались большевики, причём не последние!
– Вот поэтому всем не теряя времени приступить к своим обязанностям!
Затем Николай бросил сидящим тут же командирам батальонов:
– Бойцам два дня на отдых, и выступаем на Верхотурье! Да, и займитесь записью добровольцев! Все свободны!
Когда получившие приказы удалились, через некоторое время кто-то тихо постучал в дверь и вошла заплаканная молодая женщина. Николай с трудом узнал в ней ехавшую с ними в чешском эшелоне учительницу Орловскую.
– Чем я могу быть вам полезен?
– Простите! Моего… жениха убили!
– К сожалению, да! Это война.
– Да, я всё понимаю! Но где и когда его похоронят? Солдаты мне сказали, его повезли в Ирбит…
– Да, я отдал такой приказ.
Повернувшись к двери и пинком раскрыв её, он крикнул:
– Новодворцев уже отправился в Ирбит? Прапорщик Румянцев! – обратился Казагранди к проходившему мимо офицеру. – Ступайте к купцам или ещё к кому-нибудь, найдите, во что бы то ни стало, экипаж и кучера! Эту даму нужно срочно отправить в Ирбит! Да не мешкайте!
Повернулся к Орловской:
– Вот все, что я сейчас могу для вас сделать!
– Спасибо вам, Николай! Я провожу его в последний путь.
Вскоре вновь появившийся Румянцев доложил, что приказ выполнен, и увёл женщину с собой. В дверь вновь забарабанили. На сей раз в проёме возникла массивная фигура полковника Бордзиловского. Николай отдал честь. И устало спросил:
– Чем
