Фаина Гримберг - Примула. Виктория
Российский принц-наследник прибыл в Лондон.
Много позднее, лет сто спустя, некоторые малосведущие историки (в особенности дамы!), случалось, писали глупости, вроде того, что английская королева никак не могла выйти замуж за «этого дикаря», русского принца! Можно было подумать, будто в Лондон середины девятнадцатого века явился в сдвинутой набекрень шапке Мономаха сам Иван Грозный, «прозванный Васильевичем за свою жестокость»!
Прежде всего, это именно Александр Николаевич никак не мог вступить в брак с королевой Англии. По одной, но очень важной причине: перед ним раскрывалась в будущем перспектива стать императором, правителем Российской империи, абсолютным монархом; и менять эту замечательную перспективу на весьма неопределённое положение супруга английской королевы не приходилось! Муж королевы отнюдь не становился автоматически королём. Вспомним, как Джоанна Грэй предоставляла Гилфорду Дадли только лишь герцогский титул...
Но всё же визит Александра уже начинал занимать и Викторию и его. Должна была состояться встреча в своём роде «двух одиночеств». Она — королева, он — наследник императора. Конечно, каждый из них в любой миг устроил бы свою брачную жизнь, претендентов и претенденток хватало! Но все эти кузены и кузины, баденские, дармштадтские, вюртембергские, сакс-веймарские и прочие, они всего лишь являлись «бедными родственниками», желавшими поправить так или иначе свои расстроенные так или иначе дела выгодной женитьбой или же — выгодным замужеством... С Александром же Виктория могла беседовать как с равным, и он, в свою очередь, мог с ней беседовать как с ровней.
Что же до воспитания и образования, то все европейские принцы и принцессы (и Александр и Виктория — в том числе) были воспитаны приблизительно одинаково, английскими няньками, французскими боннами, немецкими гувернёрами и гувернантками. Однако же... Виктория знала историю и культуру Англии и знала о себе, что она — королева именно этой страны. Александр изучал под руководством Жуковского историю и литературу России и также знал о себе, что он — всероссийский император...
* * *4 мая, в субботу, Александр был официально представлен королеве в Букингемском дворце. Какою она тогда была, возможно представить себе, к примеру, глядя на её портрет, выполненный придворным художником Францем Винтергальтером. На этом парадном, так называемом репрезентативном портрете маленькая Вики выглядит величественной, облачённая в парадный туалет. Светлые её волосы гладко причёсаны, запястья украшены тяжёлыми парадными браслетами, холёные пальцы — золотыми кольцами; гладкую молодую шею украшает колье, в маленьких ушах — длинные подвески серёг; на голове — диадема. Глаза выглядят большими и серьёзными, брови — густыми, рот — изящным. Но лицо в достаточной степени продолговатое и нос длинноват...
Парадный портрет цесаревича написан в 1839 году польским живописцем Ксаверием Каневским, а затем воспроизведён на гравюре Иорданом. Русский принц одет в форму офицера лейб-гвардии. Эполеты, орденская звезда, пуговицы, кругловатое лицо, усы, волосы на косой пробор, вид вполне горделивый, но глаза глядят куда-то в сторону, будто цесаревич не желает встречаться с взглядами тех, которые смотрят и ещё будут смотреть на его портрет...
Вездесущая княгиня Ливен успела оставить нам и словесное изображение королевы Виктории:
«...Это красивая, изящная, очаровательная девушка, с глубокими голубыми глазами и белыми ровными зубами...»
Помимо зубов княгиня хвалила также ум и образованность юной королевы...
И, разумеется, Виктория и Александр приходились друг другу родственниками. Супруга Георга III, деда Виктории, приходилась, кажется, родной сестрой бабке Александра со стороны матери...
Приём должен был состояться днём — время больших королевских аудиенций. Подробности королева опять же доверила страницам дневника:
«...В половине второго я приняла Великого князя, которого мне представил лорд Пальмерстон и которого сопровождали граф Орлов и граф Поццо-ди-Борго. Я пригласила Великого князя сесть; он высокого роста, с тонкой талией, держит себя непринуждённо, приятно и искренне, хотя назвать его красавцем нельзя. Но всё же у него красивые голубые глаза, короткий нос и изящный рот с очаровательной улыбкой. Я нашла Великого князя чрезвычайно привлекательным, с располагающим приятным характером, таким естественным и весёлым характером. Он всего на год старше меня...»
Лорду Мельбурну королева заметила, что не ожидала встретить в лице русского принца столь обаятельного молодого человека. Разумеется, ни о каких брачных узах не могло быть и речи! Английская королева никогда не подчинится наследнику российского престола. Нет, каждому из них самой судьбой изначально был предназначен свой путь.
Но всё же и сам цесаревич, и его свита всячески стремились произвести положительное впечатление на королеву. Уже лорд Мельбурн, тогда ещё бывший в силе, предостерегал её от чрезмерного увлечения.
— Посмотрите, Ваше Величество, — предлагал он. — Разве граф Орлов не напоминает известный портрет Генриха VIII, женоубийцы, так замечательно выполненный великим Тицианом?
Королева парировала весело:
— Я не думаю, что Генрих VIII был таким же добродушным субъектом, как Орлов!..
Королева также находила Александра «застенчивым ».
Дневник Виктории раскрывает нам подробности опять же первого пробуждения чувств чистой, строго воспитанной девушки. Эта весна платонической любви должна была естественным образом предварять плодоносное время истинной страсти, приведшей королеву Англии к созиданию прочного семейного гнезда.
А покамест она записывала в дневнике, искренне наслаждаясь взаимной симпатией:
«...Великий князь пришёл после обеда со своими джентльменами... Это — господин Толстой, барон Ливен, племянник князя Ливена, господин Паткуль, молодой человек, ровесник Великого князя, который путешествует с ним, господин Адлерберг, близкий к Великому князю, отец которого был близок к императору, князь Барятинский, молодой адъютант императора, который очень отличился в недавней войне с черкесами и был ранен, господин Юрьевич, адъютант императора, который состоит при Великом князе уже четырнадцать лет, князь Долгорукий, также адъютант императора. Все они приятные молодые люди и с ними приятно беседовать».
Всё это были действительно приятные молодые люди, образованные вполне европейски, безупречно говорящие по-английски, по-немецки и по-французски. Один из них, граф Алексей Константинович Толстой, атташе при русском посольстве в Англии, в будущем должен был сделаться известным русским поэтом; он провёл детство в путешествии по Италии... Однако все эти просто приятные и очень приятные молодые люди-джентльмены всё ещё являлись владельцами сотен и тысяч других людей, не очень, должно быть, приятных в обращении и вовсе не образованных, то есть владельцами своих крепостных, которых возможно было покупать и продавать как рабов!..
«Мне очень нравится Великий князь, — писала Виктория, — он такой естественный и весёлый, и мне так легко с ним».
Молодая королева пригласила своего гостя на прогулку верхом по Виндзорскому парку:
«Я была чрезвычайно довольна, когда он с лёгкостью вскочил на лошадь, явно пришедшуюся ему по душе».
Спустя два дня в Букингемском дворце был дан бал в честь наследника русского императора:
«...Мы танцевали на этом балу до трёх с четвертью ночи... Я танцевала первый и последний танец с Великим князем и, пригласив его сесть подле меня, старалась быть с ним как можно более предупредительной. Я думаю, мы с ним уже большие друзья!..»
Теперь ей уже представлялось, как она покажет этим государственным мужам, и Мельбурну, и Пальмерстону, что одним лишь установлением простых и тёплых дружеских отношений она способна разом решать трудные и запутанные задачи большой политики! Но, конечно же, она ошибалась. Никаких политических успехов её завязавшаяся дружба с Александром не принесла Англии. И в дальнейшем отношения с Россией оставались весьма натянутыми вследствие постоянного столкновения интересов, в особенности на Балканах и на Востоке...
Наконец-то она веселилась по-настоящему, как положено молодой девушке:
«Было уже десять часов вечера, и все перешли в бальный зал, когда я образовала вокруг себя группу друзей и начались танцы. Я танцевала первый танец с Великим князем, затем перешли мы в другую комнату, где я танцевала с князем Долгоруким. Затем перешли мы снова в малый зал и смотрели на танцы, Великий князь сидел подле меня... Я танцевала с ним последний танец — кадриль. Я покинула бальный зал в три часа ночи с четвертью, очень счастливой, с сердцем, полным радости».
Приятное впечатление было взаимным, о чём мы, в частности, узнаем от полковника Симона Юрьевича, адъютанта цесаревича. Юрьевич также вёл дневник: «...На следующий день после бала цесаревич говорил лишь о королеве. Она очаровала его своей юностью, своим обаянием и своим чувством юмора. Александр явился её постоянным партнёром на этом балу, и я уверен, что и она находила удовольствие в его обществе».
