Фаина Гримберг - Примула. Виктория
Однако уже через несколько часов цесаревич Александр нисколько не жалел о своей задержке в Дармштадте! Двадцатилетний Александр был очарован скромным обаянием пятнадцатилетней Марии, дочери герцога.
Русский принц, надо сказать, уже с самой ранней юности показал любвеобильность сердца. Первыми его страстными увлечениями явились фрейлины его матери, Наталья Бороздина и Ольга Калиновская. Венценосные родители трепетали от ужаса, династии угрожал скандал морганатического брака! Но император и императрица решительно выдали роковых прелестниц замуж.
Теперь же Александр был «очарован и пленён» юной принцессой Гессен-Дармштадтской, о чём на другой день написал родителям. Он даже хотел задержаться в Дармштадте подольше. Но император прислал сыну письмо, извещающее о непременной необходимости продолжить путешествие и следовать неукоснительно намеченной программе. «Добрый Жуковский», как называл его наследник, предложил было Александру притвориться больным, чтобы отложить отъезд из Дармштадта. Но цесаревич всё же не решился нарушить приказания отца.
Александр отбыл в Майнц, затем спустился на пароходе по Рейну до Кобленца, где осмотрел форты «Александр» и «Константин», названные в честь его дядей. После этого путешествие продолжилось по Рейну на пароходе до Кёльна, где цесаревича встречал парад прусских войск. Следующим пунктом маршрута был Дюссельдорф, здесь Александр нанёс визит своему родственнику (опять же!) Фридриху Прусскому. В Дюссельдорфе он также посетил с удовольствием картинную галерею и мастерские известных художников. 20 марта пароход прибыл в Роттердам.
Русскую Пасху цесаревич встречал в Гааге, у своей тётки, принцессы Оранской, родной сестры Николая I, Анны Павловны. В её домовой церкви он отстоял пасхальную службу, говел и причастился. Анна Павловна была замужем за королём Нидерландов Вильгельмом II. На пасхальной неделе она дала в честь приезда племянника ряд блестящих приёмов, обедов и балов. Младшая дочь императора Павла I любила блеск.
Нидерланды интересовали наследника в связи с тем, что именно здесь, в Амстердаме и Саардаме, Пётр I обучался военному делу и кораблестроению.
20 апреля Александр и его спутники на пароходе «Цербер» пересекли пролив Ла-Манш и высадились в Грейвзенде, в устье Темзы.
Николай I, отец Александра, давно искал сближения с Великобританией. Оба государства явно нацеливались на Восток, туда, где доживали свои последние времена государственные образования, архаически устроенные, всевозможные, почти ещё на средневековый лад эмираты, ханства и племена. Вопрос о том, кому в итоге всё это подчинится, Англии или России, уже стоял достаточно остро. Потому что не было сомнений: независимость от Европы Восток не сохранит!
Взрослые почтенные мужи-политики советовали и подсказывали молодой королеве, как ей надлежит действовать в данном случае. Она объявила русскому послу, что весьма желает поддерживать дружественные отношения с Россией и всячески укреплять их, но покамест, вследствие своей молодости и неопытности в делах правления, ещё не готова к такому важному визиту, как возможный визит в Лондон императора всероссийского.
Но отказаться принять в столице Англии цесаревича, своего сверстника, совершающего путешествие по Европе, путешествие, не заключавшее в себе никаких официальных державных задач, королева Виктория не могла.
Николай всё же возлагал определённые надежды на пребывание сына в Лондоне. Он надеялся, что установление неофициальных дружеских отношений между двумя молодыми людьми, Викторией и Александром, в дальнейшем поспособствует определённой стабилизации отношений и между двумя крепнущими державами, устремляющими свою экспансионистскую политику на Восток, между Великобританией и Российской империей.
Николай Павлович являлся убеждённым англофилом. Это было, пожалуй, странновато, но фанатичный приверженец абсолютной монархии, Николай полагал Англию самой стабильной и могущественной европейской страной именно вследствие её конституционного устройства, ограничивающего власть монарха. Преимущества британской конституционной монархии над российской абсолютной были очевидны. Но забегая вперёд, скажем, что Романовы так и опоздали ввести конституционные ограничения императорской власти в России. То есть вдруг стало поздно и выяснилось, что Россия пойдёт другим путём! Так уж сложилось, что потомки Виктории до сих пор правят Англией, а династия Романовых завершила своё существование. Но вместе с этой несчастной династией погибла и одна из внучек Виктории, Алиса Гессенская, императрица всероссийская Александра Фёдоровна, и старшая сестра Алисы, великая княгиня Елизавета Фёдоровна, основательница Марфо-Мариинской обители. Ах, недаром, недаром советовали государственные умы держаться подальше от династии Романовых! Недаром старший брат Николая I, Александр I, говорил брату в 1815 году, во время их пребывания в Лондоне:
— Только в Англии можно понять смысл конституции!
Увы! Оказалось, что династия Романовых и конституция всё-таки несовместимы.
Но не будем всё-таки настолько забегать вперёд. Остановимся на Николае I и будущем Александре II.
Николай прекрасно говорил и читал по-английски, следил за новинками английской литературы. Первой няней его была шотландка мисс Лайон, и он сохранил к ней на всю жизнь чувство самой тёплой привязанности.
— У англичан много здравого смысла, — говорил император, — они понимают меня...
У них действительно было много здравого смысла, они хорошо понимали замыслы и планы династии Романовых, но эти замыслы и планы то и дело становились поперёк британской политике на Востоке, на Балканах; и потому Англия при всём понимании не соглашалась с Россией.
Николай Павлович всё же полагал, что для завершения образования сыну Александру полезно будет познакомиться с Англией и её политическим устройством. Но кое-чего император никак не предполагал!
* * *Цесаревич ещё находился в Грейвзенде, а в Лондоне уже заволновались политические эмигранты. Здесь нашли убежище многие польские интеллектуалы, смотревшие на Российскую империю глазами непримиримой ненависти. Прошло почти десять лет после подавления польского восстания 1830-го-1831-го годов. Польша утратила последние останки независимости, предусматривавшиеся конституцией 1815 года. Теперь польские земли были включены в состав империи на общих основаниях, конституция 1815 года была отменена. «Старый спор славян» надолго завершился поражением Польши. Но поляки никогда не отказывались от реванша!
Русский посол начал получать тайные донесения о готовящемся покушении на цесаревича. Тайные агенты доносили послу, графу Поццо-ди-Борго, что польские эмигранты готовы посягнуть на жизнь наследника императорского престола. Посол тотчас написал императору, настоятельно советуя сократить, насколько возможно, пребывание Александра в Англии. Впрочем, когда Александр был ещё в Италии, посол настаивал на отмене посещения Англии. Граф Орлов, назначенный попечителем цесаревича на время путешествия, рассказывал затем своим близким, что император прочёл ему доклад графа Поццо-ди-Борго и высказался следующим образом:
— Я взволнован этим сообщением и моя первая мысль — решительно отменить поездку в Англию, хотя я всегда считал подобный визит полезным и для сына, и для России...
Орлов также встревожился, поскольку полагал графа Поццо-ди-Борго одним из наиболее серьёзных дипломатов Российской империи. Однако император продолжил свою речь по-другому, нежели начал:
— Я дважды прочёл этот доклад, но, помолившись Богу, решил, что наследник поедет в Англию и проведёт там именно то время, которое предусмотрено моей инструкцией...
Пока Александр пребывал в Лондоне, император занялся присланным из Дармштадта докладом графа Орлова о возможности брака между Александром и младшей дочерью великого герцога Гессен-Дармштадтского. С Гессен-Дармштадтской династией Романовы и прежде были связаны теснейшим образом. Первой супругой императора Павла была тётка герцога Людвига. Жена Александра I, императрица Елизавета Алексеевна, была родной сестрой жены Людвига.
Пятнадцатилетней принцессе Марии Александр очень понравился. Однако Николай предпочитал в качестве невесты для сына другую кандидатку, Баденскую принцессу Александрину. Но помолвка в Бадене не состоялась. Цесаревич писал отцу 25 марта 1839 года:
«Сегодня, может быть, предстоит самый решительный день моей жизни. Утром выехал я из Карлсруэ с тяжёлым сердцем, признаюсь, потому что знаю, как горячо желал ты того, что не произошло, то есть помолвки. Сегодня вечером, однако, я ложусь с радужной надеждой на будущее... Здесь, в Дармштадте, встретил я дочь правящего великого герцога, принцессу Марию. Она чрезвычайно мне понравилась, с самого первого момента, когда я увидел её... Теперь ехать в Копенгаген совсем не нужно, и если ты позволишь, дорогой папа, то после моего визита в Англию я снова возвращусь в Дармштадт».
