Должники - Татьяна Лунина
-- Козел вонючий! – красноносый мужичонка впереди изогнулся и шарахнул правым кулаком за Тонино плечо. Сзади кто-то крякнул, мимо виска пролетела волосатая рука и дала хмельному обидчику в зубы. Ей навстречу тут же метнулась другая, левая. Тоня оказалась в чужих руках, как в молотилке.
-- Что ж вы, сволочи, делаете?! Вы ж девку сейчас измордуете! – рявкнул сосед слева и кинулся на выручку. Плотная очередь ожила, взволновалась, засуетилась. Кто-то истошно завопил «милиция!», кто-то бросился разнимать драчунов.
-- Кошелек украли! Гляньте, люди добрые, сумка распорота, а денег нету! Сволочи, всю зарплату сперли!
-- А ну кончай базар! Пошла в машину, -- милиционер с силой толкнул Тоню к выходу. – И ты, и ты, -- он выдергивал людей из очереди без разбору на правых и виноватых, равнодушно и больно – профессионально. Рядом топталась пара таких же, ловко орудуя резиновыми дубинками.
-- Товарищ лейтенант, послушайте, эта девушка не при чем, -- подскочила к одному из блюстителей порядка миловидная толстушка в светлых кудряшках, похожая на румяную ватрушку. – Я видела: дрались вон тот, -- ткнула указательным пальцем в заводилу, которого привычно тащили к выходу, -- и вот этот, -- пухлый пальчик переметнулся к заступнику Тони. – А она просто между ними стояла, никого не трогала.
-- Просто ничего не бывает, гражданка, -- процедил сквозь зубы лейтенант, оттесняя дубинкой непрошеного адвоката. – Идите отсюда. Или, может, желаете присоединиться? Так это я мигом устрою.
-- Нет-нет, спасибо, -- отшатнулась «гражданка» и спряталась в толпе наблюдателей, готовых сразу же после выдворения скандалистов снова расставиться по выстраданным местам.
-- Товарищ милиционер, я с вами, -- решительно заявила пострадавшая от воров ротозейка и потрясла перед милицейским носом развороченной сумкой, -- вот, видите? Меня только что обокрали! Здесь, в очереди, когда из-за этой девицы, -- метнула в сторону Тони презрительный взгляд, -- завязалась драка.
-- Ладно, проходи и ты, места всем хватит.
-- Попрошу мне не тыкать, -- огрызнулась тетка и с достоинством зашагала вперед, стараясь держаться сторонкой от прочих.
…В отделении вышибленные очередники присмирели, держались кучно, даже красноносый притих, только возмущенно бормотал себе что-то под нос. Здесь тоже образовалась очередь, но ее конец не завидовал началу, напротив, мечтал раствориться, как невидимка, и улизнуть.
Антонина старалась не думать о том, что происходит сейчас на работе: отпущенное на покупки время закончилось больше часа назад. Ее делегировали в магазин за двадцать минут до обеденного перерыва, когда прошел слух о продуктовой машине, въезжавшей во двор соседнего гастронома. Пользуясь отсутствием старшего продавца, Татьяна решила, что проку от младшего за прилавком немного и будет гораздо вернее, если Аренова поработает на свой коллектив, а не на осточертевших покупателей.
-- Подойдешь к рыбному, попросишь заведующую, скажешь, что от Татьяны, -- инструктировала она. – Меня там все девки знают, а со Светкой мы с детского сада дружим. Светик, молодец, институт закончила, пока я пеленки от какашек отстирывала. Теперь у нее такие связи, какие мне и не снились, хоть и селедкой торгует.
-- Может, лучше тебе самой пойти?
-- А за порядком кто будет приглядывать? Ты, что ли? Нет уж, давай-ка, дорогая, топай, а мы с Нинкой потрудимся за троих, правда, Нин?
-- Мне без разницы, -- лениво отозвалась та, подпиливая ногти на левой руке. – Могу и я смотаться.
-- Смотаться?! Да ты даже на ходьбу не способна, ползаешь беременной вошью. Как только тебя муж терпит? И брось, наконец, свою дурацкую пилку, – разозлилась не на шутку Татьяна, – здесь тебе не парикмахерская!
-- А тебе здесь не кухня, -- огрызнулась перегидрольная блондинка.
-- Здравствуйте, Танечка! – к прилавку подошла немолодая женщина, приветливая интонация подчеркивала, что потенциальная покупательница не слышала ни слова из короткой перепалки. – Что-нибудь интересное есть? Послезавтра у зятя день рождения, а я до сих пор без подарка.
-- Добрый день, Ольга Петровна! Одну минутку, хорошо? – Сытина повернулась к Антонине и торопливо забормотала. – Возьмешь мне батон докторской и кило сосисок, если будут. Да спроси у этой коровы, -- кивнула на товарку, продолжавшую невозмутимо заниматься ногтями, -- вдруг ей тоже что нужно. Только не вздумай впереться в очередь, сейчас по будням кагэбэшники шныряют, отлавливают кого ни попадя, -- и разворачиваясь на девяности градусов, заворковала. -- Я как знала, что вы придете, Олечка Петровна. Для себя оставила, но вам отдам. Вчера только получили, -- добавила заговорщицки. -- Югославия, самый писк. Ваш зять будет в восторге.
… Рыбный отдел пустовал. На табуретке в углу восседала кошка и, лениво умываясь, с презрением поглядывала на двуногих недоумков, которые по глупости приперлись туда, куда бы лучше им не соваться. Делегатка от рубашек поняла, что в «Рыбе» ей колбасы не видать, и пристроилась к длинному хвосту, заполнившему чуть ли не весь гастроном: тут хоть надолго, зато наверняка. Сбегав пару раз к чистоплотной котяре, по-прежнему заменявшей собой продавцов, Тоня рассталась с наивной мечтой отовариться по знакомству и угомонилась: в третий раз таких легкомысленных телодвижений накаленная до предела очередь не простит.
Однако жизнь показала, что не всегда разумное означает надежное, иначе не сидеть бы сейчас Антонине под дверью, в какую лучше бы не заглядывать никогда, даже по пустякам. Похоже, о пустяковых неприятностях теперь приходилось только мечтать. Она стояла, уставившись в одну точку, стараясь не замечать ни грязных стен, ни крохотного зарешеченного дверного окошка, ни вульгарной девицы с макияжем, точно у клоуна в цирке, ни красноносого идиота, по вине которого тут оказалась. В голове звенело пустотой, разбавленной единственной фразой: от сумы да от тюрьмы не зарекайся.
-- Садись, -- тетка рядом подвинулась, освобождая место на нарах, где, свернувшись в клубок, храпело что-то косматое, темное и большое. Вместе с храпом из булькающей глотки разносилась по камере чесночно-перегарная вонь. – Садись, -- повторила тетка, похлопывая рукой по замызганным доскам, -- в ногах правды нет.
Тоня подавила тошноту, подступавшую к горлу.
-- Спасибо, я постою.
Женщина вдруг резко дернула упрямицу за руку. От неожиданности та ойкнула и плюхнулась рядом.
-- Не заносись, -- посоветовала непредсказуемая соседка, -- та не журись, -- добавила, усмехнувшись, -- -- через полчаса выйдешь. В первый раз, небось? – в этой сухощавой, темноглазой
