Если любишь (сборник) - Курбандурды Курбансахатов
— Тогда я возьму прямо на Булакли, Каландар-ага.
— Гони в Булакли, гони в Гулакли, только найди нам джейранов!
— Булакли — это то самое место, где состоялась первая битва между Гоувшут-ханом и Мадемином?[16] — подал голос Агаев, вспомнив рассказы стариков.
Ханов смутно представлял себе, кто такой Гоувшут-хан, а имя хивинского хана Мадемина вообще слышал едва ли не впервые.
— Возможно… — ответил он неопределенно.
Не успел он произнести это, как впереди показались бегущие джейраны. Видно, они ночью паслись здесь и только перед рассветом прилегли отдохнуть в укромном местечке, но машина их вспугнула.
Увидев не одного и не двух, а целое стадо джейранов, Ханов весь подобрался и приготовился стрелять. Им овладел охотничий азарт.
— Вот это годится, Чары-хан! — поощрял он водителя. — Теперь призови на помощь аллаха и жми на полную катушку.
— Ишь, как удирают! — прицеливаясь, проворчал Агаев. — Хорошо бы настигнуть их, пока они не рванули в пески.
— Настигнем! — уверенно произнес Ханов, не отрывая глаз от стада. — Да будет жив и здоров наш Чары-хан!
— А рога-то, рога! — приговаривал Агаев. — Видите, впереди два жирных самца! Так и просятся, чтобы их хлопнули первыми!
— Ты пока позабудь про этих самцов, — предостерег его Ханов. — Убьешь вожака, все стадо рассыплется. Старайся бить по тем, что в хвосте.
— Потише говорите, потише! — Чары согнулся над баранкой, плавно наращивая скорость. — Джейран пугливее становится, когда слышит человеческий голос!
Два самца бежали впереди, возглавляя стадо. В серебристом предутреннем свете казалось, что тонкие ноги джейранов не касаются земли и что серенькие клубочки пыли, папиросным дымком вырывавшиеся из-под копыт, с каждой секундой становятся все дальше.
— Жми, Чары-хан, жми вовсю!
— Не торопитесь, Каландар-ага!
— Когда же торопиться, если не сейчас? Ты что, хочешь упустить их?
— Не уйдут!..
— Не успеешь оглянуться, как они окажутся в песках.
— Не уйдут!..
— Ох, кажется, придется завтра же уволить тебя!
— Завтра делайте что хотите… А сейчас не мешайте, не то опрокинемся, чего доброго. Видите, термиты сколько кочек наделали. И лисьи норы на каждом шагу…
— Гони так, чтобы колеса не касались земли! — закричал Ханов, у которого перехватило дыхание от азарта. — Вот где нужен вертолет! В следующий раз так и сделаю…
Чары и в самом деле старался. Его безотказный «газик» буквально пожирал пространство, несмотря на кочки и выбоины. И вот наконец прогремели один за другим два выстрела. Каждая пуля Каландара Ханова сбила по джейрану.
Он поспешно перезарядил ружье и закричал:
— Бей, Караджа, бей!
Тот выстрелил.
— Бей и вторым патроном. Бей, не медли!
Но пули Агаева не попали в цель. Одна из них пролетела справа от матки, бегущей немного в сторонке от стада, вторая подняла пыль левее от нее.
— Что, у тебя глаза на затылке? — рассердился Ханов. — Прицелься хорошенько! Смотри, как стреляю я!
Однако напрасно бахвалился Ханов, упоенный первой удачей. На сей раз его пуля была потрачена зря. Правда, как раз в этот момент машину сильно тряхнуло. Но, как бы то ни было, обрадованный Агаев не только сразу избавился от насмешек, но и сам разрешил себе хохотнуть, увидев, что Ханов лишь срезал ветку у кустика.
— Не смейся, а учись лучше!
Снова раздался выстрел. Вторая пуля Ханова не пролетела мимо. Она все-таки достала джейраниху, ту самую, что не смог подбить ревизор.
— Вот так их достают, Караджа-хан, вот так! — снова начал раздуваться от самодовольства председатель райисполкома. — Ты чего медлишь? Стреляй, коли зарядил, стреляй! Целься в заднего, в детеныша!
Агаев прицелился. На этот раз его пуля повалила маленького джейранчика, на которого указывал ему начальник.
А Ханов все больше распалялся.
— Слева — пески! Не пускай их в пески, Чары-хан! Обходи сбоку, сбоку обходи!
Снова прогремели выстрелы.
Теперь Ханов ударил из обоих стволов разом. Один из самцов покачнулся и заметно сбавил бег, потом было выпрямился, но в конце концов попик головой и закрутился на месте. Ханов торопливо перезарядил ружье и собирался снова ударить по нему дуплетом, но в этот момент джейран вдруг весь залился кровью и рухнул на землю, как подкошенный.
«Газик» быстро сократил расстояние до оставшихся пяти джейранов. Теперь их можно было перебить поодиночке.
— Караджа! Ну, стреляй же, ей-богу! Целься в самца! Слышишь, в самца!
— Я не могу зарядить! Ружье не переламывается.
— Стреляйте вы сами, Каландар-ага! Вернее будет, — не удержался водитель.
— Черт! И у меня ружье не переламывается…
— А вы не волнуйтесь, переломится.
Но, как ни старался Ханов, у него ничего не получилось.
— Вот тебе, проклятое!.. — в ярости воскликнул он и, крепко ухватившись за ствол, изо всей силы хватил ружьем о железный борт машины. От удара приклад разлетелся в щепки. Но этого оказалось мало. Он размахнулся и швырнул изуродованную двустволку далеко в сторону. Потом, резко повернувшись назад, ухватился за ружье ревизора.
— Ну-ка, давай посмотрим твое! — крикнул он.
— Только не надо его ломать!
— Если не утешусь, и твое обращу в прах!
На счастье Агаева, его ружье в опытных руках тут же покорно сломилось.
— Скорее, Каландар-ага! — подбадривал его Чары.
— Чего подгоняешь! Давай ты скорее!
— Я-то жму вовсю. Это у вас не клеится… А что, если я возьму прямо на них?
— Валяй! Только не упусти!
Мчащаяся с воем машина, выбрасывая из-под колес комья земли и сухие стебли растений, стала наседать на уже выбившихся из сил джейранов. И вот Ханов снова ударил дуплетом. Однако в этот же миг машину тряхнуло с такой силой, что она взмыла в воздух, потом грохнулась о землю и зловеще замерла на месте. Всех троих вышвырнуло из кузова столь стремительно, что они даже и крикнуть не успели.
Тишина длилась несколько минут.
Прежде других поднялся с земли Каландар Ханов. Оглушенный падением, он нетвердо стоял на ногах, однако машинально стряхнул с себя пыль и стал оглядываться по сторонам.
— Чары! Где ты? — закричал он.
— Я здесь, Каландар-ага! — донеслось из-за машины.
— Жив?
— Кажется, да.
— А как Агаев? Караджа, ты как?
Ревизор не подавал голоса.
Обеспокоенный его молчанием, Ханов обогнул машину. В этот момент непривычно бледный Агаев, опираясь на руку Чары, начал подниматься.
— Ты чего скрючился? — поморщился Ханов. — Совсем сдрейфил?
— Вы-то сами как? — участливо спросил ревизор и, зажмурившись, добавил: — Кажется, я зашиб поясницу.
— Лишь бы шею не сломал! — хмуро заметил Ханов и, отойдя от них, принялся осматривать машину.
Вид у «газика» был жалкий.
