Алексей Бакулин - Скрытые долины
— Подождите… — сказал я неожиданно для себя самого… — Раз уж такое дело, раз уж я так глубоко влез в ваши разборки… Может быть, вы объясните мне, в чём Новосёлов провинился перед вами?
— Да не перед нами, — вздохнул гость. — Не перед нами… Он, можно сказать, затронул глубинные струны мироздания… М-да… Влез туда, куда его поросячьему рылу не стоило влезать… Туда и людей почище его отнюдь не допускают… Знаете такие плакатики: «Не влезай, убьёт!» Они ведь не только на линии высоковольтных передач бывают… Их иногда сама природа вешает на некоторые свои порождения… Вот, вы, наверное думаете, что мы такие уж свирепые бандиты, киллеры, душегубы? Нет, Сергей Владимирович, нет… Мы люди спокойные, люди в основном умственного труда, любящие порядок и гармонию. Мы уважаем все законы: от Уголовного Кодекса до самых тайных законов вселенной, — и мы не любим, когда эти законы нарушают. Но если уголовные преступления — не наша печаль, то законы иного порядка некому защитить, кроме нас, — вот какая штука. У нас есть определённый опыт в таких делах, и мы не миндальничаем… Закон есть закон! И если вдруг вам случится снова увидеть Новосёлова, — не премините позвонить мне. Поверьте, это важно. Телефончик помните? Ну, так я ещё раз прошу прощения за проникновение в ваш дом таким не благородным образом… Всего доброго.
Больше я его не видел.
Я остался сидеть в темноте, размышляя: можно верить этому человеку или нет? Что, если он не ушёл? Что если он и его друзья притаились и теперь следят за всеми моими перемещениями? Как быть? Неужели придётся держать Новосёлова у Кости ещё несколько дней? Но ведь нужно будет предупредить Костю о таком счастье, — а как это сделать? Вдруг телефон прослушивается?
В конце концов я решил: нет, нет и ещё раз нет! Таиться не буду, ждать ничего не буду: завтра же выпроваживаю Ньюкантри из города, и ставлю на этой истории точку, — довольно с меня! И будь что будет! Дрожать ещё несколько дней я не хочу. И ещё: что-то мне подсказывало, что никакой слежки мой гость не устроит. Он поверил мне, — я чувствовал это, всей душой чувствовал… Главное, чтобы Новосёлов выкатился из города пораньше, — смогу ли я добиться этого?
Мне вдруг захотелось позвонить Татьяне, — просто так, поболтать. Я соскучился. Какая мне разница, что было у неё с Олегом! А что у неё было с Васей? — уж никак не меньше того… Не в моём положении предаваться ревности… К тому же, любопытно было бы узнать, что за фортель выкинул вчера Новосёлов, — неужели действительно переметнулся к очередной зазнобе? Что ж, возможно… Олежка мог сделать это по разным причинам: во-первых, новая дама могла действительно понравиться ему сверх всякой меры; во-вторых, в нём могла заговорить обычная его подлость, которая требует подпитки, не интересуясь никакой целесообразностью; и в-третьих, Ньюкантри, как человек беспредельно простодушный, мог и не догадаться, что волочаясь за новой дамой он тем самым оскорбляет старую, — что, мол тут такого, я же только на минуточку…
Было бы любопытно выяснить, какой из этих вариантов сработал, и было бы очень здорово услышать танин голос, — но я подумал, и не стал ей звонить. Нет, не надо. Пусть всё закончится. Пусть эту спящую красавицу будит кто-нибудь другой, — а если её уже разбудил Новосёлов, то и мне там и вовсе делать нечего. Что ж, сказочный принц поцеловал королевну, — она медленно, со сладкой улыбкой раскрыла глаза, не спеша потянулась навстречу своему избавителю… А принц уже ухлёстывал за случайно подвернувшейся ведьмой. В сказках такого не бывает, но мы-то не в сказке живём!
Нет, пусть моя любовь к Татьяне закончится. Я никогда больше не позвоню ни в дверь её, ни по телефону; пусть половина моей жизни испарится, пусть этот «Титаник» уйдёт под воду, пусть я начну всё с начала. Не знаю, был ли у меня шанс вернуть прежние времена, но сейчас его точно нет и нужно смириться с этим. Попробуем переквалифицироваться в управдомы, попробуем-ка вот что: закрутим любовь с этой маленькой Надеждой, — кажется, там мои ставки достаточно высоки. Наступающий день я ещё отдам скорбному бесчувствию, а на следующее утро, не теряя времени, направлюсь на поиски моего гномика.
* * *…Было раннее утро. Мы стояли у подъезда дома Кости Черепащука. Озябший Ньюкантри поднял воротник пиджака и спрятал ладони в рукава, как в муфту.
— Не выспался я ужасно! — сказал он, злой и понурый. — Ты подумай: этот твой дружок на ночь глядя потащил меня в лес! Представляешь! Неудобно было отказаться: я ему перед этим три часа мозги парил, какой я великий путешественник. Ну, пошли. «Монаха, говорит, будем искать!» Ну, монаха, так монаха… Я монаха ищу, киллеры меня ищут, — хорошо получается!
— Где же вы его искали?
— В лесу, где же ещё?! Представь: ночь наступает, темно уже, хоть глаз коли, а мы карабкаемся по горам каким-то…
— Ну и как результаты?
— Нашли, естественно.
— Как нашли?.. Вы нашли монаха? Ты видел старца Луку?
— Видел, а что?
— Как это, — что?.. Я тут полжизни прожил, не мог найти, а ты…
— То ты, а то я. И потом опыт же мой надо учитывать. Как я по Тунгуске-то! Хе! Это тебе не ваши горки!
— И что же ты скажешь о Луке?
— А что про него можно сказать?
— Ну как же, Олег! Это же Лука! Это же для нас… Да ты не врёшь ли?
— Одно слово лжи действует на карму, как капля никотина на лошадь! — наставительно сказал он. — Не понимаю, что тебя так удивило. Ну видел я этого вашего монаха, — ничего особенного. Обычный инопланетянин. Что я, с пришельцами не общался?
— Кто инопланетянин? Лука — инопланетянин?
— Ну да. Разумеется. Судя по форме черепа, — он не из нашего пространства, а из параллельного, — точнее сказать не могу. Скорее всего, гамма-вселенная, а может быть, и дельта-вселенная. Довольно любопытно, да. Для «Сумрака» вышла бы заметочка строчек на сто.
— И что же, он действительно спит?
— Анабиоз. Анабиоз, в полной мере сохраняющий функцию дыхания. Занятная метода.
— А лампады видел? Сколько их?
— Что-что? Какие лампады? Не помню.
— А желание? Ты загадал желание?
— Серый, умоляю, не говори глупости! Мне эти игры детские как-то не по возрасту. У меня одно желание было: как бы поскорее до постели добраться.
— И оно исполнилось? — спросил я грустно.
— Ясное дело, — проворчал он.
Я посмотрел на этот жирный комочек плоти, обречённый мною на смерть, а затем помилованный. Вероятно, был некий высший смысл в том, чтобы Ньюкантри остался жив, была неясная мне цель в его спасении. Казните меня, но даже после всего пережитого за эти дни я так никакого смысла и не увидел.
— Скажи, пожалуйста, Олег… — начал я довольно нерешительно. — Скажи, пожалуйста… Так ты, значит, не стал с Татьяной продолжать? А почему?
— Ну, так уж вышло! — он пожал плечами.
— А ведь ты мне вчера так её хвалил! Как же…
— Ну, ясно, что хвалил! Как такую не похвалить! Я таких и не видал никогда!
— Тогда почему же?..
Он рассердился:
— Откуда я знаю, почему?! Таковы превратности сансары!
Олег помолчал немного, потом улыбнулся:
— Да, ты знаешь, как получилось-то любопытно? Я сперва с ней — ну, с новой-то! — познакомился… Ну, денёк мы с ней пообщались… В ресторанчик, туда-сюда… Потом ты явился, потащил меня в новое убежище… Захожу я к твоему Костику в квартиру, — и что же вижу? Она! Она его сестрой оказалось! Вот, что значит карма!
Тяжко, словно сытая корова, из-за поворота выкатила зелёная Нива. Костя высунулся из окна и помахал нам рукой:
— Пора! Олег Васильевич! Вас дама ждёт!
Я захлебнулся студёным утренним воздухом, закашлялся и в глазах у меня потемнело. А что если дама — это всё-таки Татьяна?
Но не Татьяна это была, а Надежда, — мой маленький синеглазый гномик, моя надежда на новую любовь. Она тоже высунулась из окошка Нивы и светло разулыбалась, видя ковыляющего к ней Ньюкантри. И я тоже улыбнулся и подошёл к машине:
— Здравствуйте, Надя! Вот уж не ожидал…
— Здрасьте, — ответила она безмятежно, но во взгляде её я чутко уловил скрытую настороженность. — Остаётесь в Стрельцове, да? Или… с нами поедете? Я хочу сказать, — до вокзала?
Костя повернулся ко мне и добродушно пошевелил усами:
— А ты что, — знаком с Надькой? Это же сестра моя младшая!.. Когда вы с ней успели познакомиться?
— Надежда всюду поспеет, — ответил я, внимательно наблюдая, как Надежда с тщательно продуманной заботливостью поправляет Олегу шарф. Ньюкантри что-то размягчено бубнил ей, — слов я не слышал, видел только вытянутые из-под рыжей бороды мокрые губы.
— Да, Серёга, спасибо тебе! — с чувством пожал мне руку Костя. — С таким человеком познакомил! Можно сказать, заставил меня послужить гению. Теперь и в книгах напишут, в серии ЖЗЛ: «От своих врагов О.В. Новосёлов скрывался в доме Константина Черепащука…» И подпишут ещё: «На фото К. Черепащук — второй слева». Как ты думаешь: будет такое? Напишут обо мне?
