Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
Дружеские визиты и спортивные состязания были прерваны 28 июня. В этот ветреный день вышедшую в море яхту кайзера догнала шлюпка. За рулем ее стоял начальник военно-морского кабинета адмирал Георг фон Мюллер. Поднявшись на палубу, он сказал, что у него плохие новости. Кайзер подошел к нему, и Мюллер «прошептал ему на ухо сообщение из Берлина об убийстве наследного герцога Франца Фердинанда». Вильгельм принял известие спокойно и только спросил: «Не будет ли лучше прекратить гонки?»
29 июня, прочитав утренние газеты, европейцы бросились искать на картах местечко под названием Сараево. Известный путеводитель по европейским странам Карла Бедекера живописал столицу Боснии так: «Сараево не может не привлечь глаз путешественника. Расположенный на холмах город утопает в садах, а возвышающиеся над деревьями минареты придают ему экзотический вид. Население – австрийцы, сербы и турки. Австрийцы живут в домах на набережной живописной Милячки, а сербы и турки – в увитых зеленью домиках, разбросанных по холмам. Не минует глаз путешественника и резиденция австрийского коменданта, окруженная пышным садом, в котором может побывать каждый желающий».
В последующие дни газеты всего мира подробно описали, как было дело. Со второй половины июня в Боснии проходили маневры австрийских войск, за которыми наблюдал эрцгерцог Франц Фердинанд, занимавший должность генерального инспектора армии. Учения завершились 27-го числа. На следующий день было запланировано посещение эрцгерцогом местного губернатора.
Франц Фердинанд и его морганатическая супруга герцогиня София Хотек прибыли в Сараево около десяти часов утра. Наследник был облачен в парадный голубой мундир и черные брюки с красными лампасами, на голове его красовалась высокая фуражка, украшенная зелеными перьями попугая. На Софии было белое платье и широкополая шляпа со страусовым пером. Время для торжественного въезда было выбрано неудачно. 28 июня («Видовдан» – «Видов день», или «день святого Витта») в сербском календаре было днем национальной скорби, в память о страшном поражении от турок на Косовом поле (28 июня 1389 года), после которого сербы на многие столетия утратили независимость. Напоминать в этом день боснякам о том, что они находятся под австрийским владычеством, было верхом бестактности. Покушение, впрочем, готовилось заранее. В городе Франца Фердинанда ждали шесть сербских террористов – членов национально-освободительной организации «Молодая Босния» («Млада Босна»), боровшейся против австрийской оккупации. Несмотря на молодость, – самому старшему из них было 20 лет, – половине из этих юношей терять было нечего: они страдали туберкулезом, смертельным в то время заболеванием. Этот же недуг в скором времени должен был свести в могилу самого Франца Фердинанда. Но ждать естественной смерти наследника престола террористы не хотели.
Ирония судьбы заключалась в том, что Франц Фердинанд, в противоположность распространяемым о нем слухам, отнюдь не был ненавистником сербов. Наоборот, он стоял за то, чтобы пойти им навстречу, так как не хотел создавать помехи в отношениях Вены и Петербурга. В области внешней политики эрцгерцог придерживался идеи союза трех империй, в котором он видел лучший оплот против революции. При этом он считал ошибкой сближаться с Германией за счет России. Лучшего наследника престола Габсбургов сербы не могли и пожелать. Австрийский дипломат Оттокар Теобальд граф Чернин полагал, «что если бы те, кто подослал убийц эрцгерцога, знали бы, до чего он был далек от тех взглядов, из-за которых его убили, – они бы отказались от этого убийства».
Охрана эрцгерцога сработала из рук вон плохо. На вокзале наследник с супругой пересели в автомобиль с открытым верхом; свита расселась по пяти другим машинам. По пути их следования была расставлена редкая цепь из солдат и полицейских. Позже выяснилось, что Франц Фердинанд ехал вдоль настоящей «аллеи бомбометателей». Трое боевиков, смешавшись с толпой на тротуаре, следили за движением его кортежа. Двое из них по каким-то причинам лишь проводили его глазами, но третий все-таки метнул бомбу. Франца Фердинанда спасло лишь то, что неопытному боевику от волнения изменил глазомер. Смертоносный снаряд, не попав в салон автомобиля эрцгерцога, отскочил и взорвался под колесами четвертого экипажа. Шофер погиб, пассажиры и несколько человек из толпы получили ранения. Боевик, которого звали Неделько Габринович (Чабринович), проглотил припасенную капсулу с цианистым калием, но яд почему-то не подействовал, его только вырвало. Тогда он побежал к реке, надеясь утопиться. Толпа бросилась вслед за ним, выловила из воды, избила и передала в руки полиции.
Франц Фердинанд благополучно проследовал до ратуши, где произнес речь. Затем он выразил желание посетить раненых в больнице. По дороге выяснилось, что произошла путаница с маршрутом следования. У въезда на Латинский мост водитель автомобиля эрцгерцога дал задний ход, чтобы развернуться, но двигатель заглох. В этот момент раздались выстрелы. Одна пуля попала в живот Софии, другая перебила Францу Фердинанду сонную артерию на шее. Стрелявшего звали Гаврила Принцип. Он оказался рядом по чистой случайности. Опустив браунинг, Принцип попытался отравиться, но набросившиеся на него прохожие выбили из его рук пузырек с ядом и отобрали пистолет. До прибытия полиции убийцу едва не отправили на тот свет, впоследствии тюремные врачи были вынуждены ампутировать ему руку, отнявшуюся от жесточайших побоев.
Тем временем офицеры свиты тщетно пытались расстегнуть на раненом эрцгерцоге мундир, чтобы остановить кровотечение. Сделать это оказалось невозможно. Франц Фердинанд был дородный мужчина, и чтобы мундир плотно облегал его, портные шли на хитрость: они сшивали швы камзола прямо на эрцгерцоге, а потом прилаживали пуговицы, которые иначе могли отлететь. Пока догадались принести ножницы, что-либо предпринимать было уже поздно. Эрцгерцог и его жена скончались один за другим, с перерывом в несколько минут. У Франца Фердинанда еще хватило сил прохрипеть: «Софи, не умирай – живи ради детей!»
Сразу же после его смерти хорваты и мусульмане бросились громить дома проживавших в Сараево сербов. Военные восстановили порядок лишь через несколько часов.
Сараевская трагедия наделала много шума, вызвав повсеместный всплеск сочувствия к императору Францу-Иосифу, потерявшему вслед за сыном[47] еще и племянника. Плохо скрываемую радость выражали лишь сербские националистические газеты. При европейских дворах был объявлен траур. Вильгельм хотел было отправиться в Вену, чтобы лично выразить соболезнование, но после того как ему дали знать, что там тоже могут оказаться сербские
