Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
От ближайшего будущего никто никаких гадостей не ждал.
Кайзер Вильгельм, вечный непоседа, весной уехал на Корфу – заниматься археологией. Его увлекала гипотеза профессора Дерптфельда о том, что близлежащий остров Левкас – это гомеровская Итака, родина Одиссея.
В мае в Гааге прошли торжества в честь открытия Дворца мира. Присутствовали делегации всех стран. Надпись на дворцовом фасаде гласила: «Хочешь мира – блюди справедливость». Каждое государство стремилось внести свою лепту в украшение Дворца: Швейцария подарила часы на колокольню, Германия – ажурные решетки, Япония – шелковые шпалеры, Испания – серебряные чернильницы. Россия прислала огромную вазу из уральской яшмы. Речи выступавших сводились к одному: отныне культурное человечество изгоняет войну из своего обихода, наступает золотой век – эпоха мирного сотрудничества народов.
Один из секретарей британского министерства иностранных дел писал, что, если судить по газетам, «в Европе мало что интересного происходит, и если бы не волнения в Мексике, мы бы здесь находились в относительном покое».
С началом лета над Европой нависла жара, перемежаемая редкими обильными ливнями. «Все буйно цвело», – вспоминал Илья Эренбург, путешествовавший в это время по Голландии.
Эдвард Хауз, личный посланник президента Вильсона, посетив в начале июня кайзера в Потсдаме, отозвался о нем как о человеке благоразумном и дальновидном. Вильгельм в беседе с американским гостем говорил, «что он строит военный флот не для того, чтобы угрожать Англии, а чтобы обеспечить германскую торговлю на семи морях. Он говорил, что война между Англией и Германией – это нечто, чего не должно случиться ни при каких обстоятельствах, что общеевропейская война была бы непростительной глупостью». А вот советники кайзера Хаузу категорически не понравились, и он записал в своем дневнике: «Положение чрезвычайное. Милитаризм вышел из-под контроля».
Однако и «благоразумный» кайзер разрывался между желанием сохранить привычную мирную жизнь и страхом перед тем, что каждый мирный год прибавляет силы врагам Германии. После отъезда Хауза Вильгельм встретился с гамбургским банкиром Максом Варбургом. За ужином кайзер поделился своими мыслями. Как вспоминал Варбург, «с его точки зрения, российская программа вооружения и железнодорожного строительства представляет собой подготовку к большой войне, которая разразится в 1916 году… Он жаловался, что у нас слишком мало железных дорог на Западном фронте, у границ с Францией. Снедаемый тревожными ожиданиями, он размышлял вслух: „Чем ждать, не лучше ли ударить первыми?“»
15 июня в Германии прошли шумные празднования по случаю 25-летия восшествия Вильгельма на престол. Во всех немецких городах состоялись парады, были проданы миллионы открыток с изображением кайзера, открыты десятки гранитных и бронзовых монументов в честь знаменитых представителей Гогенцоллернов.
Кое-где на местах военная пропаганда придала торжествам шовинистический оттенок. Генерал Алексей Алексеевич Брусилов, находившийся летом 1914 года с семьей на отдыхе в курортном городе Киссингене, наблюдал поразительное зрелище: сожжение макета Московского Кремля, воздвигнутого на центральной площади. Представление открылось грандиозным фейерверком под звуки нескольких оркестров, игравших «Боже, царя храни» и «Коль славен». А дальше случилось вот что: «Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, посыпаясь со всех сторон на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля… Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского «1812-й год»… Немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее не было предела, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот фейерверка, загремела немецкий национальный гимн».
Вместе с тем националистически настроенная печать требовала от кайзера поступков: «Мы сильны, но император боязлив и нерешителен; мы приносим ежегодно огромные жертвы на армию и флот, у нас процветающая промышленность, совершенная государственная и экономическая организация, способная в мгновение ока милитаризовать всю страну, – и все эти силы и возможности остаются без употребления. Мы уступаем всем: и «вырождающейся», раздираемой партиями Франции, и не сегодня-завтра готовой загореться революционным пламенем России, и Англии, которая не знает, как справиться с Ирландией». В 1913 – начале 1914 года одна за другой вышли две книги Пауля Лимана: «Кайзер» и «Кронпринц» с призывом не терять попусту времени и как можно скорее ударить по врагам Германии.
Ранним утром 23 июня 1914 года на Кронштадтском рейде бросила якорь английская эскадра во главе с адмиралом Дэвидом Лонгфилдом Битти. Британские офицеры, приглашенные на борт флагманского корабля русского Балтийского флота, основательно приналегли на жареную дичь и холодную рыбу, сервированные сложнейшими гарнирами, и отдали должное внимание стоявшей на столе батарее горячительных напитков. В конце трапезы они сердечно поблагодарили хозяев за ужин и с ужасом услышали в ответ: «Какой ужин! Это была только закуска, а ужинать мы начнем буквально через минуту!»
На торжественном приеме, устроенном в честь английских офицеров в Царском Селе, один из великих князей с бесконечным разочарованием обнаружил, «что большинство из них были вовсе не элегантны и без всяких манер». От русского царя адмирал Битти узнал, что распад империи Габсбургов не за горами. Чехия и Венгрия, по-видимому, станут самостоятельными королевствами, южные области, заселенные славянами, отойдут к Сербии, Трансильвания – к Румынии, австрийские немцы присоединятся к Германии. Тогда воцарится прочный мир, ибо некому станет вовлекать Германию в войну из-за балканских смут. «Германия, – заключил Николай, – никогда не осмелится напасть на объединенную Россию, Францию и Британию, иначе как совершенно потеряв рассудок».
Почти одновременно с визитом Битти в Кронштадт другая британская эскадра вице-адмирала Джорджа Уоррендера посетила Киль, благо Кильский канал только что был расширен и углублен таким образом, что мог пропускать дредноуты. Шла ежегодная Кильская неделя (учрежденный Вильгельмом морской праздник, главным событием которого была парусная регата). Берега канала были усыпаны тысячами зрителей. Гостей приняли с показным дружелюбием. Кайзер в мундире адмирала британского флота лично приветствовал английских моряков, поднявшись на палубу флагмана «Король Георг V».
Хорошее настроение Вильгельма было вызвано тем, что, по сообщению германского посла в Лондоне князя Карла Макса
