Табал - Андрей Евгеньевич Корбут
— Перед сном я люблю послушать какую-нибудь историю. Мой добрый друг Адад-шум-уцур, — царевич благосклонно посмотрел на жреца, стоявшего по правую руку от трона, — знает их столько, что пожелай я исписать ими мой дворец, писцам бы не хватило ни стен, ни потолка. Некоторые из них я заставляю повторять по несколько раз. Я расскажу вам одну притчу…
Ашшур-аха-иддин пригубил вина и обвел своих военачальников взглядом. Ему нравился тот трепет, что охватывал его подданных в такие минуты.
«Вот почему отец так цепляется за трон и почему Арад-бел-ит ненавидит меня, словно кровного врага. Ни женская любовь, ни плотские утехи, ни чревоугодие, ни все золото мира не могут сравниться с властью над людьми. Однажды примерив царскую тиару, ее уже не снять, разве что вместе с головой», — подумал принц.
Он не страшился смерти и не хотел братоубийственной войны. В последние месяцы Ашшур-аха-иддин еженощно молил богов о снисхождении:
«Я буду сильным и достойным сыном своего отца. Я буду рассудительным и мудрым. Я дам мир своему народу. Я возвышу его над врагами. Я буду добр к своим подданным и беспощаден к изменникам. Я принесу мир в царскую семью и никогда не допущу, чтобы мои сыновья пошли друг против друга»…
«А еще я должен быть решителен», — сказал он себе в эту минуту.
Он слишком хорошо знал свои недостатки.
— Один старый израненный лев был изгнан из своего прайда молодым самцом. Проголодавшись, старый лев побрел за стадом быстроногих антилоп, — начал свой рассказ Ашшур-аха-иддин. — Несколько дней и ночей он следовал за ними по пятам, надеясь отыскать для себя хоть какую-то добычу. Сколько он себя помнил, за него убивали, ему давали лучшие куски… А теперь он настолько обессилел, что даже антилопы перестали обращать на него внимание. Они щипали зеленые листики с кустарников, находясь в одном прыжке от хищника, а он мог сподобиться лишь на то, чтобы раз щелкнуть зубами. И тогда, чтобы не умереть от голода, лев попробовал на вкус зеленую поросль. Так прошло несколько дней. Антилопы окончательно привыкли ко льву, перестали его бояться. Вместе с ним двигались от пастбища к пастбищу. Лев теперь питался травой, листьями, молодыми побегами… Затем он стал охранять стадо от гиен и шакалов, отгоняя их могучим рыком, ведь внешне он все еще оставался львом. Спустя несколько месяцев антилопы выбрали его своим вожаком. Но однажды его родной прайд напал на их стадо и загрыз молодую косулю. Старого льва хищники не тронули, а антилопы спаслись бегством. Когда же лев нагнал свое стадо, он предложил расправиться с их общим врагом, который охотился на антилоп от начала времен, — чтобы больше никого не бояться. Это было неслыханно смело. Антилопы против львов. Его отвага стала примером для новых сородичей.
На рассвете стадо бросилось вдогонку за прайдом, напало на львов… и погибло. Все до одного. Львы, изумленные такой удачей, съели столько мяса, сколько могли, а наевшись, уснули самым беспечным сном на свете. Все забыли про старого больного льва.
А он нашел своего обидчика, молодого самца, и задушил его во сне, как кролика. Когда прайд проснулся, его новым вожаком снова стал старый лев, вернувший себе власть и уважение. Мяса целого стада антилоп хватило надолго. А когда оно кончилось… старый лев умер. Перед смертью, вспоминая об антилопах, он просил у них прощения. Ведь он даже не думал их предавать. Он искренне верил в победу и свое отмщение. И он готов был отдать за них жизнь, если бы успел к месту схватки. Но он был слишком медлителен, слишком нетороплив… Этот старый, никому ненужный лев…
Должен ли я прибавить к этим словам что-то еще? Или мой туртан сам примет решение? — Ашшур-аха-иддин посмотрел на Гульята.
— Нет, мой повелитель! Мы идем на штурм, — с поклоном отвечал его военачальник.
Перед рассветом войска изготовились для атаки. Ударили с юга и запада, чтобы отвлечь врага. Против киммерийцев бросили колесницы Басры и остатки конницы Юханны. Затем в пролом отправили царский полк. В городе к нему присоединился кисир Таба-Ашшура. Сотни Шимшона и Хавшаба дрались в полном окружении в одном квартале от дворца наместника и к этому времени стянули на себя почти половину всех сил защитников Маркасу.
Бои продолжались весь день. Сирийцы, оказавшись между молотом и наковальней, не выдержали. Стали десятками сдаваться, молить о пощаде. Маркасу пал еще до наступления сумерек. Кочевники же, убедившись, что союзник повержен, повернули коней в степь.
11
За пять месяца до начала восстания.
Столица Ассирии Ниневия
Известие о смерти глашатая Син-аххе-риб воспринял внешне спокойно. О несчастье доложил Арад-бел-ит, после чего царь захотел услышать подробности ночного боя с разбойниками от Мар-Априма, единственного оставшегося в живых свидетеля. Впрочем, когда раббилум закончил свой рассказ, оказалось, что Син-аххе-риб слушал не очень внимательно. Он покачал головой и задумчиво сказал:
— Вот уж не думал, что Шульмубэл погибнет с мечом в руках…
Мар-Априм хотел было возразить, напомнить, что глашатая зарезали во сне, в его шатре, но встретившись с суровым взглядом принца, промолчал.
— Хорошо, ступай, — сказал раббилуму Син-аххе-риб.
Арад-бел-ит пристально посмотрел на отца, пытаясь понять, какие чувства переполняют его в данную минуту: гнев, боль или печаль, — и осторожно заметил:
— Я знаю, он был тебе дорог.
— О чем ты говоришь! — неожиданно резко ответил царь. — Он предал меня, когда начал плести сети за моей спиной. Он столько раз лгал, прикрываясь заботой обо мне… что, совершенно забыл, где пролегает граница между дозволенным и нашей дружбой. Может быть, оно и к лучшему, что все так закончилось. Иначе рано или поздно мне бы пришлось отправить его на плаху… Я знаю, он был твоим сторонником, но царский глашатай не должен противопоставлять себя всему жречеству и целой своре наместников… Как ты собираешься договариваться с теми, кто поддерживает твоего брата Ашшур-аха-иддина? Ты уже думал об этом?
— Поездка Шульмубэла на восток была предпринята именно по этой причине.
— Вот как? А что, если нападение разбойников не было случайностью?
— Не думаю, что кто-то из наместников решился бы на подобное… в любом случае, нам известны имена подозреваемых…
— Нет, нет, — опередил следующую мысль сына Син-аххе-риб, — от мести тебе придется отказаться. Иногда, чтобы победить в войне, лучше отступить. Затевать расследование сейчас не в твоих интересах. Кто бы ни убил Шульмубэла, он не рискнул выступить против тебя открыто. Главное, что нужно усвоить из этого урока, —
