На острие меча - Вадим Николаевич Поситко
– По имеющимся у нас сведениям, у Митридата большой флот, – заговорил Флакк. – Его тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Наместник согласно качнул головой и, немного помедлив, ответил:
– Насколько он большой, трудно судить, но то, что на сегодняшний день он является самым сильным на Эвксине, остается неприятным для нас фактом. Но ситуация на море в самое ближайшее время кардинально изменится. Я в этом не сомневаюсь. В Византии уже приступили к формированию боевой флотилии.
– Да греки палец о палец не ударят просто так! – заметил Марциал, и Лукан улыбнулся, вспомнив рассуждения по этому поводу Кезона.
– Они и не будут этого делать в качестве бесплатной помощи Риму, – согласился с ним Галл. – Византию предоставлены налоговые льготы на ближайшие пять лет, так что для греков эта сделка весьма выгодна.
– Ну, тогда можно не беспокоиться. Они своего не упустят.
– Наместник, мы можем расчитывать на военную помощь Херсонеса? – задал вопрос Сибиус.
А Главк, выпучив единственный глаз (второй был закрыт черной повязкой), вставил от себя:
– Как-никак они наши союзники. Да и корабли у них имеются.
– Правильно подмечено, центурионы. – Густые белесые брови Галла сошлись к переносице, широкий лоб прорезали две крупные складки: его явно что-то беспокоило. – Помощь нам окажут, вне всяких сомнений. Мне сообщают, что жители города настроены решительно. Но вот насколько решительно, как далеко они могут пойти, пока неясно. В любом случае всегда имеются рычаги, на которые можно надавить, чтобы заставить союзника проявить в общем деле большее участие. В конце концов, в поражении царя Митридата Херсонес заинтересован не меньше нас.
– К тому же у херсонесцев есть опыт ведения войн не только со скифами, но и с Боспором, – напомнил собравшимся Лукан. – Вся их история – череда конфликтов и с теми, и с другими. Лучшего союзника нам не найти.
– Какие они союзники, покажет время. – Напряжение с лица Галла стало сходить, лоб разгладился. – Херсонес давно тяготится зависимостью от Пантикапея, и эта война ему только на руку. Судите сами: в лице Рима он обретает и защиту от посягательств на его земли скифов, и возможность свободно вести свои дела по всей Таврике. Чем не перспектива, за которую можно и кровь пролить?
– Пожалуй, лишь полный глупец упустил бы такую возможность, – рассудил Одриск, провел широкой пятерней по густой рыжей бороде и уверенно заявил: – Греки будут воевать! А начнут отлынивать или плестись в хвосте, так есть масса способов для ускорения.
По кабинету прошелестел легкий смешок, улыбнулся, наконец, и его хозяин. Все это время Варен делал какие-то пометки на дощечке и не проронил ни слова. Его глаза кочевали от одного говорившего к другому, а тонкое стило выводило на воске аккуратные буквы.
– Все, что я скажу дальше, – недвусмысленно глянул на него Галл, – должно остаться в этих стенах. – Он выдержал паузу и продолжил: – В ближайшее время в Томы прибудет младший брат Митридата, Котис. По понятным причинам его присутствие в нашей армии не подлежит огласке. Он единственный законный наследник боспорского трона, и к нему перейдет власть. Разумеется, при условии нашей победы. И поэтому… мы просто обязаны ее добыть. Так пожелал император. – Галл говорил не очень громко, но отчетливо выговаривая каждую фразу, каждое слово в ней, точно хотел намертво вбить смысл сказанного в головы своих людей. – С этим все ясно? Будут еще вопросы?
– А как же царица Гипепирия? – Лукан не мог не затронуть этот щепетильный момент, но уже жалел, что задал вопрос. – Император наделил ее равной с Митридатом властью. Но она также и мать Котиса.
Вопрос явно застал Галла врасплох. Какое-то время он смотрел на Лукана так, словно пытался влезть в его мысли. Впрочем, длилось это совсем недолго.
– Царица Гипепирия находится в добровольном изгнании, – напомнил он, – если так можно назвать ее бегство после разногласий со старшим сыном. Ее дальнейшая судьба находится в ее же руках. Она – друг Рима, и никто не помешает ей вернуться в Пантикапей. Но как будет там, я не знаю. Вся власть сосредоточится в одних руках – у ее младшего сына, Котиса. За ним, понятно, останется и последнее слово.
Лукан понимал, что все это, как ни верти, соответствует действительности: и то, что решение Гипепирии покинуть Боспор являлось исключительно политическим, и то, что Котис умело использовал ее побег в своих целях. Все это были звенья одной цепочки, которую выковал Рим и которую оставалось лишь довести до нужного блеска. И уж тем более становилось понятно, что наводить этот блеск будут римские мечи.
– Больше мне добавить нечего. Ситуация, как мне кажется, и так довольно ясна, – закончил Галл и с выжиданием взглянул на Лукана.
– Да, наместник, вполне, – согласился тот.
– Кто-нибудь еще хочет высказаться?
– Было бы неплохо устроить пир в честь прибытия легиона, познакомиться с его офицерами, – не совсем уверенно предложил Марциал.
Галл поднялся, громыхнув стулом, сложил за спиной руки, как человек, уже принявший решение.
– Поскольку я принимаю командование легионом, то обязан его встретить. Отправлюсь один. Возьму только охрану. – Он обвел взглядом притихших офицеров. – А послезавтра устроим охоту. Вот на ней все и познакомятся. Так что проведите с пользой оставшееся время, подготовьтесь как следует. Это приказ! Не хватало еще ударить перед Восьмым лицом в грязь.
Когда они вышли во внутренний двор, Лукан придержал Марциала за локоть.
– Я слышал, легат легиона отозван в Рим. Кто им сейчас командует?
– По уставу, префект лагеря, – пожал плечами Маний. – Но есть еще старший трибун, Тит Фульвий Аттиан. По сути, они вдвоем привели легион в Мёзию.
– Из Паннонии? – уточнил возникший рядом Флакк.
– Да. А что?
– В Паннонии служил мой родственник. Он погиб в стычке…
Марк не закончил. Мимо них прошел наместник, в наброшенном на плечи красном плаще, парадных доспехах и увенчанном белым плюмажем шлеме. У ворот, рядом с оседланной лошадью его ожидали четыре всадника в полном вооружении.
– Скромно, но торжественно, – прицокнув языком, отметил Марциал и добавил: – Да, Галл умеет произвести впечатление. Вот увидите, солдаты будут его боготворить.
Глава 10
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда кавалькада римлян спустилась в лощину, выбранную Галлом для охоты. Широкая и прямая, местами поросшая корявым кустарником, она упиралась в еще не одевший листву лес. Редкий на подступах, он густел и расползался по склонам уходящей до самого горизонта серой унылой массой. В сотне шагов от него всадников поджидали повозки со снаряжением и провизией, а рядом с жаровней, у которой суетились отряженные на мероприятие повара, стоял длинный, уже сервированный, стол.
– Похоже, наша охота начнется с небольшого возлияния, – высказался по этому поводу
