Елизавета I - Маргарет Джордж
Мой врач пытался пичкать меня какими-то снадобьями, но я наотрез отказалась принимать их, несмотря на увещевания Хелены, Сесила, Харингтона и кузена Джона Кэри.
– Это отрава! – сказала я. – Она только ускорит мой конец.
Я увидела, как они молча обменялись полными жалости взглядами, молчаливо согласившись, что королева спятила. Но у меня не было никакого желания удлинять тот путь, на который я уже вступила.
Проведать меня пришел Чарльз. Сложно было сказать, кто из нас двоих пребывал в худшем состоянии.
– Мне передали, что вашему величеству нездоровится, – с поклоном произнес он.
– Я…
Я схватилась за горло. Каждое слово отзывалось острой болью.
– Мою шею стянули железной цепью, – прохрипела я. – Я связана, связана. Для меня все изменилось.
– Все изменилось для всех нас, дорогой друг, – отозвался он. – Кэтрин, вашей компаньонки и кузины, моей жены, больше нет. Вместо того чтобы чувствовать себя пригвожденным, я чувствую, будто меня несет куда-то.
– Ох, Чарльз, – просипела я. – Мы стольких потеряли. И со временем становится только тяжелее, не легче.
– Возможно, рано или поздно приходит миг, когда потери перестают иметь значение, – сказал он. – Я пока что не дорос до такой мудрости.
– Я тоже, – призналась я. – Я тоже.
Чем дальше, тем больше крепло мое убеждение, что я никогда не покину пределов Ричмонда. Я оглядывалась вокруг, стараясь запечатлеть все это в памяти. Мой кабинет с инкрустированным письменным столом. Фриз из голубых барельефов, украшающий коридор. Нелепый водяной шкаф в уборной. И в то же время все эти вещи отступали, уходили в прошлое, которое становилось все более и более призрачным.
Джон Ди попросил аудиенции, и я приняла его. Едва он переступил через порог, как я прохрипела:
– Вы отправили меня в Ричмонд, чтобы обезопасить. Но поглядите! Я слабею, я погибаю. Вы неверно истолковали ваши диаграммы. – Я просверлила его взглядом. – Вы отправили нас сюда на смерть! Кэтрин уже пала жертвой, да и мне недолго осталось. Этот дворец нас доконал.
Он стиснул свои костлявые руки и принялся отчаянно их ломать:
– Возможно, я неверно истолковал знаки. Простите меня! Дьявол вводит нас в заблуждение. Ричмонд может оказаться Самаррой! Вы должны уехать отсюда сегодня же!
– Вы собираетесь гонять меня по всему королевству? – улыбнулась я. – Нет, хватит с меня поспешных переездов. И при чем тут Самарра?
– Это старая притча, которую я услышал в Европе от некоего арабского врача. Один багдадский торговец послал слугу на базар. Там тот увидел бледную женщину, в которой мгновенно узнал Смерть. Испугавшись ее, он бросился обратно к хозяину и попросил разрешения бежать в Самарру. Хозяин дал ему разрешение, и слуга пустился в путь на быстроногом коне. Тогда хозяин сам пошел на базар и разыскал ту бледную женщину. «Что ты сделала, что так напугала моего слугу?» – спросил он у нее. Та поколебалась, а потом ответила: «Я удивилась, увидев его здесь, в Багдаде, ибо этим вечером у меня назначена встреча с ним в Самарре». Такая вот притча, моя королева.
– Значит, это моя Самарра, – произнесла я. – Я останусь здесь и встречу темного ангела как подобает.
Вид у Ди стал совершенно несчастный.
– Рано или поздно каждому из нас приходится проявить твердость или заработать клеймо труса, – попыталась я его приободрить. – Королеве такое не к лицу.
Ричмонд так Ричмонд. Смерть шагнет мне навстречу, и я учтиво ее поприветствую. Кто-то раз сказал мне, что смерть кажется нам самой немыслимой, самой отвратительной, когда мы находимся в расцвете лет и здоровья. А архиепископ Уитгифт ответил: «Благодарное принятие смерти дается нам лишь тогда, когда приходит наш час. Это последний дар нам от Господа. Мы не можем требовать его прежде срока».
Быть может, Он уже даровал его мне? И я готова?
– Вы не должны ложиться в постель, – сказал Ди. – Покуда вы не ляжете в постель, вам ничего не грозит. Я пришел затем, чтобы сказать вам это.
– Ничего не грозит? – Я рассмеялась, хотя боль в горле была невыносимой. – На протяжении моего царствования не было ни одного года, когда мне что-нибудь не грозило бы.
Однако его слова крепко засели у меня в памяти. «Покуда вы не ляжете в постель, вам ничего не грозит». Я собиралась пойти на службу в Королевской капелле, но сил не было, поэтому для меня на полу разложили подушки. Я слышала все, слышала песнопения через маленькое окошечко на балконе над капеллой.
Когда служба закончилась, Джон Кэри с Харингтоном попытались поднять меня. Но у меня не было сил. Я хотела лежать на полу.
– Дорогой друг, – настаивала Хелена, – пожалуйста, позвольте нам хотя бы переложить вас в постель.
– В постель? – накинулась я на нее. – Нет! Только не в постель! Это конец!
– Мадам! Постель ваш друг, – сказала она.
– Нет! Она мой враг. Несите мне сюда свечи!
Я все еще была королевой, и они вынуждены были повиноваться. Свечи принесли и расставили на полу вокруг меня – горящий частокол тоненьких восковых свечек.
– Свеча из чистейшего девственного воска, – сказала я, касаясь той, что была ко мне ближе всех. – Вот и я была такой. Скажите им. Скажите им всем. Я растрачивала себя ради своих подданных и сохраняла себя только ради них. Сжигала мою жизнь ради них.
– Скажу, скажу, – закивала Хелена.
Лицо ее некрасиво сморщилось. Она плакала. Слезы уродуют женское лицо. Я хотела сказать ей об этом, но почему-то не смогла выдавить из себя ни звука.
День угасал. Я смотрела, как солнце медленно меркнет в окнах, на которые был устремлен мой взгляд. А потом вдруг в опочивальню один за другим бесшумно проскользнули они. Мои гости.
За ширму, которую поставили, чтобы прикрыть меня от посторонних глаз, осторожно заглянул Уильям Сесил. Только он был не тем стариком, с которым я пришла проститься на смертном одре, но молодым и полным сил мужчиной, какого я увидела за столом на самом первом заседании совета на следующий день после того, как стала королевой. Он озорно ухмыльнулся и сказал:
– Неплохо, миледи, очень неплохо.
Он вежливо посторонился. Из-за ширмы показалось следующее лицо.
– Наконец-то испанцы получили по заслугам! – Фрэнсис Дрейк, щеки его горели ярким румянцем. – Я знал, что это всего лишь вопрос времени!
Он присоединился к Сесилу и почтительно застыл рядом с ним.
Перед моими глазами возникла еще одна расплывчатая фигура, и мало-помалу милый образ обрел четкость. Роберт Дадли. Он подошел ко мне и взял за руку. Клянусь, я ощутила его прикосновение, теплоту его пальцев. Потом и он отступил.
Следующей была Марджори Норрис. Снова с черными волосами,
