Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Глава 5
Дней десять ничего особенного не происходило, и Дединка начала робко думать, что, может, Торлейв вовсе сюда не придет. Мог же он передумать уже после бегства Унезора из Свинческа? Мысль эта несла ей и облегчение, и разочарование, и она сама не знала, что сильнее. Но, услышав однажды, что отроки-дозорные кого-то поймали и ведут, так взволновалась, что без сил опустилась на скамью. Неужели предупреждение оправдалось? Просто так никто из местных жителей сюда попасть не мог – Кощеевой горы и раньше избегали, а теперь, с новыми жильцами-навцами, и вовсе обходили десятой дорогой.
Прячась в темном углу, Дединка ждала, слыша приближающийся со двора гомон. В избу ввалились несколько отроков, но Дединка не сразу поняла, кого они ведут с собой – никто среди прочих не выделялся.
– Вот, господин, еще один к нам явился! – доложил Тетерев. – Меряне поймали. Тоже говорит, у него для тебя весть важная.
Отроки расступились, кто-то вышел вперед… и Дединка вскрикнула.
Среди навцов стоял высокий, по-отрочески худой парень семнадцати лет. Вытянутое широкое лицо с крупными, тяжеловесными чертами, с широким носом, имело суровое выражение, и таким же суровым, пристальным был взгляд глубоко посаженных больших глаз. Все это делало его старше на вид, а во взгляде угадывался вожак и будущий старейшина рода. Только светлые волосы, стоящие торчком над высоким, широким лбом, смягчали эту суровость и напоминали, что перед тобой отрок. Одетый в мешковатую рубаху грубой серой шерсти, с накидкой из волчьей шкуры поверх нее, он мог бы сойти за одного из Кощеевой рати. Но Дединка знала, что это не так!
Красен быстро глянул на нее. Пришелец тоже глянул – и тоже переменился в лице.
– Ты как сюда… – невольно воскликнул он и осекся, не веря глазам.
– Ты и этого знаешь? – быстро спросил Красен у Дединки. – Тоже, что ли, смолянский?
– Н-не… – забормотала Дединка и прикусила губу, запирая слова внутри.
Она не знала, принесет ли пользу, если она назовет имя пришельца, или от этого будет ему вред.
– Дединка! Ты чего здесь? – как недавно Унезор, воскликнул пришелец.
– И ты ее знаешь? – спросил Красен, невольно ухмыляясь.
– Само собой, знаю! Это наша, из Былемиря, Изведова дочь, Добровидова внучка. Дединка! Скажи им, кто я! – потребовал он.
– Это… брат мой… второй стрыйный[830]… – пробормотала Дединка. – Из Былемиря. Завей, Злобкин сын.
– Вот! – Парень показал на нее. – Она правду говорит. Я ей брат. Из Былемиря. Только здесь я не Завей, а Стриж.
– Так ты за ней пришел?
– Нет. И не ведал, что она у вас. Я в Былемире-то с осени не был, с «волчьих дней».
Это была правда. Дединка невольно мерила Завея взглядом: она узнала его в лицо, но за три года, что они не виделись, он сильно вырос и из мальчишки стал почти мужчиной.
– Чего явился? – сурово спросил Красен. – Высматривать? Разведывать? Отцы прислали?
– Никто меня не присылал. Мы зимой отцам-то не подневольны. – Завей гордо выпрямился. – К вам я шел, сказал же. Дело к вам есть, к… – гость глянул на чудовище в углу, – к Кощею самому.
– Что за дело?
– Стой! – вдруг крикнул Рябчик. – Я ж его помню! Он был у тех, кто на нас ночью напал! Под Былемирем когда стояли!
У Завея дрогнуло лицо, и Дединка испугалась заново. От родичей она знала, что в эту зиму Завей, Злобкин сын, живет в лесу среди «зимних волков», и эта же стая пыталась – неудачно – помочь осажденному Кощеевой ратью Былемирю. И что теперь с ним будет? От испуга за брата оборвалось сердце.
– Это правда, – быстро овладев собой, подтвердил Завей. – Был я там. И вся стая наша была. Потому как – родичи наши в Былемире. Как вы… как пришлось нам отойти, ушли мы в леса на полуночь, отсюда подальше. И там наскочили мы… – он вздохнул с досадой, – на смолянских… Парней моих много полонили, и сдается мне, повезли их в челядь продавать, на полудень, на Упу. Увезут к хазарам – не увидеть мне больше моих братьев. О том и прошу тебя, господин Кощей, – помоги из полона их вызволить. Кроме тебя некому. Поможешь – будем все тебе служить. И братья мои, и я сам.
– Что же ты к нам пришел, а не к родичам? – спросил Красен. – Не в Былемирь?
– Родичи за нас биться не станут – мы для них с белого света ушли на темный. Мы им не свои. А ты, Кощей, и есть владыка темного света. Кому же за нас постоять, как не тебе?
– А что же тогда бежали от меня? – глухо спросил Кощей из-под личины. – Напали на меня, господина вашего?
– Прости. – Завей свесил голову. – По неразумию…
– Что же вы пошли за родичей драться, коли они вам не свои? – прищурился Красен.
– Так… – Завей слегка развел крупными ладонями, – у нас в Былемире… родичи… отцы-матери… Разоришь их – куда же нам возвращаться? Так и жить весь век в лесу? Надобно помочь – так братья решили. Да не было нам удачи.
– Против меня ни у кого удачи нет, – прорычал Кощей. – Куда вам, щенкам? У меня удача – от Перуна и от Одина самого.
– Помоги, Кощей! – Завей поклонился. – Вызволи моих братьев! А мы уж тебе службой отплатим.
– Знаете теперь, за кем сила?
– Знаем, господин!
Опомнившись от удивления, Дединка сообразила, что случилось. Оставив пятерых пленных, Завеева стая бежала от Былемиря на север и там попала из огня да в полымя – в руки смолянам. Князь Станибор как раз отправил очередной обоз из тех, что каждую зиму посылал в Белую Вежу, где имел своих людей, невзирая на немирье. И Станиборовы товары очень кстати пополнились десятком здоровых отроков, которые, будучи проданы в той самой Белой Веже хазарским купцам, принесут немало серебра. Ей хотелось расспросить Завея, кто из
