Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут
Постоялец не успел сделать и шага, как за его спиной возникли две массивные фигуры стражников — бывших сослуживцев Арицы, еще трое готовы были поддержать товарищей, окажи незнакомец сопротивление.
— Хорошо, — сдержанно согласился он. — Во сколько ты оцениваешь свой дом?
— Для начала ты покажешь свое лицо. Кто знает, может быть, я играю с убийцей, которого разыскивает внутренняя стража. А затем договоримся о цене.
У незнакомца не было выбора: стражники усадили его силой на скамью, сорвали с головы покрывало.
— Мар-Зайя! — узнал писца Арица.
— Скажи своим друзьям слезть с моих плеч, — нахмурившись, приказал мар-шипри-ша-шарри.
— Все-все-все! Оставьте его в покое.
— Так он твой приятель? — с явным разочарованием в голосе спросил кто-то.
— Можно и так сказать, — уклонился от ответа постельничий.
— Нам надо поговорить. Наедине, — строго посмотрел на него Мар-Зайя. — Хозяин! Пива и мяса всем игрокам!
Под шумок, пока народ радовался нежданно-негаданно свалившемуся дармовому угощению, эти двое вышли из-за стола и поднялись на второй этаж.
«Что делает здесь царский писец? — размышлял все это время Арица, — И следует ли мне его слушаться, если я служу Арад-бел-иту, а он Син-аххе-рибу? А может быть, мне стоит допросить его с пристрастием, чтобы выведать всю правду?»
Все его сомнения были рассеяны, едва они уединились в комнате: Мар-Зайя показал ему сине-зеленый изумруд в золотой оправе.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — с почтением поклонился Арица.
— Я ждал тебя. Хотел сам убедиться, что ты достоин тех похвал, которыми тебя осыпал Набу-шур-уцур.
— И что? Убедился?
— Мне хватит того, что ты так быстро узнал о моем прибытии.
— Для этого вовсе не надо было обдирать до нитки, — с обидой заметил лазутчик.
— Не переживай. Я верну тебе весь выигрыш… Я приехал сюда за раббилумом Саси.
— Не слышал, чтобы он был гостем Зерибни, — честно признался Арица. — Ты ничего не путаешь?
— А вот Ахера-мазда думает иначе. Говорит, что Саси вот уже несколько дней гостит в Руцапу.
— Не знаю, что и сказать. Саси не какой-нибудь мелкий торгаш, и уж кому-кому, а Зерибни о его приезде доложили бы.
— Саси здесь тайно, как и я… И он знает, что Арад-бел-ит идет по его следу.
— Чем он прогневил царевича?
— Приложил руку к смерти его новорожденного сына. Надо узнать, где Саси прячется, выкрасть его, а затем доставить пленника в целости и сохранности в Ниневию. Есть мысли, с чего начать?
— Если он здесь, то только во дворце наместника… Но меня сейчас не это волнует. Зерибни в городе нет, и когда вернется, я не знаю. К его возвращению я должен непременно быть в Руцапу. Я ведь все-таки его постельничий.
— За это не переживай: нам поможет Ахера-мазда. Ты скажешься больным. А жрец подтвердит, что ради собственного блага Зерибни лучше держаться от тебя какое-то время подальше.
— Ну да… Что есть, то есть — наместник только и думает о своем здоровье. Вот интересно, а с какой стати старый жрец так к тебе благоволит?
Мар-Зайя не стал посвящать Арицу в свои секреты. Мар-шипри-ша-шарри приехал в Руцапу к Ахера-мазде с табличкой от Набу-аххе-риба, где было высказано пожелание не отказать в помощи его молодому другу. Впрочем, ни о чем таком почтенный воспитатель царских внуков и знать не знал. В искусстве подделки Мар-Зайе не было равных.
— И как ты узнаешь, где скрывается Саси?
— Ну не зря же я все-таки постельничий наместника. Расспрошу кравчего за игрой в кости.
— Почему его?
— Зерибни вчера уехал. Сам, почти без свиты. Ни куда, ни на сколько — никто не знает. Зато кравчий все сегодняшнее утро провел на кухне. Не о Саси ли он заботится?..
— Будь осторожен. Вы с кравчим приятели?
— Почти. Положись на меня…
— Когда ты его увидишь?
— Завтра, во дворце. Приглашу к себе. Поверь, мне он будет рад…
— Кравчий настолько болтлив?
— Когда играет — просто невероятно. Не расскажешь, где научился так бросать кости?
Мар-Зайя усмехнулся в бороду:
— Я просчитываю, сколько раз обернется кубик, а следовательно, знаю, на какой грани он остановится. Надо лишь выбросить больше чем у тебя. А это несложно. Хотя, кому как…
— Мне бы это помогло.
— А я слышал, что ты и без этого неплох.
— Ну, ты-то меня обыграл. А кравчий… Я, конечно, пару раз поимел его, но для полной уверенности хороший урок не помешал бы.
— Скольких женщин ты можешь отыметь за ночь?
Арица, не понимая, к чему ведет мар-шипри-ша-шарри, гордо поднял голову и, немного приврав, сказал:
— Десять или двенадцать…
— Ну вот... А я всего трех, в лучшем случае — четырех, — спокойно заметил на это Мар-Зайя, — Не научишь, как это у тебя получается?
— Да причем тут… — возмутился было Арица, но затем догадался: — Понятно. То есть если не дано, то не дано… Да и двенадцать женщин лучше, чем четыре.
Постельничий после этих слов рассмеялся, но встретившись со строгим взглядом посланника, осекся.
— Думаешь, Зерибни и уехал потому, что здесь объявился Саси?
Мар-Зайя согласился:
— Да, чтобы никто не обвинил его в укрывательстве изменника, если до этого дойдет. Нам это на руку…
Кравчий Мардук-напал, сын всеми уважаемого жреца храма Мардука, никогда не любил женщин, так как всегда тяготел к мужчинам, другим его пороком было чревоугодие, третьим — игра в кости. Предыдущий кравчий Зерибни взял Мардука к себе в качестве первого помощника только потому, что хорошо знал его отца. Однако вскоре выяснилось, что на эту же должность ранее претендовал кое-кто другой, человек опасный, а главное — мстительный. И сдаваться он не собирался.
Сначала его конкурент, подложив под Мардук-напала пятнадцатилетнего юношу красивой наружности, сумел выведать некоторые тайны его начальства, например о том, что кравчий не раз сыпал в суп какой-то порошок мелкого помола. Затем обыграл в кости, причем настолько крупно, что Мардук-напалу впору было лезть в петлю. Но вместо того чтобы потребовать долг, его злопыхатель все простил, назвался другом, а когда втерся в доверие — посоветовал получше приглядеться к кравчему, мол, не травит ли он потихоньку наместника, тем более что и слухи уже такие поползли.
Мардук-напала словно осенило: а ведь
