Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут
— Ты сказал, у тебя гость?
— Раббилум Саси. Проездом. И он надеется на твою помощь.
Когда они вошли в комнату для дорогих гостей, Саси поднялся с деревянного ложа, чтобы поклониться.
— Для меня большая честь познакомиться с отважным воином, заслонившим моего дорогого друга Зерибни от стрелы подлого убийцы.
Арица в ответ поклонился еще ниже:
— Как и для меня — встреча с уважаемым раббилумом, самым преданным слугой нашего царя Син-аххе-риба, — он показал, что удивлен: — Не знал, что ты приехал в Руцапу. И Зерибни ничего не сказал.
— Зерибни я сам об этом просил. Наш возлюбленный царь Син-аххе-риб просил меня навестить наместника, а после этого тайно отправиться в Урарту по делам Ассирии. И здесь я рассчитываю на тебя. Дорога предстоит дальняя, опасная. А мне как раз такой человек, как ты, и нужен — испытанный в боях, хитрый, ловкий и бесстрашный.
Арица был смущен и немного растерян. Что, если Саси говорит правду. Поди разберись, чьи интересы для него важнее — Син-аххе-риба или Арад-бел-ита.
Мардук-напал усадил гостей на мягкие подушки, щелкнул пальцами, вызывая слуг, те вынесли в зал низенькие деревянные столики, за считанные минуты их заставили десятком блюд с жареной бараниной, тушеной телятиной и запеченной дичью. Все мясо было приправлено душистыми травами, луком и огурцами. С особым почтением внесли полную корзину трюфелей. Осторожно, как настоящий запретный плод, подали молочного поросенка, фаршированного черносливом, курагой и маслинами. По кубкам разлили дорогое вино.
За трапезой сановники повели длинные беседы о здоровье царя, пошатнувшемся в последнее время, вздыхали, желали владыке Ассирии долгих лет жизни и благоволения богов. Затем снова заговорили о том, с чего началась их встреча:
— Так что скажешь, дорогой моему сердцу Арица, — повторил свою просьбу раббилум, — поедешь ты со мной в Урарту или нет?
— Не знаю, что и ответить тебе, уважаемый Саси. Как посмотрит на это мой господин, если я отправлюсь с тобой без его ведома?
— Как, разве я не сказал? — удивился Саси, двумя пальцами подбирая со стола мягкий как пух хлеб. — Я спрашивал о тебе, и он справедливо рассудил, что не вправе приказывать своему постельничему, если это путешествие несет опасность. Вот почему все зависит от тебя. Видно, он дорого ценит твою голову.
«Как бы там ни было, это прекрасный способ выбраться вместе с ним из дворца, а там посмотрим», — подумал Арица, и спросил после некоторой паузы:
— Надолго ли ты покидаешь Ассирию?
— Не знаю, — хитро улыбнулся Саси. — Скорее всего, на месяц или два. Вернешься к осени… А что, есть к кому спешить? — он подмигнул постельничему. — Мардук говорил, что твое сердце кем-то занято.
«Никого у меня нет, — хотел было ответить Арица, чувствуя, как тяжелеет голова. — А еще мне не нравится, когда эта потная, жирная свинья сует свой член во все, что шевелится».
Вовремя спохватился, сказал короткое «нет», не стал напрашиваться на ссору. Закрыл лицо руками, попытался собраться, понять, что с ним происходит.
— Может… начнем играть? Не пить же… пришли…
Арица едва мог ворочать языком, все его тело будто налилось свинцом, перед глазами поплыли круги. Юноша попытался встать, но ноги тотчас заплелись, и он рухнул на столик с яствами, услышал где-то вдали громкий отвратительный смех, а утратив последние силы, вдруг почувствовал, как кто-то сел ему на спину.
— Так кто тебя прислал, постельничий? Кому ты служишь, кроме моего друга Зерибни? Что ты тут вынюхивал, шелудивый пес? — спрашивал его Саси.
— Бесполезно. Он сейчас и двух слов не свяжет, — ответил за гостя Мардук-напал.
— Но ведь он меня слышит?
— Скорей всего.
— Тогда пусть слушает. Сначала тебя отымеет Мардук — уж очень ты ему нравишься, за ним настанет черед его стражников, потом мы вспорем тебе живот и будем наворачивать твои кишки на горячий вертел, до тех пор, пока ты сам не станешь умолять меня о смерти. Но если ты расскажешь, кто тебя подослал, я избавлю тебя от мучений.
Первым, как и обещано, был Мардук, совсем быстро; затем, с диким хохотом, по очереди двое стражников, когда Арица уже ничего не чувствовал от боли; снова Мардук — на этот раз бесконечно долго и жадно, с громкими стонами; и опять стражники, после чего пленник лишился чувств.
Под утро все устали. Стражники вернулись на пост. Саси и Мардук, объевшись так, что трудно было дышать, опьянев от выпитого вина, которое мешали с пивом, все-таки сели играть в кости, но не на золото, а на Арицу. Победа досталась раббилуму, чей мочевой пузырь был давно переполнен. Чтобы опорожнить его, понадобилось больше минуты. Пока он мочился пленнику на лицо, тот пришел в чувство, попытался приподнять голову, но даже на это ему не хватило сил.
— Смотри, смотри, да он ожил! — смеялся царский сановник. — Не вспомнил, кто тебя послал?
— Ничего он тебе не скажет, — зевая, откликнулся на это Мардук.
— На следующий кон ставим, кто отрежет ему мизинец.
И они снова сели играть, оставив Арицу без присмотра, уверенные, что юноша не жилец, что боги оставили его и впереди его ждут одни страдания. А он лежал на ковре, в разорванной окровавленной одежде, и думал лишь о вертеле, случайно попавшемся ему на глаза, который лежал на расстоянии вытянутой руки. Голова была уже ясной, боль же отступала перед клокочущей в нем ненавистью.
Его мучители давно перебрались на ковер: здесь было удобнее бросать кости. Мардук сидел совсем рядом, вполоборота к Арице и лицом к Саси. Пили, без особого азарта играли и говорили о том, как быть дальше.
— Что ты скажешь наместнику? — поинтересовался раббилум.
— Я полагал, что ты встретишься с ним и все объяснишь. Разве наместник не друг тебе? — удивился Мардук-напал. — Я ведь помог тебе.
— Помог, не спорю. Но Зерибни не захочет ничего и слышать об измене постельничего, как только поймет, что за ним может стоять Арад-бел-ит. Так что об этом лучше забыть.
— Тогда ему придется исчезнуть. В Руцапу всегда пропадают люди. И бедные, и богатые.
— А если Зерибни начнет его искать? У тебя есть способ заткнуть рот всей дворцовой страже? Слишком много человек видели, как он пришел сюда. С одной стороны, постельничий не последний человек в свите
