Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут
— С каким удовольствием я бы свернул шею этому сморчку, — пробормотал Касий.
Он запнулся, когда увидел брошенный через забор бурдюк с чем-то тяжелым внутри. Странный снаряд глухо ударился о землю, бечевка, стягивающая горловину, развязалась, и из бурдюка выкатилась голова Тадевоса с остекленевшими глазами, полными нечеловеческой тоски.
Касия как будто подбросило. Он выругался и схватился за меч, с которым не расставался даже на вечеринке. Айра с грохотом выронила медное блюдо с фруктами. Остальные замерли, предчувствуя неминуемую беду.
А затем из ночи в нас полетели горящие стрелы. Несколько из них сразу же нашли свои цели — убили служанку, ранили Тарга, Айру, Трасия.
— В дом! — закричал Касий, прикрывая своим телом Ашшуррисау.
Я бежал к укрытию, когда одна из стрел вошла мне в правую ягодицу.
Даже боги иной раз не прочь снизойти до шутки.
Первая мысль — что мне оторвало ногу. Я присел от боли, опершись на левое колено, и, доковыляв до дверей дома, упал сразу за порогом. Ашшуррисау, Касий, Трасий были уже здесь. Следом за мною вошел с Айрой на руках Тарг и бережно положил драгоценную ношу в углу. Молодая женщина застонала. Древко торчало у нее из груди с правой стороны. То, что киммериец был ранен сам — двумя стрелами в спину — кажется, мало волновало его.
В воздухе запахло гарью: горела крыша.
Касий засел за приоткрытой дверью.
— Сколько их? — спросил Ашшуррисау.
— Лучников не меньше десятка… А сколько пойдет на штурм — сейчас увидим.
— Что будем делать? — откровенно запаниковал я, понимая, какой из меня воин.
Однако Ашшуррисау и не собирался принимать бой.
— Закрывай дверь на засов, — приказал он Касию. — Уходим!
— Как? — не понял я.
Предприимчивый хозяин повел меня за собой в дальнюю комнату, ближнюю к скале. Отодвинул от стены тяжелый шкаф, вскрыл пол. Там был тайный лаз.
— И почему же ты не спрятал здесь Анкара? — вполне искренне удивился я.
— Всегда надо иметь что-то в запасе, — ухмыльнулся Ашшуррисау. — Но если ты будешь медлить, то нам он уже не поможет.
— Спрячь ты его здесь сразу, мы бы ушли сейчас вместе с ним, — недовольно заметил я.
— По крайней мере, у нас остался его архив…
Лаз показался бесконечным. Мы выбрались наверх из полуразрушенного колодца в одном квартале от дома, рядом с рыночной площадью. Издали было видно, как в черное небо все выше поднимается пламя пожара.
— И что дальше? — спросил я. — У тебя есть где переждать, пока все уляжется?
— Меня не это беспокоит, — ответил Ашшуррисау. — Если на нас напали ассирийцы, то зачем им убивать Тадевоса? Неужели только из-за того, что он помогал мне? Не стали бы люди Ашшур-аха-иддина развязывать в Эребуни самую настоящую войну. С возможностями, которые есть у принца, куда проще обо всем договориться мирно, нежели бездумно сеять смерть. Тот, кто все это затеял, был в отчаянии. У него нет достаточно золота, зато есть под рукой надежные люди. Да и как он узнал обо мне или о том, что писец попался в наши сети? Не знаю, кто это. Но не ассирийцы.
Мы вернулись в дом при свете дня. Хотя какой там дом? — пепелище. Ни писца, ни скифа нигде не было. Ни живых, ни мертвых.
Внутренняя стража охраняла наши пожитки, которые вынесли соседи, пока разгорался пожар. К этому времени нападавшие растворились в ночи, оставив стрелы как молчаливое напоминание о себе. Ни кто они, ни сколько их было, мы так и не узнали.
Ашшуррисау договорился со стражей, чтобы нам выделили охрану, нагнал почти сотню рабов и за неделю привел в порядок запустелый двор, полуразрушенные постройки.
Ну а мне пора было уезжать в Ассирию. У меня на руках был архив, который обличал убийц наследника Арад-бел-ита. Не прямо, но косвенно. Первые улики, которые можно было пощупать руками.
Я вез в Ассирию приговор для Саси.
8
Лето 683 г. до н. э.
Ассирия. Столица провинции Руцапу.
Население не более 50 тысяч человек
Начальник дворцовой стражи в Руцапу встретил Арицу неприветливо, тем более — получив о нем не самые лестные характеристики от Шумуна; но будучи предупрежден, что о судьбе юноши так или иначе печется сам царь, спорить с судьбой не стал, зачислив новобранца десятником в личную охрану наместника Зерибни. Состояла она из тридцати человек, десять из них всегда и всюду находились рядом с наместником, остальные в это время отдыхали. Смена длилась сутки.
И хотя в сравнении с тем, что было в Ниневии, служба изменилась мало, Арица чувствовал себя иначе. Дело в том, что перед отъездом в провинцию его вызвал к себе Набу-шур-уцур, молочный брат царевича, и дал наставления, от которых приятно засосало под ложечкой.
«Отныне ты лазутчик на службе у Арад-бел-ита. Присматривайся к окружению наместника, слушай, кто и что говорит, выноси собственные суждения. Раз в неделю ты будешь навещать купца Давида, торговца тканями в Руцапу, и сообщать ему обо всем, что выведал. Если понадобишься немедленно, мои люди найдут тебя, и тогда ты обязан подчиниться воле того, кто покажет тебе перстень с сине-зеленым изумрудом в золотой оправе».
Это было то, о чем он и мечтать не мог. Служба под началом Шумуна, эта невыносимо пресная жизнь при дворе, давно ему наскучила.
Арица позволил тогда себе вольность, у него вырвалось: «Почему Руцапу?»
На что получил сухой, но вполне исчерпывающий ответ:
«Тебе не престало задавать вопросы, ты лишь получаешь приказы и слепо их исполняешь. Даже если тебе прикажут убить собственного отца».
Одно жалование он получал от Зерибни, второе — от Арад-бел-ита. Лишнее серебро позволило ему очень скоро купить в Руцапу небольшой дом, обзавестись рабами и слугами, приобрести колесницу с парой лошадей, а также заиметь многочисленных друзей, слетающихся на чужое богатство, как мухи на большую кучу навоза. Это было удобно: они расплачивались с ним слухами и сплетнями. Очень скоро Арица знал почти все о слабостях тех, кто окружал Зерибни, знал, кого и на чем можно подловить, чем попрекнуть, на что надавить.
И если бы не придирки со стороны начальника, все чаще проявлявшего свою неприязнь, Арица
