Елизавета I - Маргарет Джордж
– Ваше величество, – произнес он, – вы уже встречались с моими детьми? Позвольте представить их вам – это Уильям, ему девять, а это Фрэнсис, ей семь.
Маленькие Сесилы вышли вперед и чинно поклонились. Новое поколение. Вскоре им предстоит прокладывать себе путь при дворе и в мире.
– Они у вас очень милые, Роберт. Вы, без сомнения, прекрасный отец.
Он наверняка подходил к отцовству ровно так же, как ко всему остальному, – методично и добросовестно.
– Я могу быть им только отцом, но не отцом и матерью, – сказал он. – Справляюсь в меру своих скромных сил.
С тех пор как три года назад Сесил потерял жену, он не делал никаких попыток жениться повторно. Судя по всему, он был из одиночек.
– Ваши скромные силы намного превосходят чьи бы то ни было.
Во всяком случае, из числа ныне живущих.
К нам присоединился Джордж Кэри с тарелкой в руке. Он с аппетитом доедал остатки пирога, то и дело причмокивая от удовольствия.
– Превосходное начало праздников, – сказал он. – И я обещаю, окончание будет ничуть не менее впечатляющим. Вот увидите, что «Слуги лорд-камергера» приготовили на Двенадцатую ночь. Пьеса прямо так и называется – «Двенадцатая ночь».
– Как тривиально, – скривилась я.
– Из тривиального там только название, – возразил Кэри. – А сюжет довольно замысловатый.
– Надо полагать, без путаницы между героями не обошлось, – сказала я.
Джордж замахал вилкой:
– Как вы узнали?!
– Это настолько избитый сюжет, что сделать из него что-то новое нелегко. Надеюсь, я не буду разочарована. В противном случае я запрещу показывать в этом сезоне спектакли, в которых происходит путаница.
– Это будет нечто совершенно инновационное, – заверил он меня. – Путаница – это еще далеко не все.
– Ради вашего же блага надеюсь, что это так, – сказала я.
Подобные сюжеты давным-давно навязли у меня в зубах. Ну в самом деле, сколько можно было разлучать, а потом воссоединять близнецов или братьев с сестрами?
– Наш главный драматург работает над новым взглядом на историю Троянской войны, – сказал Джордж. – В ней Ахилл вовсе не благородный герой, Троил – глупец, а Елена – пустоголовая свистушка, ради которой не стоит воевать.
Это звучало более многообещающе.
– И когда пьеса будет готова?
– К этому сезону, к сожалению, уже не успеть.
– Ну так скажите ему, чтобы поторапливался.
Кэри поклонился и ушел.
Я заметила Саутгемптона, стоявшего в задних рядах. Я удивилась, как же у него хватило наглости явиться, хотя сама сказала, что рада буду видеть всех. Я подозвала его. Он подошел, не выказывая ни малейшего смущения, и отвесил изысканный поклон.
– Ну, мой бывший главный конюший у графа Эссекса, и как же вы проводите свои дни после вашего весьма неожиданного возвращения из Ирландии? Как поживает ваша жена, моя бывшая фрейлина?
– Я провожу свои дни в печали, – отвечал он, облаченный во все черное.
– О чем же вы печалитесь? О вашем браке или о вашем хозяине?
– О моем хозяине, – сказал он. – Как может преданный друг не печалиться?
– Вы бы лучше направили усилия на то, чтобы расплатиться с долгами, – сказала я. – Насколько я помню, вы задолжали что-то около восьми тысяч фунтов.
Он устремил на меня свои ясные синие глаза.
– Я делаю все возможное, чтобы уладить свои дела, но на мне лежит обязанность поддерживать мою вдовую матушку. Я только что продал еще кое-какие из своих земель, примерно треть моего наследства.
– Лучший способ уладить ваши денежные дела – прекратить играть. У кого нет средств, тот не должен спускать их за карточным столом.
Неисправимый игрок, Саутгемптон, кажется, был не в состоянии остановиться. Он лишь молча кивнул.
– Как поживает ваш хозяин? – не удержалась я от вопроса. – Надеюсь, у него все благополучно?
Он посмотрел на меня с таким видом, будто не верил своим ушам:
– Благополучно? Нет, он весьма далек от благополучия.
Я немедленно пожалела, что подняла эту тему. Мне очень хотелось знать подробности, но, поскольку помочь я ему все равно ничем не могла, лучше было не обсуждать этот вопрос.
– Мне жаль это слышать.
Саутгемптон разинул рот от изумления, и, по правде говоря, мне стоило бы просто промолчать.
– Я ему передам, – только и сказал он.
Я обратила внимание, что Саутгемптон был не единственным из опальных сторонников Эссекса, кто явился во дворец. Роджер Мэннерс, граф Ратленд, и его дружок Эдвард Рассел, граф Бедфорд, пили, примостившись неподалеку от музыкантов. Оба молодых человека были так же по уши в долгах, как и их предводитель, и, без сомнения, пришли сюда исключительно ради бесплатной еды и с намерением найти какого-нибудь доверчивого простака, который согласился бы ссудить им денег. Я очень надеялась, что сегодня в этом зале таких не найдется.
Молодость, молодость… Довольно с меня этих двоих с их сумасбродствами. Мой взгляд переместился на мужчину постарше, который только что закончил есть и поставил пустую тарелку на стол. Судя по всему, он был один, и я подозвала его.
– У вас совсем потерянный вид, – сказала я.
– Теряться – это не про меня, ваше величество, – сказал он. – Но я здесь один, это да. Меня привел с собой мой кузен, но я что-то нигде его не вижу. «Королева пригласила всех, – сказал он, – а значит, и нас тоже». Надеюсь, он не понял что-нибудь неправильно. Меня зовут Уильям Ламбард, ваше величество.
– Нет, вовсе нет. Я всегда рада возможности познакомиться с моими подданными. Чем вы занимаетесь? – (С виду он походил на ученого.) – Вы из Кембриджа? Или, может, из Оксфорда?
Мне не хотелось нанести ему оскорбление, назвав не тот университет: преподаватели и студенты были печально известны свирепой приверженностью своим учебным заведениям.
– Не оттуда и не оттуда. Я работаю в одиночку, но я составил сборник англосаксонских законов и написал книгу по истории графства Кент. Я с удовольствием написал бы и про всю Англию, но Кемден меня опередил.
– У вас, должно быть, очень благодарная работа. Я слышала о ваших трудах.
– У Кента богатая история, ваше величество. Да что там, ведь ваш собственный замок Хивер находится именно там. Я разыскал изначальные планы и купчие, датированные несколькими столетиями назад.
Хивер. Мы с Кэтрин договорились в этом году непременно туда добраться.
– В самом деле? – заинтересовалась я. – А вы не могли бы прислать мне ваши находки?
– Почту за честь, – отвечал он.
Подошел Джон Харингтон и
