Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2
— А что мы там будем делать? — лукаво спросила жена.
— Читать стихи и любоваться окрестностями, что же еще? — недоуменно ответил Масато, и они счастливо рассмеялись, — в один голос.
Уже сидя за низким столиком, следя за его руками, взбивающими чай, Тео спросила: «А тут бывает снег?»
— Конечно, — удивился Масато. «Тут север, горы, зима холодная. Знаешь, самое приятное — это сидеть вокруг котацу, очага, на террасе и смотреть, как снегопад заметает деревья в саду».
— Дети никогда не видели снега, — Тео приняла от него чашку. «То есть Данила с Мартой видели, но маленькими, они не помнят, а Белла — никогда, она очень хочет посмотреть».
— Ну, вот и увидит, — Тео подождала, пока муж поставит на стол чайник и медленно проговорила, глядя на него: «Помнишь, я рассказывала тебе о своем дяде троюродном? Ну, тот, за которого, я должна была выйти замуж? Белла — его дочь. Он погиб там, — Тео указала на восток, — на морях. И его сын тоже, они вместе плавали».
— Я же тебе говорил, — Масато потянулся, — и взял ее за руку, — твои дети, — это мои дети, мне все равно, любимая, хоть бы их у тебя не трое было, — а, - он улыбнулся, — десяток.
Тео взглянула в нишу, где висел изукрашенный цветами свиток. «Я сказала об этом, — она сомкнула кончики пальцев, — ему. Он всегда ненавидел отца Беллы, они были врагами. Он думал, все эти годы, что Белла — его дочь».
— Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, необходимо ли то, что собираешься сказать, — после долгого молчания, сказал Масато. «Это один из заветов самурая».
Волк подумал и, вздохнув, продолжил: «Вряд ли он сделает что-то. Тут охрана, безопасно, даймё с ним уже расплатился за корабль — его сюда просто не пустят. Но надо поговорить с Беллой».
— Она же еще маленькая! — попыталась возмутиться Тео.
— Надо, — повторил муж. «Когда вернемся с гор, поговорим. Если тебе трудно, то могу я».
Тео нашла его руку, и, прижавшись к ней щекой, попросила: «Давай вместе, хорошо?»
— Конечно, — он поцеловал смуглую, приоткрытую воротником кимоно, шею и поднялся:
«Спасибо за чай, увидимся тогда вечером, счастье мое».
Себастьян посыпал песком чернила и потянулся. «Вот так, сучка, — почти нежно сказал он, перечитывая записку, — будешь знать, как водить меня за нос. Ну, осталось еще кое-что сделать — и можно будет сниматься с якоря. Ветер западный, дорога известная, — до Акапулько дойдем играючи. А там уже — он хищно улыбнулся, — все будет в моих руках.
Капитан отомкнул железный шкап, и взвесил на руке мешки с золотом. «Щедро все-таки даймё со мной расплатился, — подумал он. «Ну и славно, а то знаю я святых отцов в Риме, — если им не заплатишь, как следует, то они аннулируют брак как раз к моей смерти».
Он взял шпагу, и, выйдя на палубу, велел помощнику: «Очистите ту маленькую кладовую в трюме, и будьте готовы сниматься с якоря, как только я вернусь».
Вискайно отсчитал золото и озабоченно спросил у писца, восседавшего за чисто выскобленным столом в лапшевне: «Ты уверен, что все правильно?»
Тот ответил на бойком испанском языке: «Пятый год вашим морякам перевожу, господин, не беспокойтесь, все, как вы и сказали». Он сладко улыбнулся и кивнул головой на узкую лестницу сзади: «Может быть, капитан хочет развлечься?».
— Капитан уже развлекается, — ухмыльнулся Вискайно, и, забрав записку, осторожно положил ее в карман.
— Ну, — подумал Себастьян, выходя на рынок, — а теперь все просто. Не зря я узнал, когда торговцы приезжают в замок. Там сейчас будет такая толпа, что ребенка просто никто не заметит. Ну, а как только мы доберемся до «Санта-Клары», то там уже нас не догонят. У корабля дайме даже парусов еще нет, делают только, а рыбачьи лодки за нами не поспеют.
Все будет хорошо».
Он поправил шпагу и стал быстрым шагом взбираться по дороге, что вела на гору, к замку, обгоняя повозки торговцев.
— А вы с папой Масато надолго уезжаете, мама? — спросила Белла, дергая Тео за подол простого, серого с лиловым кимоно. «И почему ты не надела яркое кимоно?
— Там же горы, милая моя, — присела Тео. «Там я сама буду носить воду из ручья, и готовить на очаге, там все скромно. А мы через два дня уже вернемся, ты слушайся Дайчи-сан и Марико, занимайся, а я тебе привезу горных цветов, мы из них сделаем красивый букет, как тебя учили.
Белла прижалась к ней и тихо сказала: «Я буду скучать, мамочка».
Девочка потрогала нежным пальчиком медвежий клык, что висел на шее Тео и робко попросила: «Можно я его поношу, пока тебя нет? Я буду смотреть на него вечером, и думать о тебе».
Тео улыбнулась и, снимая кожаный шнурок, строго велела: «Только не потеряй!»
Белла положила клык на маленькую ладошку и прижала к щеке: «Розами пахнет. Я вырасту, и от меня тоже будет так пахнуть!»
— Ну, — Тео погладила дочь по мягким волосам темного каштана, — пока от моей маленькой девочки пахнет сладостями, которые она потихоньку таскает с кухни!
Она пощекотала ребенка и Белла залилась счастливым смехом.
Марико просунула голову в комнату, и, поклонившись, сказала: «Отец говорит, что повозка готова, он вас ждет».
— Ну, пойдем, — Тео взяла на руки дочь, — проводите нас.
Во дворе замка стояла совсем простая, крестьянская повозка, запряженная одной лошадью.
Масато улыбнулся: «Ну что, показать тебе, как я умею править?
Он ласково посмотрел на Тео и добавил, шепотом, оглянувшись на детей: «Я до сих пор не верю, что мы вместе, счастье мое. Обнимаю тебя каждую ночь, и все равно — не верю».
— Поверь, — Тео на одно мгновение коснулась его руки, и добавила: «Мы теперь никогда больше не расстанемся, Волк».
— Ну все, — Масато повернулся к детям, — ведите себя хорошо, и тогда мы зимой все вместе съездим в горы, увидим снег!»
— Снег! — ахнула Белла, и низко, подражая сестре и брату, поклонилась.
Дайчи-сан проводил глазами повозку и сказал: «Так, я сейчас иду заниматься стрельбой из лука, к озеру, а вы смотрите тут — сегодня с рынка товары привозят, много народа в замке, не путайтесь у людей под ногами, лучше сидите в саду, раз у вас только после обеда уроки».
Марико-сан высунула язык в спину брату и Белла дернула ее за рукав: «Ты, что, как можно!»
— Слишком много о себе возомнил, — кисло ответила сестра, — меча у него нет, кимоно я ему помогаю надевать, или матушка, а туда же — самурай!»
Белла рассмеялась и предложила: «Давай поиграем в эту игру, с камушками, ну, вэйци!»
— Сейчас я доску принесу, — улыбнулась Марико-сан, — можно и тут посидеть, на пороге, солнышко, тепло как!
Белла покрутила в руках тяжелый клык, и, обернувшись, — сестра уже ушла, — сунула его в шелковый карман, что матушка пришила к ее кимоно изнутри. «Вот там и лежи, — велела Белла, — там мой платок, и роза, что я из бумаги сложила».
«Надо будет еще попугая сложить, вот!» — подумала Белла и тут же открыла рот — ворота замка распахнулись и во двор хлынули повозки торговцев.
Воробышек, спрятавшись за деревом, увидела, как выезжает на дорогу невидный, деревенский возок. Они сидели рядом. Он обнимал жену одной рукой, а та, положив голову ему на плечо, улыбалась.
«К водопаду поехали, — горько подумала Воробышек. «Да, он ведь тогда, ночами, шептал ее имя, целовал меня — и шептал. Ну что ж, — она на мгновение положила руку на живот, — пора и мне туда, там хорошо будет, красиво».
— Кто-то тронул ее за плечо и женщина обернулась. Невысокий человек, золотоволосый, с побитыми сединой висками, в одежде иностранца, поклонившись, передал ей записку.
«Да, все верно, — холодно подумал Себастьян, — ни одна женщина в таком не откажет. Да и что тут — отец хочет, уезжая навсегда, отдать весточку своей дочке. Да и лицо, у нее доброе какое, красивая девушка, кстати. Тут такая толкотня сейчас, что их никто не заметит. А это отродье за ней пойдет, не задумываясь — как же, папа нашел в трюме кукольный домик!»
Он, было, протянул женщине, мешочек с золотом, но та подняла нежные ладошки и, показала на дерево.
— Да, да, — сказал Себастьян, — тут и буду ждать, милая. Он добавил: «Аригато», и женщина невольно рассмеялась.
«Ну что тут такого, — подумала Воробышек, проскальзывая между крестьянскими повозками, нагруженными мешками с рисом и овощами, — как там в записке было сказано — что он уезжает и хочет попрощаться со своей дочкой. Человек хороший, сразу видно, я ее приведу, и пойду туда, в горы. Как раз успею спрятаться, я быстрая, прежде них доберусь».
Белла услышала нежный голос и подняла голову — красивая, стройная женщина в простом кимоно, кланяясь, протягивала ей письмо.
Она развернула и ахнула: «Папа Себастьян нашел кукольный домик!
Женщина указала за ворота. Белла помялась, — Марико все еще не было, — и, встряхнув головой, решительно протянула женщине ладошку. Они исчезли в гомонящей толпе, что заполняла двор замка.