Пацан казанский - Владимир Григорьевич Богданов
Впрочем, далеко бежать не пришлось, обогнув дом быта, Ильяс вышел к одной из многоэтажек, где жили его пацаны. Все равно к кому идти, лишь бы добраться до телефона. Юный Михей не мог попасть под облаву, а в школу он еще не ушел. И родители его еще дома, но Ильясу они не помешали.
Через Михея Ильяс позвонил Кишлаку, Юсупу, запустил систему оповещения. Срочный сбор назначали в условленном месте на берегу Казанки. Мало того, Ильяс связался с Рябой и Хаматом, которые отвечали за работу с милицией. У них все выходы на пацанов, чьи родители служили в местном отделении. А у Равиля отец так вообще работал в городском УВД. Ильясу срочно нужна была информация. С чего это вдруг менты сорвались с цепи, какая муха их укусила? Вроде бы ничего не предвещало беды.
Юсуп взял машину, подогнал к универмагу, в «Волгу» Ильяс садился с опаской, вдруг засада. Но менты больше не тревожили, Юсуп отвез его к месту сбора, сходил сам, посмотрел, что там, только затем Ильяс вышел к пацанам.
А толпа собралась приличная, все пацаны, из «скорлупы» только те, кто нужен, супера молодые и старые — в полном составе. Но старых немного, только Андрон и Юлдаш, одному девятнадцать, другому двадцать лет. Все остальные «старики» остались в обойме Салаха, хорошо устроились, можно сказать. Работают, учатся, по вечерам в подвале качаются, в серьезные дела не лезут, ничем не рискуют, но часть выручки от рынка получают исправно. Что не мешает им считать Ильяса отрезанным ломтем. Как будто он со своей бригадой в полсотни бойцов оказался на свалке истории, а не наоборот.
Впрочем, Ильяс на самом деле мог оказаться на обочине жизни. Примут его менты, закроют лет на пять, на этом все для него может и закончиться…
Но менты не появлялись. Система сбора сработала безотказно, палки в колеса никто не вставлял. И за информацией дело не встало. Оказалось, что заяву в милицию накатал Серега Березин, тот самый афганец, который не хотел платить.
— С ним как с человеком, — презрительно сплюнул Кишлак.
Березин и его дружок Эльдар платить согласились, но в спортзале так и не появились. Обиду затаили, а доброту Ильяса восприняли как слабость. Или сами в милицию пришли, или кто-то их очень-очень попросил написать заявление. Так или иначе, но менты рубить начали с головы. Все силы бросили на Ильяса, но спасибо Яне, взять его не смогли. Менты сейчас на взводе, патрулируют район, но пробить секретный занавес вокруг точки сбора не могут, во всяком случае пока. Зато Ильяс узнал, в чем дело.
— Где живет Березин, мы знаем, — сказал Ильяс.
— Он совсем идиот, что ли? — спросил Зяба.
— Не знаю. Но менты могли пообещать ему защиту, — пожал плечами Кальян. — Может, ждут, когда мы к нему подъедем.
— Точняк! — Ильяс поощрительно ткнул в него пальцем. — Трогать его не будем. Пробьем его родных, кто там у него, брат, сестра. Тридцать девятый квартал подключим, пусть работают. Только без рук. И ног. Давить на психику, но давить очень сильно… И на ментов нужно надавить. Узнать, какой следак ведет дело, кто из оперов мутит воду. Братья, сестры… дети…
Домой в тот день Ильяс не вернулся, переночевал у Рафика на даче. А на следующий день началась работа. В девятой школе прессанули Лешу Березина, пацана даже пальцем не тронули, но домой он вернулся в слезах. И за следователем Калининым установили наблюдение, за начальником уголовного розыска, причем следили не тайно, пацаны ходили за ними толпами, действуя на нервы. И с дочерью Калинина провели беседу, опять же, девчонку довели до истерики без всякого рукоприкладства. А у начальника уголовного розыска оказался сын, на этого даже давить не пришлось, сам все понял и пообещал закатить отцу концерт — по заявкам братвы.
Березин продержался два дня, на третий день забрал заявление, следователь даже не пытался его отговорить, и начальник уголовного розыска тоже. Так прошло все четко, что Ильяс не стал обращаться к Салаху с его завязками в ментовке. К бесполезному Салаху с его такими же бесполезными подвязами.
На пятый день Ильяс встретил Яну возле своего подъезда. Она проходила мимо, он ее остановил. И даже позволил себе взять ее за руку. И горячо поблагодарил:
— Яна, спасибо тебе!
— Не надо! — Она завороженно смотрела ему в глаза, нехотя высвобождая руку. Лицо ее залилось краской, голос дрожал от волнения.
— Садись, подвезу, что ли!
Он указал на «Волгу», которая стояла у самого подъезда.
— Даже не думай! — Ее лицо стало чуть ли не пунцовым от смущения.
— Почему?
— Потому что… Потому что милиция…
— Нет у них на меня ничего.
— Ты уверен?
Начальник уголовного розыска взбешен, Ильяс точно это знал. Он мог отомстить в любой момент, Ильяс это понимал, поэтому иллюзий не питал. Но не прятаться же от ментов всю жизнь. Тем более что схема противодействия отработана, если его все-таки примут, пацаны сами запустят каток. Наезд сделал его бригаду только сильней, Ильяс уверен в каждом своем пацане. Так что бояться нечего.
— Я уверен в себе.
— А я в себе — нет… Пожалуйста, не надо меня никуда подвозить.
— Тогда с тобой на автобусе.
— Нет! — Яна чуть ли не с ужасом глянула на него. И, мотнув головой, со всех ног рванула к остановке.
Ильяс не стал ее преследовать.
Глава 12
Страна сходила с ума. Оружие откапывали на полях былых сражений, стволы мастерили всякого рода самоделкины на заводах, из Афгана в гробах возили, и такое случалось. Но чтобы полковники воровали с военных складов, в подобное Ильяс поверить не мог. Поэтому тщательно проверял вояку, на которого случайно вышел Юлдаш. Если бы полковник сам вышел на них, он бы отказался от сделки не раздумывая. Но полковник реально оказался оборотнем, более того, выяснилось, что с ним в связке работал еще один тыловик в том же ранге и как минимум два прапорщика.
Полковники воровали со старых складов, предлагали стволы, давно снятые с вооружения. Но пистолеты ТТ куда лучше, чем ружейные обрезы. Ильяс взял восемь стволов, мог бы и двадцать, но столько не предлагали. Но и за восемь штук большое спасибо. Товар приняли, расплатились, продавцы благополучно исчезли, менты не появились. А ведь можно было конкретно попасть, Ильяс прекрасно знал, чем рисковал. За ношение-хранение огнестрельного оружия — до восьми лет лишения свободы. У него судимость, ему влепят по верхнему пределу. Если, конечно, он не догадается
